По счастливому для президента совпадению (а было известно, что в 7:30 утра он всегда находится в своей резиденции), он ночевал не у себя, а в доме, находящемся в трех милях от резиденции. Уже в 8:40 утра по радио «Голос революции» Кереку обратился к народу Бенина и призвал их, вооружившись любым оружием, явиться в местные отделения партии и блокировать повсюду дороги, дабы отразить «агрессию контрреволюционных захватчиков».
B 10 часов утра попытка переворота закончилась. Двухчасовой обмен огнем вокруг президентского дворца был прерван появлением двух сотен солдат из военного лагеря Гуэзо и толп граждан, вооруженных мачете. Обе группы наемников вынуждены были отступить к аэропорту, и в 10 утра, всего лишь через три часа после приземления, ДС-7 был опять в воздухе, направляясь в Габон. А в Котону остались шесть убитых и пятьдесят раненых бенинцев, двое убитых наемников (один белый и один черный), военное снаряжение, оружие и даже ящик с документами с надписью «Полковник Морэн».
Легенда
Такова, в общих чертах, жизнь Робера Денара. Более сорока лет человек этот вызывает повышенный и горячий интерес и соотечественников-французов, и СМИ самых разных стран, и «мирового общественного мнения». Для одних он авантюрист и наемный убийца, для других — и я отношу себя к их числу — великолепный солдат удачи, пес войны, отсчитывающий свою родословную от десяти тысяч греков, нанятых для участия в гражданской войне в Персидской империи. Клеарх-спартанец был их командиром, и Ксенофонт, вынужденный принять командование после предательского убийства Клеарха, описал их необычные приключения в книге «Анабасис».
У Денара были соперники в борьбе за титул короля наемников. Бельгийский плантатор Джек Шрамм («Черный Джек») совершил свой Анабасис: отступая от Стенливилля, прошел за месяц с колонной белых беженцев через леса и пустыни до города Букаву и взял его 9 августа 1967 года. Абсолютно никому не известный, уже 10 августа Шрамм стал фигурой огромного значения. С колонной всего лишь в полторы тысячи человек (впереди шел усиленный листами стали бульдозер) Шрамм взял город с легкостью, и десятки тысяч солдат Мобуту бежали через границу в Руанду, сдавая оружие перед телевизионными камерами всего мира. В последующие дни Шрамм дал сотни интервью и сделался самым популярным человеком в мире. Казалось невероятным, что сто пятьдесят белых наемников вместе с восемьюстами катангскими жандармами могут изменить историю самой большой и самой богатой страны черной Африки — Конго. Однако уже к концу года Шрамм исчез из новостей и чуть позднее был полностью забыт миром. Другой соперник Денара, «Безумный Майк» Хоаре, ирландец, ставший гражданином Южно-Африканской Республики, некоторое время опережал Денара в соперничестве за титул самого крутого. Бухгалтер (!) по профессии, он приобрел военный опыт, служа у лорда Маунбаттона на Дальнем Востоке, а в 1947 году эмигрировал в ЮАР. Отец пяти детей, Хоаре прилетел в июле 1964 года в Леопольдвилль, столицу Конго, с целью нанять солдат и возглавить «5-й коммандо» — отряд мерсенеров. Через 16 месяцев, когда он «уволился», он был наиболее известным лидером наемников в мире, командиром, который вычистил Конго от дикарей и сделал профессию современного солдата-наемника (пусть на короткое время) уважаемой и героической. Хоаре стал идеалом для образа лидера мерсенеров. Спокойный, уверенный, холодный, сдержанный, с обаятельными манерами, моложавый, затянутый в форму, словно английский офицер и джентльмен. А таковым он, ирландец и бухгалтер, как мы знаем, не являлся! Хоаре надолго ушел из солдатского «бизнеса». В ноябре 1980 года он попытался вернуться — совершить государственный переворот на Сейшельских островах, сбросить президента Ренэ. Переворот окончился неудачей (сценарий напоминал бенинскую атаку Денара), а сам Майк Хоаре провел несколько лет в южно-африканской тюрьме.
С 1977 года неоспоримым идеалом лидера наемников, моделью для подражания становится полковник Боб Денар, воцарившийся на коморском троне до самого 1989 года.
Я познакомился с полковником, когда первые радости от встречи Одиссея, возвратившегося после долгих странствий, с родимой землей Итаки давно прошли. Денар явно скучал в мирной жизни. Он уделил мне столько внимания, позволил выбрать и сделал для меня впоследствии фотографии, расспрашивал с интересом, знают ли его в России, интересовался политической обстановкой у нас и даже изъявил желание приехать с лекциями… Я даже заподозрил его в том, что он имеет на Россию какие-то виды.
Обаятельный тип, этот мерсенер, барбуз, барудэр (у французов есть множество сочных синонимов для слова «наемник»), хромой волк, корсар. Он разговаривает с южным акцентом, по-моему, нарочно усиливая его, как бы добавляя ко всякому слову глухое «д» или «т». Он обладает несомненным даром соблазнителя. Даже мне, побывавшему на пяти войнах, участвовавшему в трех, хочется все бросить и отправиться с ним в любую авантюру. И так чувствую не только я.
