Ознакомительная версия.
— Твоя Натали проворачивает все это не одна, а с кем-то в связке, — заметила Кристи, подбирая соус кусочком хлеба: она уже переняла эту чисто французскую привычку. — У тебя хоть раз возникали какие-нибудь подозрения на ее счет? Может, проговорилась о чем? Или в кабинете что-то резануло глаз? — И с озорной улыбкой добавила: — До ее спальни ты же небось так и не добрался.
Макс стал припоминать прошлое воскресенье, когда он поджидал Натали у нее в гостиной. Но что можно обнаружить за десять минут? Он, конечно, заметил хорошую мебель, старинный ковер, фотографии Лартига с надписями, роскошные издания по живописи и скульптуре, справочник вин, который и сам полистал. Справочник вин...
— Был там один пустячок — винная наклейка, которую Натали использовала как книжную закладку. Название у вина необычное, но я его уже, конечно, забыл. Впрочем, вернувшись тогда домой, записал его где-то в надежде, что удастся вино разыскать. А больше ничего. Ты сыр будешь?
Оба продолжили трапезу в глубокой задумчивости.
— Самое простое — это донести на нее куда следует, — вдруг произнес Макс. — Вино, что ни говори, сделано из нашего винограда, стало быть, они с Русселем его воровали. Надо вынудить ее признаться во всем. Что скажешь?
— Вынудить признаться? Кого? Эту шалаву?! — Кристи презрительно фыркнула. — Как же, дожидайся. Он даст свои показания, она — свои, а в законах она ведь как рыба в воде. Так что даже не надейся. Нет, по-моему, лучше разнюхать, с кем она это дело обделывает. И сцапать всех разом.
— Не уверен, что Руссель там всерьез замешан, — заметил Макс. — Он, может, и плут, но я к нему почему-то привязался. И за моим стариком он присматривал. Извини, я хотел сказать, за твоим отцом. — Макс опустил бокал и постучал себя пальцами по лбу: — Кстати, чуть не забыл. Днем, когда ты уехала, мне позвонил Боск — тот адвокат, к которому мы заходили в Эксе. Догадайся, зачем?
Кристи презрительно закатила глаза:
— Тут и гадать нечего.
Макс кивнул.
— Верно. "Серая зона" уже потемнела до черноты. Дело оказалось куда более запутанным, чем он полагал. Необходимо обширнейшее расследование обстоятельств во Франции, возможно, потребуется поездка в Калифорнию для консультаций с местными властями, он приложит все старания и прочее в том же духе. На разбирательство уйдут месяцы. Судя по голосу, настроение у него приподнятое.
Не дослушав Макса, Кристи задумчиво покачала головой:
— Меня это не удивляет. И знаешь почему? Я ведь жила с юристом, помнишь, я тебе говорила? Господи, у них все это похоже на... Как выразился однажды мой бывший, перебрав пива, это все равно что доить мышь. Понимаешь? Стараться выжать что-то из ничего. Они все именно этим и занимаются.
На лице Кристи выразилось высокомерное презрение. Она потянулась за сигаретами.
— Кальвадосу налить?
— А как же.
Когда они вышли из ресторана, начатая после ужина — а может быть, еще до него — партия в boules заканчивалась уже при свете фонарей, вокруг которых роились ночные бабочки. Участники ничем не отличались от предыдущих игроков — такие же жилистые, поджарые стариканы в кепках вели такой же нескончаемый спор. Один, завидев Кристи, ткнул соседа в бок. Когда она проходила мимо, он сильно тряхнул кистью руки, будто обжегся, и, сверкнув золотыми пломбами, одарил Кристи улыбкой.
— Что это означает? — поинтересовалась девушка.
— Думаю, один-ноль в пользу Калифорнии, — поразмыслив, ответил Макс.
Не успел Макс вытереться после душа, как затренькал телефон. Голос Чарли в трубке звенел от радости, будто у заключенного, которому только что сообщили об отмене приговора.
— Последний день слушаю эту ахинею, и я твой. Приезжаю завтра. А сегодня еще предстоит пережить лекцию о возможностях ипотеки в офшорных зонах — для удачливых мерзавцев с годовым доходом в семизначных цифрах; потом — безумно увлекательный семинар: будем решать задачки на тему налогообложения второго дома, квартиры или иной жилой недвижимости. Может, приедешь послушать?
— Что, занудство?
— Не то слово, на похоронах куда веселее.
— Слушай, Чарли, у меня на винном фронте есть хорошие новости — так мне, по крайней мере, кажется. Сейчас распространяться не буду, в трех словах не объяснишь, история довольно запутанная. Завтра, при встрече, введу тебя в курс событий.
