Я начал читать. Фамилия автора казалась мне определенно знакомой. Майкл Сааведра. Ну да, его зовут как Сервантеса. И ведь имя тоже совпадает. Мигель. Майкл. Может быть, псевдоним? Хотя книги под псевдонимом таким количеством благодарностей не снабжают. Труд назывался, прямо скажем, не шибко-то изобретательно: «Зеленая книга. Математические модели в биологии». Когда Винер написал свою работу по криптографии и ее должны были читать все инженеры, работавшие непосредственно с шифровальными машинами, они эту работу прозвали «Желтая опасность». Она была в желтой обложке, и изложение велось на весьма высоком уровне абстракции — ее попросту мало кто понимал.
А эта, значит, «Зеленая» и тоже, похоже, «опасность» — выкладок и формализмов и здесь хватает. Прочитав первые страниц десять, я совсем растерялся. А чего это мои друзья мне ее подсунули, да еще так ультимативно — типа пока не прочтешь, нам с тобой и говорить не о чем. Они что, такие любители математических моделей в биологии? Что-то я прежде за ними таких увлечений не замечал. А здесь речь идет как раз об этом. И с чего ее взялся переводить этот Дьявол Оранжевых Вод? Ему-то что за польза? И почему я этот текст читаю в самиздате, а не нормально отпечатанным в издательстве «Наука», например, если он такой научный? Это все никак не укладывалось в моей пустой голове. И я начал клевать носом. Смысл я понимал плохо. Глаза слипались. Автор, которого я тут же окрестил Дон Кихот, медленно и дотошно — сразу видно, математик — вводил основные понятия, давал определения, напоминал читателю теории, которые он будет использовать в дальнейшем, — из этих теорий я знал дай бог треть, а то и меньше. Шансы пробраться сквозь этот текст с каждой страницей падали, но не пойми откуда взявшаяся добросовестность не позволяла заглянуть в конец, чтобы подсмотреть ответ — зачем мне все это надо и почему это они так легко согласились, что это новая библия. Так продолжалось до начала второй главы. Я очнулся, когда заглянул в первый же затекстовый комментарий. Майкл Сааведра писал:
«Примечание 1. В этом примечании я сформулирую рабочую гипотезу или объяснительную модель. Я не настаиваю на ней, поэтому не будьте слишком суровы в ее оценке. Я отступлю от математической строгости и немного порассуждаю на свободную тему. Если мне удастся показать, что эта объяснительная модель работает, можно будет предложить другую формально эквивалентную, но, скажем, более реалистичную. Эта в некотором отношении удобнее мне.
Я исхожу из предположения, что человечество — не первый разумный социум на Земле и не последний, были (и будут) другие, более сильные и более устойчивые к внешним воздействиям, а потому человечеству особенно гордиться нечем: человек не венец творения, а всего лишь одна из промежуточных стадий эволюции, может быть — не самая существенная.
Человеку для того, чтобы себя осознать, нужен Другой — отсюда все эти поиски инопланетного (или иноприродного) разума, невероятная популярность фильмов и книг об иных цивилизациях. (Замечу в скобках, что это говорит, в частности, о той огромной, часто недооцениваемой роли, которую играет искусство в жизни человечества — в том числе самые „низкие“ жанры, например научная фантастика. Причем эта роль не факультативная, это — прямая функция выживания: если человечество окажется не способным видеть себя как некое целое, неизбежно наступит предельная атомизация, взрыв и последующий за ним коллапс, как при рождении сверхновой.) Но в подавляющем большинстве случаев в таких книгах (моделях) человечество сталкивается с собой же — с точно таким же разумом, разве что несколько гипертрофированным в том или ином отношении (что было бы, если бы человек мог читать мысли другого, перемещаться во времени или мгновенно переноситься из одной точки пространства в другую, имел возможность постоянного обмена информацией на расстоянии; что было бы, если бы у людей отрастали хвосты или они могли дышать под водой и т. д.).
