На причале стоит стол под зонтиком и несколько стульев, но ни миссис Паттерсон, ни Макса нет.
Я спрыгиваю с причала и бегу вокруг дома. На бегу я осматриваюсь по сторонам, делаю полный круг и снова оказываюсь на причале. Солнце опускается к горизонту, и тени становятся длиннее, а вода в пруду начинает искриться.
Я зову Макса, зову так громко, как никогда в жизни.
Я возвращаюсь в дом. Наверное, я пропустил какую-нибудь комнату, или кладовку, или шкаф. Я стою в столовой и снова зову Макса. Мир меня не слышит, и мой голос не возвращается эхом. Мой голос может услышать только Макс. Но если бы мир слышал мой голос, он бы сейчас повторил его много-много раз. Вот так громко я зову Макса.
Я снова иду по лестнице, на этот раз медленно. Делаю петлю от столовой в кухню и обратно в столовую. В гостиной, где на стене висит телевизор, я останавливаюсь и рассматриваю фотографии в серебряных рамках. На всех трех фотографиях мальчик грудного возраста. На одной — он ползет, на другой — стоит, ухватившись за край ванночки. На всех фотографиях он улыбается. У него темные волосы, большие глаза и круглое личико.
Я все еще не могу поверить, что у миссис Паттерсон есть ребенок. Мальчик. Чтобы осознать это, я говорю вслух:
— У миссис Паттерсон есть маленький сын.
Потом повторяю снова, потому что все равно не могу в это поверить.
Интересно, где он? В яслях?
Потом у меня появляется идея. Может быть, пока миссис Паттерсон в школе, ее ребенок у соседей. А теперь она вернулась и пошла к соседям забрать своего мальчика.
Так и есть. Наверняка. Миссис Паттерсон вышла из дому, когда я был в подвале, но не уехала. Значит, она пошла за своим ребенком к соседям или в ясли, которые у нее где-то поблизости. Где-то рядом с ее домом. Может быть, она каждый день забирает ребенка и возвращается домой пешком. Прогулки на свежем воздухе полезны для маленьких детей, а миссис Паттерсон по пути может расспросить сына, как у него прошел день, хотя он, конечно, еще не умеет разговаривать, но все мамы так делают.
Теперь мне становится немного легче. Я не знаю, где сейчас Макс, но раз я выследил миссис Паттерсон, значит я найду Макса. Главное, ее не потерять, тогда все будет хорошо. Может быть, Макс в каком-нибудь другом доме вместе с мужем миссис Паттерсон. Может, у Паттерсонов есть летний дом в Вермонте, как тот, о котором так любит рассказывать Сэди Маккормик. Может быть, Макс сейчас там, а летний дом миссис Паттерсон так далеко, что полицейские не станут его там искать.
Миссис Паттерсон очень умная, она могла так сделать.
Могла увезти Макса далеко-далеко, туда, где полицейские его никогда не найдут.
Подальше от родителей, которым она не доверяет, и от школы, которая, как она считает, опасна для Макса.
Но это меня не пугает. Если я буду рядом с миссис Паттерсон, она меня в конце концов приведет к Максу. Даже если Макс в Вермонте, я все равно его найду.
Я проверяю свою ладонь. Держу перед глазами и рассматриваю. Мне неприятно это делать, но я напоминаю себе, что делаю это ради Макса, хотя сам знаю, что делаю это и для себя. Даже больше для себя. Рука у меня непрозрачная. Со мной все в порядке. Я не исчезаю. И с Максом все в порядке. Я не знаю, где он, но с ним все в порядке.
Я решаю еще раз обыскать дом, пока не вернулась миссис Паттерсон. Я чувствую себя как полицейский в телесериале, который ищет улики на месте преступления. Собственно говоря, именно это я и делаю — ищу улики, которые приведут меня к Максу.
В кухне я вижу дверь, которую раньше не заметил. Заглядываю за дверь, хотя понимаю, что Макса там нет. Глупо прятать мальчика в таком месте. И если бы Макс был там, он бы услышал, как я его зову. Внутри темно, но в полумраке я различаю ряды коробок и консервных банок. Это кладовка.
На каминах и на маленьких столиках в гостиных я нахожу еще несколько фотографий сына миссис Паттерсон. Но фотографий самой миссис Паттерсон нет. Сначала мне кажется, что это странно, а потом понимаю, что миссис Паттерсон сама фотографировала сына. Папа Макса тоже так делает. Он редко есть на фотографиях Макса, потому что чаще всего он не позирует, а фотографирует.
В доме миссис Паттерсон не так-то много вещей. Нет стопок журналов. Нет ваз с фруктами. Нет игрушек на полу, и корзины с грязным бельем возле стиральной машины тоже нет. Нет посуды в раковине и пустых кофейных чашек на кухонном столе. Дом миссис Паттерсон напоминает наш дом, когда родители Макса собирались его продать. Макс тогда ходил в детский сад, и папа решил, что им нужен дом побольше на случай, если у Макса появится братик или сестра. Поэтому он воткнул в газон напротив дома большой знак, что-то вроде ценника, только без цены, чтобы люди знали, что дом продается. И женщина по имени Мэг приводила в дом, когда там никого не было, чужих людей, чтобы они могли все осмотреть и решить, хотят они его купить или нет.