— Сгораю от любопытства. Да, кстати, я припас для тебя копченой лососины и камберлендских сосисок. Сунул в номере в мини-бар, чтобы не стухли. Все думал, чем бы еще порадовать друга, но ничего более толкового не придумал; наверно, стоило привезти тебе Кейт Мосс[142], но она, как на грех, занята.
Макс, улыбаясь, повесил трубку. Этот разговор лишний раз напомнил ему, что Чарли принадлежит к редкой и потому тем более ценной породе людей, которые неизменно пребывают в веселом расположении духа. Из всей прошлой лондонской жизни Максу не хватало только Чарли, только его одного. Сформулировав для себя этот вывод, он отправился на поиски мадам Паспарту.
Весть о появлении в доме еще одного — особо дорогого, подчеркнул Макс, — гостя вызвала у нее острое любопытство, но и смятение: очень уж мало оставалось времени. Приезжает ведь не кто-нибудь, а джентльмен из Лондона, человек, несомненно, знатный, влиятельный, быть может, даже настоящий английский milor, — она обязана позаботиться, чтобы в доме все было comme il faut[143]. Дел — тысяча, а может, и больше: чистые полотенца, постельное белье, цветы, поставить на прикроватный столик графинчик коньяка (известно ведь, что приличные англичане любят пропустить перед сном рюмочку коньяку), а еще нужно проветрить и перевернуть матрас, вымыть до блеска окна, навести лоск на старинный гардероб и уничтожить малейшие следы пребывания в доме каких-нибудь жучков-паучков.
Уперев руки в боки, она залпом выпалила все это и с трудом перевела дух. Макс попытался ее успокоить; вероятно, он несколько преувеличил важность нового гостя.
— Это просто мой старинный друг. Он совершенно не рассчитывает увидеть здесь отель "Риц".
— Mais quand même![144] — Мадам Паспарту явно не хотелось расставаться с иллюзиями. Она выразительно поглядывала на часы и прямо-таки рвалась в бой, до того ей не терпелось подготовиться к приезду Чарли. — Сделайте одолжение, месье, уйдите вместе с мадемуазель сегодня из дома, чтобы я ни на что не отвлекалась. Погода сегодня прекрасная. Советую съездить на pique-nique[145].
Непререкаемый тон, каким было сделано предложение, исключал возможность дискуссии.
Тем временем в кухню спустилась Кристи и уже шарила по полкам, рассчитывая выпить первую утреннюю чашечку кофе. К удивлению Макса, приказ мадам Паспарту ее обрадовал.
— Отлично, — еще не очнувшись от сладкой дремы, пробормотала она. — Обожаю пикники.
Не прошло и десяти минут, как их уже выдворили из дому, и, стоя возле машины с картой и штопором в руках, Макс с Кристи гадали, куда же податься.
Вдохновение посетило их в деревне. Они уже приобрели все необходимое для незамысловатого перекуса на природе, осталось купить только хлеб, и тут Кристи увидела доску объявлений, висевшую возле булочной. Среди фотографий пропавших котов и подробных описаний подержанных бытовых приборов и сельскохозяйственных орудий, продающихся по prix d'ami[146], висела карточка с изображением ближней фермы, предлагающей напрокат лошадей для pique-nique hippique[147] на склонах Люберона.
— Я правильно поняла? — заволновалась Кристи. — Слово pique-nique я узнала, на снимке конь, то есть речь идет о верховой прогулке на пикник, верно? Вот здорово!
— Ты умеешь ездить верхом?
— Конечно. А ты неужто не умеешь?
Макс разделял точку зрения Оскара Уайльда: лошадь спереди и сзади опасна, а в середине неудобна. Он вспомнил свою первую и пока что последнюю попытку освоить верховую езду. Не успел он залезть в седло, как конь сбросил его и, стоя рядом, смотрел на Макса с жуткой желтозубой ухмылкой, без малейшего намека на сочувствие.
— Как-то попробовал научиться, но конь взял верх.
— Брось, — отмахнулась Кристи, — это все равно что ездить на велосипеде. Ничего особенного.
Через полчаса они стояли в загоне рядом с двумя симпатичными и с виду послушными лошадками. Фермер вручил Максу небрежно, от руки начерченную карту верховых троп, попутно заметив, что лошади отлично их знают, дорогу найдут с завязанными глазами. Кристи ловко вскочила в седло; Макс осторожно вставил ногу в стремя.
— Нет, Макс, зайди с другого боку. Садиться всегда надо с левой стороны.
— Почему?
Коняга обернулась и укоризненно глянула на него.
— Точно не знаю, — ответила Кристи. — Слева, и все тут. Может быть, из-за меча. Чтобы он не запутался у тебя в ногах, понимаешь?
Ознакомительная версия.
