— Кто Антонио?
Обладатель прозвучавшего имени обомлел. Он не видел приближения женщины, поэтому она возникла перед ним вся и сразу.
«Этого не может быть», — подумал итальянец, чье детство и отрочество прошли во Флоренции с ее знаменитой галереей Уффици, где он бывал бесчисленное множество раз, и где главным распорядителем был его родственник.
Он столько раз любовался именно этой картиной. Она так будоражила его юное воображение: эта обладательница какой-то удивительной красоты, так непохожей почему-то на привычный типаж окружавших его итальянок. Голубые глаза, чуть курносый нос, роскошные светлые волосы, отдающие медным отливом, беломраморная, а не смуглая, как у южанок, кожа лица и тела. И в то же время, какая-то удивительно вечная, современная красота…
— Вы — Лариса? — наконец, приходя в себя, проговорил Антонио.
— Я — не Лариса… Точнее не та, не она, — начала было актриса и запнулась.
— Я вижу, — всё так же оторопело сказал мужчина, безвольно опуская руку с букетом роз, словно, он держал веник. — Конечно же, вас зовут Симонетта… Симонетта Виспуччи. И вы только что сошли с полотна Сандро Боттичелли…
Сказав это, мужчина вдруг понял, что ни на какую выставку он сегодня не пойдет, ни с какими представителями венгерского посольства встречаться не будет, и ни в какую Италию через неделю не уедет тоже. Он останется в Москве, пока не разгадает этот феномен.
Актриса невольно улыбнулась в ответ на комплимент, который она уже не однажды слышала в своей жизни.
— К вам скоро выйдут, не волнуйтесь. А я, извините, тороплюсь. Я, вообще, здесь оказалась по чистой случайности, — сказала женщина и, оглянувшись, увидела журналистку, которая быстро к ним приближалась с большим пакетом в руках.
— А вот и Лариса, которая вам нужна, — сказала актриса итальянцу.
Не пытайтесь ее перехитрить
Когда журналистка с чувством некоторого волнения влетела в рабочий кабинет после беседы с начальником, она обнаружила записку, оставленную подругой.
Схватив конверт с фотографиями, Лариса побежала вниз, на первый этаж, даже не став дожидаться лифта. Всего-то три пролета лестницы. Сердце ее колотилось…
«Дежурный звонил трижды, — лихорадочно пронеслось у нее в голове. — Почему-то Антонио пришел раньше. А, может, он, вообще, уже ушел? А как же ее „коронный выход“, к которому она так готовилась? Неужели всё напрасно?»
— Добрый день, — сказала Лариса, подходя к итальянцу и подруге, вдруг ощутив, что от волнения не помнит ни единого слова по-итальянски.
— Бонжорно, — приветливо сказал Антонио.
— Вот фото, — и Лариса протянула мужчине конверт.
— Большое спасибо, — итальянец чуть поклонился и протянул журналистке букет оранжевых роз. — Это вам.
— Ну, вот и замечательно, Ларочка, что вы встретились! — обрадовано сказала актриса. — А я убегаю…
— Нет, нет, не уходите, я вас очень прошу, — вдруг обратился к актрисе почти с испугом Антонио.
И просительно при этих словах посмотрел на журналистку:
— Она ваша подруга?
— Да, — вроде бы, абсолютно беспечно ответила Лариса, вдруг ощущая, как холодеет душа.
— Извините, я не смею, мне неловко, — начал сбивчиво говорить итальянец. — Но, пожалуйста, помогите мне уговорить вашу подругу позволить ее сфотографировать. Потому что, если я буду рассказывать в Италии своим друзьям, что в далекой и холодной России встретил… урожденную Боттичелли, — сказал от волнения невольный каламбур мужчина, — мне не поверят. И тогда я покажу им фото московской Симонетты Виспуччи…
— Ларочка, я надеюсь, ты не будешь так жестока и удовлетворишь просьбу заморского гостя? — улыбнулась журналистка, ощущая, что от сильного волнения и оплеухи, незамечено от присутствующих полученных ею, у нее начинается неизбежное в таких случаях «раздвоение».
Раздвоение, в результате которого сознание, словно, отделившись от телесной оболочки, начинает работать в неком автономном режиме, с необычайной ясностью и четкостью фиксируя происходящее.
— Сфотографироваться? — усмехнулась актриса, то ли удивленно, то ли беспечно при этом поведя плечом, — да, пожалуйста. Мне не жалко…
— Ну, вот и договорились, — сказала журналистка, глянув на Антонио.
— Как я вам признателен, — сказал итальянец, с благодарностью пожимая Ларисину руку.
И женщина ощутила, что пожатие это было одновременно и прощанием.
— Ларочка, созвонимся. У меня еще полно дел, — сказала журналистка, приблизившись к подруге и чмокнув ее в щеку.
