— И вот теперь появляешься ты…Ты дал мне работу, научил меня действовать. Спасибо. Но зачем же все остальное? Зачем ты дал мне почувствовать, что такое тепло? Зачем ты показал мне, что на свете бывает счастье? Зачем твой взгляд говорит теперь, что я должна расплатиться за все это? Не знаю, что ты от меня хочешь, но мне уже больно, я уже устала.
Володя улыбнулся и взял ее за руку. Рита почувствовала себя совсем маленькой. Девочка уткнулась в его сильное, ставшее вдруг таким родным плечо. Володя гладил ее по голове, Рита тихо всхлипывала.
— Я знаю, что тебе нужно… — тихо проговорил он.
Рита отпрянула, огоньки безумия мелькнули в ее взгляде.
— У тебя прекрасная жена, действительно прекрасная, — девочка наигранно улыбнулась.
Вовка проигнорировал это ее высказывание.
— Тебе нужен дом. Не место, где ночуешь, не железобетонная коробка, а дом. Причем он должен быть здесь, а не вокруг, — Володя коснулся рукой груди девочки, — более того, я знаю, что только я смогу тебе это дать, только я.
Рита слегка пришла в себя.
— У тебя мания величия
— Может быть, не знаю, скорее трезвая самооценка. Все, что планирую — получается. А то, что я тебе говорю — правда. Помнишь, я просил тебя не лгать мне? Ты почти выполняешь это требование. Я действую также. Я тоже честен. Так вот, я действительно единственный, кто может тебе помочь.
— Это еще почему?
— Мы с тобой из одной деревни, ребенок. Понимаешь, я никогда, за всю свою жизнь не встречал людей, которых мог бы назвать родными. Ты первая. Я не знаю, как так получилось… Мы росли в разных местах, в разных условиях, в разное время. Но мы одинаковые. Общее мировоззрение. Я видел, как ты работаешь, как общаешься с людьми, я читал твои стихи. Ты моя, по ощущениям моя. Понимаешь?
— Не знаю… Не могу понимать… Не должна… Я не могу себе позволить, чтобы ты был в моей жизни…
Володя промолчал, он крепче прижал к себе это маленькое беззащитное существо. Совсем еще юное, но уже побитое этой дрянной жизнью. И вдруг рассмеялся.
— Мы не имеем на это право, да? Мы ведь сильные, мы монстры. Мы умеем читать людей, умеем управлять ими. Обладаем невероятной живучестью, выкручиваемся из любых ситуаций… Такие как мы вершат судьбы так?
Рита задумалась.
— Да так, так, и не пытайся возразить. Я ведь чувствую, что это и твоя философия тоже.
— Я пытаюсь… Я хочу быть такой, но сложно, очень сложно.
— Э, ребенок, это ты просто монстр неосознанно. У тебя все впереди
— Надеюсь, — Рита криво усмехнулась.
— Боже, сколькому тебе еще придется научиться! Главное — научиться выжидать и никогда не бездействовать. Главное — схватить идею, вынашивать ее, пока для ее реализации не сформируется среда.
— Послушай, мы ведь просто ищем возможность самоутверждения… — Рите вдруг ясно увиделась вся мелочность этой философии, — Мы ведь действуем только ради собственного удовольствия…Зачем? Кому какое дело добьемся мы чего-нибудь или нет? Кроме нас — никому. Жить ради себя?
— А ты хочешь менять мир? Ребенок, это юношеский максимализм. Это пройдет. Твой вопрос, столь же не решаем, как загадка о смысле жизни Мы не можем поменять эту жизнь, но мы можем создавать вокруг себя среду. Для этого нам и дана наша сила. В эту среду будет попадать огромное количество народу, они будут пить твою энергию и питаться. Ты существуешь для этого. А значит, должна где-то заряжаться. Поэтому и заботишься о собственных ощущениях. Но боже мой! — Вовка провел рукой по Ритиной щеке, — Как трудно быть богом!
— Да, иногда жутко хочется спрятаться, вот так, — Рита положила руку Володи себе на плечо, и кокетливо подняла глаза. “Наверно вместе просто немного теплей!” — голосом “Чайфа” пропел магнитофон. И сразу для обоих все стало ясным, все ненужные вопросы ушли прочь, их губы встретились, торжественно и жадно, будто в последний раз.
— Мой мир неделимый мир делиться. Теперь делится на двоих. На нас с тобой, только на нас, — прошептал Володя. Дверь хлопнула, Рита быстро отпрянула в сторону, через секунду в комнату вошла очень веселая Татьяна.
— Вы не спите еще?
— Нет, оно у нас остается, — пьяным голосом ответил Вова, кивнув в сторону Риты. — Постели этому чудовищу, пусть спит.
