— У нас пока ничего серьезного, — заверил он меня, будто это что-то меняло. — Однако нам действительно хорошо вместе. Я еще мало ее знаю. Но чувствую, это то, что надо и ей, и мне.
…Им было надо, и этого оказалось достаточно, чтобы растоптать, выбросить на помойку наши с ним пять лет.
Мне этого всего точно не надо! Сколько переживаний было доверено только этому дневнику на протяжении года. Хватит. Пока Майк шел к прилавку, все снова нахлынуло. И печаль, и слезы подступили разом. А он улыбался этой своей летучей неотразимой улыбкой, одним уголком рта.
— Что ты тут делаешь, Майк? — спросила я будто в тумане, почти не слыша своего голоса.
— Давно надо было зайти. Все не хватало смелости.
— Ты это о чем? — Я отложила недоеденный сэндвич. Аппетит пропал.
— Месяц с лишним хожу мимо. Только соберусь войти — и вижу в окно, что ты вечно занята. Разговариваешь с клиентами. Ну и не решался. Как идут дела?
— Дела? Неплохо идут, спасибо. А зачем ты тут месяц с лишним ходишь мимо?
— Чтобы на тебя посмотреть, детка. — В глазах искреннее огорчение. — Очень по тебе соскучился.
— По мне?
— Да. Чертовски.
— А как же Ли-Энн?
Он состроил виноватую физиономию.
— Мы с ней не сошлись характерами. Такая история.
Огромные зеленые ирландские глаза смотрели в самую душу.
— Она ведь не ты, моя радость.
Шквал, бурю эмоций, причем самых разных, вызвали эти слова.
Я то открывала, то закрывала рот, не в силах хоть что-то произнести. Потом взяла себя в руки.
— Но я встречаюсь с другим человеком, — сказала я с предательской поспешностью. В памяти всплыло доброе открытое лицо Джейми. — Слишком долго ты собирался зайти.
Майк, похоже, готов был расплакаться.
— Как я боялся это услышать. Должен был такое предвидеть, что одна ты точно не останешься. Как я кляну себя, ты бы знала. Каким же я был идиотом!
— Не могу с тобой в этом не согласиться.
— Но теперь я прозрел. Я люблю тебя, Лора. Всегда любил. Неужели ничего нельзя вернуть? Тебе так сильно нравится этот парень?
Господи, спаси и помоги. Что же мне делать? Ясно что: указать ему на дверь. Сказать, что все мосты сожжены. Выгнать его к чертям собачьим, вот и весь разговор. Но я, размазня несчастная, не могла на такое решиться.
Теперь в памяти мелькал не Джейми, а я и Майк. Кадры из нашей с ним пятилетней совместной жизни. Отпуск в Таиланде, на Ко Самуи (на пляже он часто дурачился, покусывая мне пальцы на ногах). И те полнедели в Париже (всегда целовал в шею чуть ниже уха, любимое его местечко). Рождество в Ирландии, в городке Донегол. Это мы уже в доме у его родителей: ладони Майка на моей груди. Томная улыбка. Зеленые глаза ловят мой взгляд…
О-о, черт, нет, невыносимо…
— Ты оставил меня ради другой женщины, Майк. — Я старалась говорить с металлом в голосе. Но не получалось.
— Было дело. Абсолютный кретин. По собственной дурости потерял самое дорогое.
Зайдя за прилавок, который был барьером между нами, он подошел совсем близко.
— Лора, давай встретимся, умоляю. Нам нужно поговорить. А потом, если ты этого хочешь, я оставлю тебя в покое.
Он взял мою руку, я и не заметила, как это произошло.
— Даже не знаю.
— Ради того, что было. Если даже нет ничего сейчас. А, Лора?
— Может быть, и встретимся, Майк. Мне нужно подумать.
Он немного приуныл, и я поспешила добавить:
— Вообще-то это было бы, наверное, действительно… Ну хорошо.
Майк снова улыбнулся.
Память снова подсунула мне лицо Джейми. Ну я и тварь. Кошмар…
— Круто. Я позвоню, — сказал Майк. — Номер тот же?
Я кивнула, совершенно обалдевшая, не очень понимая, что происходит.
— Это хорошо, — обернувшись, он заметил пожилую пару, входившую в магазин, — не буду больше тебе мешать.
Он наклонился и чмокнул в щеку, а я даже не отшатнулась. Ч-черт, что со мной творится? Бессовестный тип. Хочет с наскока меня вернуть. А я похожа на наркоманку, которую долго лечили от зависимости, но как только показали пакетик с дурью, готова снова подсесть на иглу прежней жизни. Жизни с Майком.
Я с разинутым ртом смотрела, как он уходит. До чего же не вовремя он притащился. Я наконец-то встретила человека, который действительно очень мне нравится. А этот явился — не запылился, сманивает назад. И все опять кувырком. Мне стыдно было даже подумать о том, чтобы встретиться с Майком. И досадно от того, как ловко он меня уговорил. Бедный Джейми, как я вообще посмела слушать этого террориста?