Макс даже думать отказывался о переезде. Он ненавидит перемены, а переезд из одного дома в другой был бы очень большой переменой. Несколько раз Макс зависал, когда приходили чужие люди, и родители перестали говорить ему о том, что люди приходят смотреть дом.
Я думаю, по этой причине они так никуда и не переехали. Они боялись, что, если переедут в новый дом, Макс может зависнуть навсегда.
Каждый раз, когда посторонние люди приходили посмотреть дом, родители Макса прятали все газеты и журналы в выдвижные ящики, а всю разбросанную по полу одежду собирали и бросали в шкаф. Еще они застилали свою кровать, чего обычно никогда не делали. Они старались все сделать так, будто в доме живут люди, которые никогда не забывают класть вещи на место, чтобы посторонние подумали, будто в нем живут идеальные люди.
Вот так вот и выглядит дом миссис Паттерсон. Он готов к приходу посторонних людей. Но я не думаю, что миссис Паттерсон собирается продать свой дом. Я думаю, что она так живет.
Я снова проверяю все наверху и в подвале. Ищу шкафы, которые мог пропустить в первый раз, все, что может мне подсказать, где Макс. Я нахожу еще несколько фотографий сына миссис Паттерсон и еще одну кладовку в коридоре на втором этаже. Макса в кладовке нет.
В подвале я обнаруживаю три шкафа, но они темные, пыльные и слишком маленькие. Макс бы в таких не поместился. Нахожу там ящики с гвоздями, груду кирпичей, пластмассовые контейнеры с одеждой и газонокосилку. Но ни миссис Паттерсон, ни Макса здесь нет.
Все нормально. Миссис Паттерсон в любую минуту войдет в дом. Даже если с ней Макса не будет — это все равно будет хорошо. Достаточно будет того, что нашлась миссис Паттерсон. Она приведет меня к Максу.
Я стою в столовой и смотрю сквозь раздвижные стеклянные двери на пруд и в этот момент слышу, как наконец открывается дверь. Тени деревьев вытянулись и заползли на пруд, оранжевые искры от солнечных лучей на воде почти погасли. Солнце опустилось слишком низко, и сегодня его свет уже не будет сверкать на воде. Я поворачиваюсь кругом, иду в кухню, потом по коридору в сторону парадной двери и тут понимаю, что слышал, как открылась не парадная, а какая-то другая дверь.
Дверь, которая ведет в подвал.
Миссис Паттерсон выходит, идет в кухню.
Я был в подвале всего две минуты назад, осматривал там шкафы, нашел ящики с гвоздями. Две минуты назад миссис Паттерсон не было в подвале, а сейчас она выходит из подвала и закрывает за собой дверь.
Мне становится страшно. Так страшно мне никогда еще не было.
Первое, что мне приходит в голову, — миссис Паттерсон — воображаемый друг, а я просто этого не понял. Может быть, она, как и я, умеет проходить сквозь двери и как-то прошла в дом, пока я был в подвале, так что я ее не услышал.
Но я сразу отбрасываю эту мысль, потому что это глупость.
Но все-таки миссис Паттерсон должна быть особенной, потому что она была в подвале, а я ее не видел. Может быть, она умеет становиться невидимой или может уменьшаться в размерах.
Но я понимаю, что и это тоже — глупости.
Я наблюдаю за миссис Паттерсон. Она открывает холодильник и достает курицу. Потом ставит на плиту сковородку и начинает готовить. Пока курица шипит на сковородке, миссис Паттерсон начинает готовить рис.
Курица с рисом. Любимая еда Макса. Макс много чего не ест, но никогда не отказывается от курицы с рисом. Ему не нравится еда яркого цвета.
Мне хочется снова спуститься в подвал и поискать там чулан или лестницу, которую я мог не заметить. Может быть, у миссис Паттерсон есть подвал под подвалом. Может, там есть дверь в полу, а я ее не заметил, потому что обычно я не ищу двери в полу.
Но я боюсь, что миссис Паттерсон снова уйдет. Я решаю ждать. Она готовит ужин для Макса. Я в этом уверен. Когда она все приготовит, я пойду за ней.
Миссис Паттерсон не мусорит, когда готовит. Закончив резать овощи, она моет под краном разделочную доску и ставит ее в сушилку. Закончив сыпать рис в стеклянную миску, она убирает коробку в шкаф. Если бы миссис Паттерсон не украла Макса, она понравилась бы его маме. Они обе любят, чтобы было чисто. «Поел — убери за собой» — так всегда говорит мама Макса. Но папа Макса все равно складывает грязные тарелки в раковину и оставляет их там до утра.