Кресло возле обогревателя оказалось раскладывающимся. Таня постелила и переодела Риту, как ребенка, в длинную, теплую ночнушку. От пастели пахло свежестью, девочке было тепло и уютно. Риту переполнило чувство безумной благодарности к этой женщине, с такой заботой укутывающей девочку в одеяло. Только что Рита целовалась с ее мужем, вместо должного стыда и мук совести девочка почему-то ощущала обиду. “Почему жизнь так не справедлива…Почему единственный мужчина на свете, с которым я действительно хочу быть вместе, не может быть моим…” Рита уснула. Ей снилось что-то очень доброе, чьи-то теплые руки гладили ее по лицу. Девочка открыла глаза и поняла, что это не сон. На полу сидел Володя. Отблеск раскалённой спирали обогревателя сливался с огоньком его сигареты. Светлая радость светилась в его глазах. Рита сонно улыбнулась и положила свою ладошку на руку. Ни слова не произнося, они смотрели друг другу в глаза. Но, боже мой, как много говорили эти взгляды. Рита читала в Володиных глазах, то необычное, ставшее ужасно нужным ощущение заботы.
— Не думай так громко, я чую все твои мысли, — прошептал Володя, и коснулся губами ее руки.
Сердце девочки бешено заколотилось, в душе все перевернулось. Первый раз, кто-то поцеловал Рите руку. Она выдернула ее и подняла высоко над головой. Володина рука догнала ладонь девочки, но не стала опускать ее вниз. Их руки танцевали странный танец, ночь была наполнена мистикой. Им не нужны были слова, пожар сплетенья рук давал понять все. Вскоре разгорающийся рассвет возвестил о наступлении утра. Надо было засыпать…
* * *
Утро разогнало всех по работам, Риту ждали рекламодатели. К бабушке, вымотанная и уставшая Рита пришла на удивление рано.
— Тебе звонил какой-то Володя, слишком вежливый молодой человек, явно подхалим. Просил перезвонить, — сварливо известила соседка.
Рита вздрогнула. Ей показалось, что этого звонка она ждала всю жизнь. Бегом кинувшись к телефону, девочка принялась набирать уже изученный наизусть, от частого прокручивания в голове, номер. Трубку взял Он.
— Приветики, ребенок, зайди к нам сегодня. По работе надо потрепаться, да и Таня тут хочет с тобой переговорить.
Риту охватило странное чувство тревоги.
— Я сейчас приеду, — изрекла она после пяти секундного раздумья и отключилась.
Деньги у Риты были, выскочив на шоссе, она тут же тормознула машину.
— И куда это такая молодая красивая, да без сопровождения? — таксист лукаво усмехнулся.
— Салтовка, Героев Труда, — отрезала Рита.
— И какой это дядька там живет?
Рита терпеть не могла разговорчивых водителей, особенно сейчас, когда ей нужно было сосредоточиться, подумать, сформулировать собственные ощущения в мысли, этот допрос был совсем не кстати.
— Там меня ждут мама с папой, — это, по мнению девочки, был самый лучший способ пресечь все вопросы.
— Э-э, когда едут домой, так не спешат, и выражение лица бывает совсем другим. — водитель посмеивался, видя перед собой наигранно неприступную, еще слишком юную телочку, с излишне мужскими манерами. И вдруг девочка подняла глаза, в ее взгляде блеснула вспышка ярости, столько силы, столько величия было в этих глазах, что водитель благоразумно решил не нарушать установившееся молчание.
“Откуда в этой сучонке столько ненависти? Обиделась? Но ведь я же шутил…” — мысленно хмыкнул он.
Рита, тем временем, пыталась отделаться от ощущения, что она превращается во влюбленную дуру. Решение было принято. Не для того девочка ехала в Харьков, не для того, как ненормальная работала, пытаясь пробиться среди огромного количества телевизионщиков, не для того, с таким трудом выпутывалась из прошлых неприятностей, чтоб сейчас чувствовать себя униженной. Она собиралась честно рассказать Татьяне обо всем происшедшем, собственным обаянием и наивным раскаяньем убедив Таню забыть об этом. Вовке же Рита решила предложить свою помощь в работе и чисто дружеские отношения, категорически пресекая все попытки перейти черту дружбы. Яростно убеждая себя, что любви на свете не бывает, что все это лишь самовнушение, что предыдущие действия со стороны Риты были вызваны только желанием самоутвердиться, а с Вовкиной — обычным мужским “хочу”. Рита с трудом удерживала слезы. “Я справлюсь… Я переубежу себя”,— с агрессивным упорством твердила она.
* * *
У Морозовых, как всегда, сидела толпа народу. Сегодня говорили все одновременно, перебивая друг друга, настойчиво требуя выслушать свою историю.
— Когда мы служили…