И тут же она услышала, как беспристрастная «ЭВМ» ее головного мозга автоматически выдала оценку данной ситуации. Словно, сама Магдалена Самозванец произнесла вслух: «Женщины целуют друг друга при встрече, потому что не могут укусить».
Лариса помахала еще рукой итальянцу и подруге на прощанье. И на секунду оцепенела.
«Девушка, тут вам уже ничего не обломится. Ничего и — никогда. Ты же видела, как он на нее смотрел», — безжалостно прозвенело над ухом раскрепощенное от телесной оболочки сознание.
Журналистка развернулась на сто восемьдесят градусов и, не спеша, стала подниматься по лестнице, держа в руках букет оранжевых роз.
«Я разминулись с ним на каких-то пять минут. Нет, пожалуй, даже меньше. Всего минуты на четыре, — подумала женщина. — Если бы меня не задержали в кабинете начальника»…
Ах, это извечное «если бы»! Не думай о секундах свысока… Известно это. А уж о минутах — тем более.
Ну, конечно, всё пошло как-то не так. Гораздо позже обычного началась летучка. И длилось это «нудное занудство» сегодня дольше минут на десять, чем всегда. Но даже и при таком неблагоприятном раскладе она еще успевала к своему «торжественному выходу», если бы не прозвучали слова: «А вы, Лариса Паллнна, задержитесь»…
И, конечно же, это всё из-за него пошло наперекосяк — ее ненавистного начальника. И тут он ее достал! И тут он ей, как говорится, «на хвост наступил»! Хотя, даже и не догадывается об этом. А вот если бы узнал, то-то возрадовался. Как же она его ненавидит…
Так или примерно так, наверное, думала Лариса, тяжело и медленно поднимаясь на третий этаж, где находился ее рабочий кабинет. И, конечно же, была права.
Правда, она ничего не могла знать о звонке Симоны, невольно придавшей ускорение сегодняшним событиям. И о том сильном и тревожном чувстве, которая испытала итальянка. Именно оно заставило ее буквально «выдернуть» Антонио из гостиницы раньше времени, чтобы как можно быстрее приблизить обожаемого мужчину в зону контролируемого ею наблюдения и оградить его от возможных посягательств разных женских особей. Ей ли не знать, как они посягают… Насмотрелась за столько-то лет своей безответной любви.
И Антонио невольно передался этот поистине электрический импульс. И он-таки поменял свои планы против своей воли. Точнее, чуть подкорректировал их. Так казалось мужчине. Но перенести встречу на час… Когда даже о секундах нельзя думать свысока! Мало ли чего может случиться за это время! А, ведь, был еще какой-то вахтер или дежурный при входе в агентство, человек — совсем случайный, пешка в этой истории. Мог бы, вообще, не звонить. Из лености или нежелания. И тогда бы актриса уж точно проскочила мимо итальянца. И у Антонио не появилось бы возможности с ней заговорить…
Но служивый был обязательным человеком. И трезвонил, трезвонил. Аж три раза. И сам о том не подозревая, возможно, тоже создавая некое поле ускорения.
А была еще Лариска-актриска, которую журналистка сама попросила задержаться. Вот эта тут, вообще, застряла случайно.
Случайно? Конечно. Ну, отдала бы театральные билеты и убежала сразу на свою репетицию. Но… Наверное, всё случилось именно так, как и должно было произойти. Потому что в том раскладе, где журналистку постигла неудача, словно, на шахматной доске были расставлены разные и неоднозначные по своей важности фигуры. Их странное взаимодействие и определило конечный результат.
Мадам Неожиданность — конечно же, союзница женщин и очень полезная в иных случаях вещь. Но она всего лишь — поданная Главной Распорядительницы Судеб. И эта Главная Дама знала обо всей этой истории «нечто», что должно было произойти именно сегодня.
Конечно, Королем в этой истории был признан итальянец. Бесспорно. Но кто была его Королева? Ларисе так хотелось ей стать… И, что самое интересное, именно к ней на свидание с цветами отправлялся Король. Но потом вмешались какие-то иные силы… Возможно, роль злодейки, которую нагадала ей тетка Катерина, отводилась сегодня Симоне?
Но особо чувствительный «локатор» Симоны мог «уловить» лишь чье-то очень сильно выраженное желание и стремление. Что-то угадать о женщине, которая даже о существовании обожаемого ею мужчины до сегодняшнего дня ничего не подозревала, не дано было даже Симоне. Разве что, по случайной иронии судьбы, у этих женщин были одинаковые имена. Потому что Антонио отправлялся на свидание с дамой, которую звали Ларисой. Но потрясла его совсем иная. Ее тезка, которую он назвал Симонеттой. Симонеттой Виспуччи…