Почти очевидно, что контакт с действительно иным — принципиально и радикально отличным — разумом невозможен, но человечество как-то не спешит смириться с такой простой мыслью. Можно предложить некоторую исследовательскую программу, которая позволит это утверждение достаточно строго обосновать. Контакт человека и иного сводится к обмену криптографическими сигналами без ключа. Например, до известной степени человек и собака понимают друг друга, поскольку у них есть общее поле коммуникации: их представления о голоде или продолжении рода практически совпадают, более того, они примерно одинаково представляют себе, что такое опасность и как от нее нужно защищаться. Их общее коммуникативное поле достаточно велико, и контекст для интерпретации некоторых сигналов есть. (А для других, может быть для большинства, — нет: даже если собака прожила с вами всю жизнь, не следует вести себя с ней слишком фамильярно, ведь вы все равно не знаете, что у нее на уме.) Пчелу мы понимаем хуже, чем собаку. Здесь общее поле ограничено только процессами обмена и необходимостью воспроизводства. Никакого психологического контакта (подобного общему представлению человека и собаки об опасности) в этом случае мы не найдем. Еще меньше общего у нас с бактериями. И совсем мало с камнем.
При этом я вовсе не утверждаю, что бактерии не обладают сознанием или что камни — неживая природа. Просто здесь общее коммуникативное поле, контекст, необходимый для интерпретации криптографического послания, практически вырождается.
Повторюсь: распознать неантропоформные формы разума можно, если и только если они генетически родственны человеку, то есть происходят из одного и того же общего корня — и это, естественно, Творение. Если все формы разума друг для друга нераспознаваемы — значит, любой разум совершенно одинок во Вселенной и для себя строго единственен.
Будем исходить из невырожденной предпосылки. Существует хотя бы один разум, отличный от человеческого. Декарт писал в „Рассуждении о методе“, что Бог незлокознен и вряд ли стал бы нас намеренно обманывать, напротив, Он есть основание того ясного и очевидного, что мы кладем в основу познания. Более того, только Его бытие позволяет хоть что-то достоверно познавать.
Если развитие разума суть своего рода информационно-генетическая эволюция — то есть „отцы“ и есть „дети“. И здесь самое интересное не столкновение с „родителями“, с теми, кто тебя непосредственно — не создал, нет, всех сотворил Создатель (или Универсальное начало), а именно породил. Конфликт поколений необходим, иначе все сведется к бесконечному повторению — репликации без мутаций, но он разрешается апелляцией внуков к дедам — опорой, найденной через поколение, переосмысленной старой новостью. Поэтому, чтобы исследовать проблему самостояния человека, нужно проследить минимум три поколения разума, последовательно отрицающих друг друга, но через поколение друг на друга опирающихся. Об этом написана „Зеленая книга“: люди — второе поколение — среднее инструментальное звено. Каменные обитатели Земли — „деды“, они „мертвы“ и потому могут так пристально всматриваться в „жизнь“. А люди всматриваются в „смерть“ и готовят рождение информационной цивилизации, которая, в свою очередь, будет апеллировать к кремниевым „дедам“. Такая тройка и есть минимальный эволюционный шаг Разума».
Вот так — ни больше ни меньше. Круто. Похоже, мой Дон Кихот сбрендил малька. Но теперь хоть понятно, чего это мои товарищи так возбудились.
Я закурил. Согрел чайник. Посмотрел в окно. Была глубокая ночь. По стеклу стекали капли дождя. Даже выглядывать в окно было зябко, не то что выйти на улицу. Ну, значит, дождусь, пока кончится дождь. Что мне, плохо, что ли? Спать я вроде пока не хочу. Или хочу? Просто бодрюсь. Вон товарищи мои наговорились до полного онемения языков и выпадения из реальности и дрыхнут. А Дима начал курить, это нехорошо.
И читают всякую пургу. Да нет, вроде бы не пургу. В 50-е годы физики и математики слегка сошли с ума. Им мерещилось какое-то очередное последнее решение: вот еще шаг — и наступит полная победа, и будет понята природа сознания, а если понята, то и смоделирована. Любимая тема: может ли компьютер мыслить, тест Тьюринга. Бедный Тьюринг… За что они так с ним, как с Уайльдом? Люди все-таки последние суки. Он, видишь ли, гомосексуалист… Тоже мне проблема. Хотя мне это и дико. Но что с меня взять — «пуританские нравы» родного совдепа въелись в плоть и кровь. А в демократической Великобритании в середине XX века — и вдруг такое дело. Машина Тьюринга — это фундаментальное открытие. Ничего нового в классических компьютерах придумать нельзя: все остальное — мелочи реализации. Тьюринга поставили перед выбором — либо тюрьма, либо принудительное лечение от гомосексуализма. Вот он и выбрал — третье. Взял яблоко, впрыснул в него лошадиную дозу цианистого калия и съел кусочек. Золотое яблоко из сада гесперид. Надкушенное яблоко — это же вечный позор человечества, такой же, как приговор афинским навархам или Сократу. Демократия, блин. Не бывает никакой демократии.
