— Я подался в политику, Сандра, у меня должна быть жена, дом с забором, может, даже собака.
Ее жизнь пробегала мимо, как видеофильм, прокрученный назад, пока они наконец не въехали на шоссе, цементная река которого свободно неслась по пустыне. Сандра вновь почувствовала присутствие черных птиц, преследующих ее, но на этот раз она смотрела в небо с надеждой. «Заберите меня», — молила она, но ответом ей был только шелест песка, залетавшего в пепельницу и на заднее сиденье. Казалось, Дональд не замечал этого. Он продолжал говорить радостным тоном, притворяясь, будто все хорошо, хотя она знала, что это не так. Голос Дональда отвлек ее:
— Сандра, я хочу отвезти тебя к моей матери в Орегон, там мы и поженимся. Отпразднуем свадьбу в тесном семейном кругу, никакой шумихи, а?
Она не ответила.
— Знаешь, я так переживал, что ты не приходила ко мне в больницу. Даже больше, чем когда ты всадила в меня нож. — Он улыбнулся, шутка показалась ему забавной. — Хотя, наверное, это лучшее из всего, что случалось со мной. В больнице у меня было время обо всем подумать. Мне тебя очень не хватало. Таня сказала тебе, что у нас с ней что-то было, ты и взбесилась. Она все наврала. Да я бы эту корову и под дулом пистолета не трахнул.
Сандра представила Таню в постели с Дональдом, но ей уже было наплевать на них обоих. Дональд продолжал насмешливым тоном:
— А насчет клиники здорово придумано. Это тебя Таня надоумила или ты сама?
— Меня Люк привез.
— Сандра, ты ничего не перепутала? Ты так накачалась в ту ночь.
— Нет, не перепутала. — Сандра смотрела, как надвигается пустыня. Она сжала кулаки и больно закусила губы.
— Ты что, ничего не помнишь? Там были только ты и я. Только ты, я и наши игрушки. Потом ты взяла нож и пырнула меня, не сильно, но глубоко.
— Все было не так! — Сандра закричала, сама не понимая откуда взялись силы.
— Послушай… — Дональд начал терять терпение. — Я знаю, что ты придумала эту историю, чтобы монашки пустили тебя, но мне-то не надо врать.
— Я не вру.
— Не врешь? Да весь этот твой бред про Люка, или как там его, — просто выдумка. Вроде защитной реакции. Нет никакого Люка. И никогда не было. Я говорил с твоим психиатром, он сказал, что ты вроде бы все поняла.
Он хотел обмануть, уверить ее, что Люка никогда не существовало. Сандра была в отчаянии. Она пыталась собрать все свои воспоминания, но каждый раз они ускользали от нее, рассеивались, как стая мальков, а она стояла по колено в холодной воде, стараясь не двигаться, чтобы не спугнуть их.
— Что ты молчишь? Ты же знаешь, я этого не люблю. Снова прячешься в свою скорлупу? — Дональд больно схватил Сандру за руку. — Скажи, что не было никакого Люка.
— Я могу сказать, но это неправда.
— Неправда? — Дональд язвительно рассмеялся. — Ты как будто из пятидесятых годов, моя маленькая госпожа. Тогда еще были безумцы, живущие столь хрупкими идеалами, как правда. Теперь мы просвещенные. Очнись, Сэнди, у каждого своя правда.
— Ненавижу, когда меня называют Сэнди.
— Ну ладно, Кассандра, все равно никто тебе не поверил, особенно этот психиатр. У него для твоих бредней даже какое-то мудреное название есть. Пора тебе завязывать с этим.
— Не буду я ни с чем завязывать. Я люблю его.
— Хватит, Сэнди. Обратно в психушку захотела?
— Черт бы тебя побрал! Все было на самом деле. Я ездила с ним в Айдахо, к нему домой. Тот дом… Хотя его уже нет… Он сгорел…
— Господи, ты совсем чокнулась. Лучше б тебя забрали в полицию.
— Ты был там и знаешь, что это не я.
— Нет, ты, ты, моя маленькая Афродита. Теперь нечего бояться. От тебя я приму любую жестокость, даже смерть.
— Ненавижу тебя.
— Не лучшее чувство для невесты.
— Меня от тебя трясет.
— То, что нужно мазохисту. Вот теперь я узнаю свою госпожу, которой всегда готов угождать. Честно говоря, я так уделался в ту ночь, что ничего не помню.
— Кто-то нанял человека убить тебя, и ты не хочешь, чтобы копы об этом узнали.
Дональд вдруг побледнел, вся его развязность исчезла. Сандра поняла, что попала в точку.
— Если бы копам стало известно о Люке, они взялись бы за это дело всерьез и всплыли бы твои грязные делишки с наркотиками и садо-мазо клубом. Карьере начинающего политика пришел бы конец. — Черви страха зашевелились в глазах Дональда, он замахнулся, чтобы ударить ее. Она была права. Сандра почувствовала кровь на губах и облизнула их. — Думаешь, женишься на мне, и я никому ничего не скажу? Я никогда не буду твоей женой.