«Старик Денар — профессиональный соблазнитель. Он больше, чем солдат. Его легенда действует на мальчишек и не мальчишек… Здоровые мужики готовы бросить семью, детей и идти за ним куда угодно. Меня он соблазнил тоже. От него пахнет авантюрой, приключением, он персонаж книг, которые мы читали в детстве», — сказал мне Хью де Трессак, один из парней, высадившихся с Денаром в 1977 году на ночном пляже острова большой Комор. С ним мы встретились и посидели в кафе «Океан» в Париже.
P.S. Удивительно, но Боб Денар умер в 2007 году в своей постели!
Он погиб 25 ноября 1970 г., я тогда жил в Москве с женой Анной. В тот день, во время приступа шизофрении, она сказала мне через стол:
— Я знаю, ты хочешь меня убить.
В советских газетах, помню, появилось несколько довольно подробных репортажей о неудачном захвате им Генерального штаба сил самообороны Японии и последовавшей за неудачей сепукку Мисимы.
Впрочем, советские газеты того времени называли его «Мишима», а сепукку — «харакири».
В то время как сепукку — это коллективное самоубийство с последующим отрубанием головы уже сделавшего себе харакири самурая его слугой либо приближенными. Что и совершил друг и любовник Мисимы Марита с третьей попытки: первые два удара меча раскололи Мисиме затылок, но не убили его. Срубив наконец голову, Марита сам совершил харакири, а его голову снес еще один офицер Тату-Но-Каи — личной гвардии Мисимы. Оставшиеся в живых два участника нападения на штаб сил самообороны вместе с удерживаемым в заложниках генералом — начальником штаба — сдались ворвавшейся в кабинет полиции. Советские газеты, как я уже сказал, подробно писали о кровавой драме, использовав ее как доказательство ущербности капиталистической действительности. Вот, мол, они какие, их нравы — любуйтесь, правый писатель-путчист захватил штаб армии: лужи крови, две головы на полу, два безголовых трупа.
Первую книгу Мисимы я получил в Париже, летом 1980 года, в подарок от собрата, французского писателя. Это были комментарии к «Хагакурэ» на английском языке, пэйпербэк издания «Пингвин», тоненькая, с фотографией старой самурайской сабли на обложке.
И она верой и правдой служила мне аж до апреля 2001-го, когда и пропала во время моего ареста. В вышедшей в 1992 году в издательстве «Молодая гвардия» моей книге «Убийство часового» я обильно цитирую «Хагакурэ»: я переводил тогда текст из книги Мисимы. Я полагаю, тогда еще Мисима российскому читателю был незнаком.
У Юкио Мисимы несколько основных характеристик.
Он японец, он эстет, он правый, он милитарист и он фанатик.
Прежде всего он японец. Следует признать, что Япония стоит особняком от остального человечества и несколько возвышается над ним. Все японское как бы лучше, тоньше и качественней. Японские сабли, безусловно, превосходят европейские: они тоньше, воздушнее, изысканнее по форме и отделке, чем такие же европейские орудия убийства. И оттого они страшнее тупого какого-нибудь испанского клинка или германского палаша. Иероглифы, обладание которыми Япония делит с Китаем, предпочтительнее линейных, скудновато выглядящих европейских азбук. Японские бамбуковые домики — это особый архитектурный мир, так же как корабли этой островной страны, а их еда до сих пор интригует остальной мир множественными загадками, она полна очарования, их еда, даже простолюдинов, это вам не картошка с салом. Изысканная сложность — вот как можно охарактеризовать Японию и японское.
Почему это так? А мы никогда этого не узнаем, почему вся изысканная сложность была помещена на Японские острова. У них даже ландшафты побережья изысканны, и сложны, и утонченны. Соседний большой Китай тоже непростая страна, но Китай уступает в рафинированной сложности Японии. Китай попроще. Современная Япония, безусловно, полна всяких индустриальных и постиндустриальных корпораций, японские служащие в кургузых европейских костюмах, безусловно, убивают себя работой на службе корпорации, во главе которой стоит всегда некая семья, клан. Но точно так же служивый самурай был предан своему «даймио» — князю и должен был покончить с собой после его смерти. Автор «Хагакурэ» самурай Йоши Ямамото (1659–1719) остался жив и записал свой самурайский кодекс только потому, что его «даймио» запретил ему покончить с собой. Страннейший рафинированный дух японской расы прорывается сегодня в их любви к всевозможным роботам, механическим и электронным; между прочим, первых чудовищ-монстров запустили в мир не американцы, а именно японцы. Фильмы о добром прояпонском монстре Годзилле были сделаны в Японии после войны. Может быть, таким образом дух японского народа хотел компенсировать себе за поражение во Второй мировой войне и за трагедию Хиросимы и Нагасаки. Существует даже мнение — я прочел в журнале Foreign Affairs какое-то количество лет назад мемуары бывшего американского посла в Японии, — что Япония не покорилась, что она затаилась и мечтает о реванше над Соединенными Штатами, об отмщении. Что, достигнув небывалого экономического развития, Япония каким-то образом погубит Соединенные Штаты. Именно поэтому японцы убивают себя работой.