Что значит как посмела? В конце концов, мы были вместе пять лет, а Джейми я знаю всего несколько недель. У нас пока нет общего прошлого, общих воспоминаний. Впрочем, воспоминания уже есть, и довольно яркие: отравил меня тогда гребаными фахитас.
Погоди, Лора… Что страшнее: когда тебе наплевали в душу, предали или когда, совсем не нарочно, заставили пробежаться до туалета?
Хороший вопрос, черт возьми.
Я была подавлена, взволнована, противна самой себе, злилась и терзалась угрызениями совести. И все это одновременно. Майк, конечно, найдет кучу объяснений и оправданий своей измены. Но (Господи, помоги) мне очень хотелось его послушать, даже после всего того, что он устроил. Даже сейчас, спустя полтора года. А ведь завтра я должна была встретиться с Джейми. Наверное, все же не стоит. Я просто обязана собраться с мыслями, нельзя являться к бедному парню в теперешнем состоянии. Еще что-нибудь натворит сгоряча. Он у меня такой.
Ну и что же девушке теперь делать? Что бы ты на это все сказала?
Твоя загнанная в угол дочь Лора.
Целую.
Из блога Джейми
Среда, 21 сентября
По звуку ее голоса сразу понял: что-то случилось.
Лора разговаривала с явной неохотой. Словно ей не терпелось нажать на отбой.
До вчерашнего дня она с удовольствием болтала со мной по телефону. А когда я позвонил ей на работу вчера днем, то даже растерялся. Я хорошо знал этот тон, не предвещавший ничего хорошего. Примерно таким же манером разговаривала целый месяц Карла. Потом все-таки решилась сказать, что хочет со мной расстаться. Но паниковать пока не стоило — всякое бывает, человек не в настроении. Я постарался изобразить веселую беспечность:
— Твои планы на вечер? Какая нынче программа досуга?
— Гм… не знаю. Может быть, сразу домой поеду. Жутко устала.
Гм-м-м.
Она сама хотела сегодня встретиться, мы договорились еще в воскресенье. Неспроста все это, ох, неспроста.
— Понятно. Ну-у… тогда я заскочу к тебе?
— Я… я что-то совсем раскисла, Джейми.
Холодок ужаса снова прокатился вдоль позвоночника, я весь вспотел, но продолжал бодриться:
— Я ненадолго, обещаю. Ужасно соскучился.
— Ладно… уговорил. Тогда в половине восьмого. — Голос был тусклым и обреченным. Может, действительно просто устала.
А может, решила, что ты ей больше на фиг не нужен.
Попрощался бодро, а у самого живот от страха свело. Что я опять сделал не так? Сомнительных продуктов больше не покупал. В постели все было путем, я точно знал, что и ей хорошо, без причины так томно не стонут. И никаких не делал промахов, в смысле, дурацких сюрпризов (даже сам себе удивлялся), хотя в этом я большой спец. Я терялся в догадках. Вечером к ее квартире я поднимался с тяжелым сердцем.
— Ну, здравствуй, — она вымученно улыбнулась.
— Привет, — ответил я, не на шутку испуганный этой улыбкой.
— Заходи, Джейми.
Просто Джейми, какая холодность. А когда наклонился ее поцеловать, слегка отпрянула. Что же это такое?
— Лора, что-то случилось?
Можно, конечно, было отмалчиваться. Но я знал, что кошмарная фраза: «Нам надо поговорить» все равно скоро прозвучит. Неожиданно, как вдруг объявившийся в чистейшей голубой бухте нефтяной танкер.
Ну же, не изводи меня, милая. Может, у тебя выступил опоясывающий лишай? Или тебе нужно бежать из страны, потому что ты оказалась под колпаком у КГБ? Или вышла на контакт со своими неземными родичами и должна вернуться назад, в пределы туманности Ориона?
— Нам надо поговорить.
Блин. Полный пипец тебе, Джейми. Вот оно и грянуло.
— Давай поговорим. — Глубоко вздохнув, я направился в гостиную. Так приговоренный идет к виселице. Она прошла к креслу, стоящему поодаль, а не села рядом на диван. Это был плохой знак. — Ты действительно готова сообщить мне о крупном лотерейном выигрыше? — попытался я разрядить обстановку.
Она улыбнулась, скорее ласково:
— Увы, нет.
— Не томи, валяй дальше. — Я наставил на нее указательный палец. — Но если ты надумала все-таки расстаться со мной из-за проклятых лепешек, я этого не переживу.
— Да не хочу я с тобой расставаться.
Неожиданный поворот. Выходит, я зря испугался? В душе проклюнулся крохотный росток надежды.