— Будешь, Сэнди, еще как будешь.
Ударив ее, Дональд чуть не вылетел на встречную полосу, так что сконцентрировался на дороге и говорил, говорил, говорил… но для Сандры он уже перестал существовать, она смотрела в окно.
Черные перья, падая с неба, пеплом покрывали землю. За окном усеянная колючками пустыня, будто огромный хищный цветок, раскрывший бездонную пасть, пожирала горизонт. Ветер плясал и гремел ожерельем из костей и мусора, как безумный шаман. Сандра обрадовалась, она узнала его, узнала скалу, где лежал Люк, казалось, она даже разглядела машину. Ветер подставил ей к уху сложенную в виде раковины ладонь, и она услышала голос — Люк звал ее к себе.
Сандра почувствовала, как сердце, словно пойманная птица, забилось в клетке ребер, однако еще можно было спастись. Она открыла дверцу и прыгнула в черную реку дороги.
Фары не бьют ее. Только отталкивают и, всхлипывая, как испуганные призраки, в панике несутся вперед, к расщелине между небом и землей, но горизонт позади становится все темнее и темнее, и красные огни беспомощно падают в адскую бездну. Ожидая Люка, Сандра дает им всем проехать. А потом с глухим воплем взмывает над шоссе.
Шоссе № 215 из Сан-Бернардино в Барстоу и дальше, в Вегас, проходит по самой унылой калифорнийской пустыне. Там ничего нет, никто не живет, только ветер, который называют Санта-Ана. Как и ее безумная сестра. Сирокко из Сахары, Санта-Ана, рожденная в пустыне Мохаве, несет лишь безумие и неистовство на горячих потрескавшихся губах. Сегодня она в бешенстве набросилась на шоссе № 215, пытаясь перевернуть фургоны и трейлеры.
Машины едут медленно, одни водители боятся, что их сдует с дороги, другие хотят рассмотреть автомобиль Дональда, стоящий у поворота шоссе, дверцы широко распахнуты, а в салоне песчинки вовсю осваивают незнакомую территорию. Рядом останавливается «форд-бронко», вся семья смотрит на дорогу в поисках жертвы аварии. Водитель «бьюика» открывает окно и орет им: «Чего уставились? Пошевеливайтесь! Не одни на дороге!» В «форде» медленно опускается стекло, и мамаша семейства показывает нетерпеливому крикуну средний палец, ее девятилетний сын, глядя на мать, делает то же самое. Сзади останавливаются еще четыре машины, водители ожесточенно жмут на клаксоны и матерятся, ветер, будто невидимая стена, преграждает им путь.
На обочине шоссе стоит Дональд, выглядит он не лучшим образом. Тело Сандры уже убрали, а он все никак не может уехать. Словно только что стал призраком и еще не знает что делать. Вой сирены, оглашающий пустыню, затихает во тьме наступающей ночи. Полицейские очень участливы. Один из них все время предлагает Дональду кофе, хотя ему совсем не хочется кофе, ему хочется спать. У детектива приятный низкий голос, но Дональд понимает, что это допрос. Он рассказывает в точности все, как было, говорит, что забрал Сандру из клиники и собирался увезти домой.
— Вы ехали не по той дороге, — заметил детектив. — Эта дорога ведет на север, через пустыню.
— Знаю. Я не собирался в Лос-Анджелес. Я вез ее в Орегон, к моей матери, чтобы она поправилась, восстановила силы.
— В Орегон?
— Ну да, ей требовался отдых, она была напугана, сбита с толку. Там был парень, Люк, которого… в общем, его наняли убить меня. Она все видела, и ей пришлось уехать с ним. Наверно, это было ужасно.
— Ей уже не нужно алиби. — Детектив допил кофе и смял стакан. — Ты не забыл, что она умерла?
— Нет.
— В тот раз я все уладил. Почему в твоих показаниях не было никакого Люка?
— Я не хотел, чтобы вы знали, вот и наврал. Я облажался с героином, и Моб послал его убить меня. Это правда.
— Этого нет в показаниях.
— Да насрать на показания. Зачем мне врать?
— Затем. Если бы тебя пырнул тот парень, не было бы и мотива.
— Мотива? Для чего? Господи… Вы думаете, что это я толкнул Сандру? Я же любил ее. Я даже не предъявлял обвинений.
— Жаль. В тюрьме она была бы в безопасности.
Дональд смотрит на детектива. Здоровый, пузатый, — наверное, сильный. Нос толстый, как у пьяницы. При других обстоятельствах Дональд возненавидел бы его, но только не сейчас.
— Какой телефон у этого Люка?
— Ему нельзя позвонить, он умер.
— А где его тело?
— Зарыли где-нибудь в пустыне.
