Огляделся по сторонам. Чисто теоретически, это опять могла быть чья-то шутка. Пока он стоял у кассы, кто-то мог подложить эти колеса. Бредово, но не сказать, что совсем нереально. Вокруг не было никого, только метрах в ста водитель фуры, присев на корточки, копался в боковом палетнике, что под трейлером. Виктор сел в машину, взялся двумя руками за руль и посидел так несколько минут, приходя в себя. Затем завёл мотор и резко, с пробуксовкой, вырулив с парковки на все ещё пустую трассу, нажал педаль газа в пол. Время от времени он перекидывал назад правую руку и трогал колёса, проверяя, здесь ли они. Они никуда не пропали. Значит, вот как оно работает. Виктор ощущал неприятную дрожь во всём теле. Его словно лихорадило. Получается, эти колеса, эти пакеты молока — всё это появилось из ниоткуда. Но это же противоречит всем законам физики! Это даже более нереально, чем если бы сейчас из леса на дорогу вышел динозавр.
— Нет, нет, — вслух сказал Виктор.
Теперь он уже начал бояться своих мыслей. То есть вещи, вполне себе реальные и осязаемые, могут появляться сами по себе, стоит о них подумать. Но этого же не может быть! Виктор сильно ущипнул себя за руку. Нет, это не сон, это какая-то новая, непонятная для него реальность.
— Хочу термос с горячим сладким кофе и бутерброд с ветчиной, — громко и с выражением сказал он, пытаясь как можно точнее представить всё это, и добавил: — пожалуйста.
Огляделся по сторонам. Нигде ничего не появилось. Проехал мимо памятника-самолёта, что на круге около Тихвина. Машин на дороге стало больше. Посмотрел на часы. Почти восемь утра. Самое время позавтракать. Бутерброды у него были. Правда, не с ветчиной и не призрачно материализовавшиеся, а самые настоящие, сделанные сегодня утром дома, на кухне.
Перед поворотом на Мурманское шоссе, в деревне Иссад, Виктор остановился около небольшого шиномонтажа. Вокруг пусто, но дверь в шиномонтаж была открыта. Он заглянул внутрь. Там на потёртом кожаном диване дремал мужик в грязной спецовке и огромными, в пол-лица усищами. На стенах висели плакаты с голыми красотками, в углу стояли станки для бортировки и балансировки колес.
— Доброе утро, — негромко поздоровался Виктор.
Мужик приоткрыл один глаз, чего-то невнятно буркнул, и усы зашевелились как живые.
— Я тогда подожду у машины, пока вы проснётесь, потом мне бы колёса перекинуть, если не влом, — негромко сказал Виктор, оглядываясь по сторонам.
Мужик открыл оба глаза и уже совсем внятно спросил:
— В смысле перекинуть? Прокол или что?
— Да пойдёмте на улицу, покажу лучше, — как можно дружелюбнее сказал Виктор и направился на выход.
Запах перегара доносился через всё помещение. Заскрипел диван, и через несколько секунд на пороге появился хозяин усов. Высокий худющий дядька лет сорока пяти с длинными жилистыми руками. Грязь прочно въелась в кожу, и, вероятно, отмыть её уже не представлялось возможным.
— Ну, чего у тебя? — неожиданно приветливо спросил мужик.
— Вот, смотрите, — Виктор открыл багажник и заднюю дверь. — Надо просто поставить вот эти четыре колеса, ну там давление проверить на всех и отбалансировать. А эти четыре, что сейчас стоят, я продать хочу, заберёте? — Виктор развёл руками: — И, собственно, всё.
Мужик подошёл к машине, молча осмотрел колёса, покачал головой, потом сказал:
— Мне так-то особо и не нужны твои колёса. Куда мне их девать? Если только совсем дёшево. Вот эти могу взять, — он показал на новенькое литьё.
Виктор прикинул в уме: цена на его старые колёса с дисками не больше восьми тысяч. Ну, может, десятка — в ценах он был не силён. Мужичок возьмёт максимум за полцены, минус работа.
— Давайте так, — сказал он, — ваша работа, плюс мои старые колёса с дисками, вы мне дайте ещё пять тысяч — и в расчёте.
Мужик, видимо, уже всё посчитал быстрее Виктора.
— Две, — он поднял вверх два пальца, большой и указательный.
— Хорошо, давайте четыре, — с улыбкой парировал Виктор и протянул руку.
Рука так и повисла в воздухе.
— Три, — сказал мужик.
— Лучше всё-таки четыре, — снова повторил Виктор и с улыбкой добавил: — И чашку кофе.
— Этого добра — сколько хочешь, растворимый только, — ответил дядька, поднял вверх три пальца и угрюмо зашагал в свою богадельню.
Надо сказать, что сделал он довольно быстро, по-заправски поднял машину мощным домкратом и затрещал пневмопистолетом. Виктор даже опомниться не успел, как на его «Ниве» уже стояли и блестели литыми дисками четыре новеньких колеса. Балансировать не пришлось. Балансировка и давление воздуха были идеальны во всех четырёх. Мужичок сполоснул кипятком две большие кружки и, кивнув Виктору на табурет, поставил на стол банку кофе с торчащей оттуда столовой ложкой, коробку сахара и три тысячи рублей. Виктор притащил пакет с бутерами, развернул и тоже положил на стол. Взял один себе, второй предложил угрюмому мужику. Тот поблагодарил, но есть не стал. По-быстрому перекусив, Виктор, взяв деньги, поблагодарил мастера и вышел на улицу.
В воскресенье утром Мурманка ещё была пустая. Машин немного, и Ярский, уверенно нажав на газ, разогнался до ста шестидесяти. Разница ощущалась. Резина была суперская. Когда едешь 100 км/ч, разницы большой нет, но если скорость большая, то сразу чувствуется. Конечно, «Нива», с такой скоростью бензин жрёт — мама не горюй! Виктор сбавил до ста десяти и двигался так до самого Питера. Выходило, что он вот так просто получил новые колёса и три тысячи в придачу. Теперь его стало меньше волновать, как это работает. Больше хотелось понять, как этим управлять. Появилось знакомое чувство эйфории, как тогда, в лесу, в доме, где он нашёл клад.
Проскочив Питер по КАДу, свернул на Выборгское шоссе. Машин, на удивление, было мало, настроение отличное, не заметил, как долетел до Выборга. Заехал на Лукойл, заправился. Виктор уже собирался отъезжать, как к нему подошли двое. Парень с огромным рюкзаком за плечами и девушка с маленьким чемоданчиком на колесиках.
— Вы на чухляшку едете? — спросил паренёк.
— В Финляндию, — Виктор не сразу сообразил, что «чухляшка» — это Финляндия на каком-то сленге.
— О, круто, до Бруснички подбросите? — обрадовался тот.
— Да не вопрос, если по пути. — Виктор вышел, открыл багажник. — А Брусничка — это деревня?
Парень положил рюкзак и помог своей девушке с чемоданом.
— Граница, КПП типа. Первый раз, видимо, едете?
— Первый, — согласился Виктор.
Паренёк, сел на переднее сиденье, его девушка разместилась сзади.
— Я Фёдор, — сразу представился он и добавил, повернувшись назад: — а это Илона, девушка моя. Она плохо говорит по-русски, но всё понимает.
— Щас получишь, — мягко отреагировала девушка на чистом русском.
Виктор представился, выруливая на трассу. Места были очень красивые. Кругом хвойный лес, чистая, хорошая дорога. Залюбовавшись видами, чуть не проскочил поворот.
— Нам сюда, — показал рукой Фёдор. — Туда дорога на Торфы идёт и на Хельсинки, а нам правее. Сейчас там места вообще шикарные начнутся, когда вдоль канала поедем.
Ярский был рад попутчикам.
— А вы отдыхать в Финляндию или живёте там? — спросил он.
— Живём, — ответил Фёдор. — Учимся в универе, в Хельсинки.
— А чего, так можно, что ли? — удивился Виктор, для которого заграница всегда была чем-то запредельно неизвестным и сказочно далёким. — Ну, в смысле, разве россиянам разрешают?
Он, наверное, глупо выглядел. Фёдор на секунду замолчал, потом стал подробно объяснять:
— Илонка гражданство имеет финское, с предками давно переехала, а у меня ВНЖ. — И, видя, что Виктор не врубается, пояснил: — Виза студенческая, для поступления в универ. А потом получаешь вид на жительство. На третьем курсе мы уже.
— Понял, кажется, — кивнул Виктор.
Столько интересного, оказывается, в мире, а он сидит в своём Череповце и непонятно чем занимается.
— А вы на финском там… ну, это… Учитесь?
— В основном на английском, но и финский изучаем тоже, — Фёдор обернулся назад и подмигнул Илоне.
