Ознакомительная версия.
Ходили слухи и о том, что гиммлеровским алхимикам удалось восстановить и загадочный металл «орихалк», о котором писал Платон в своих «диалогах» об Атлантиде. Двенадцать высших иерархов ордена якобы заказали себе из него двенадцать перстней…
Но слухи слухами, а историкам до сих пор приходится только удивляться, с какой поражающей воображение быстротой «Черный орден СС» оплел своей паутиной всю страну, проник в государственный аппарат, практически во все сферы жизни. После начала войны при упоминании СС трепетали уже не только жители Германии, но и население почти всей Европы.
И за всем этим стоял невзрачный человечек в пенсне, со смущенной улыбкой на губах!
А с 1941 года Гитлер возложил на рейхсфюрера СС еще одну «конкретную работу»-обязанность по поддержанию порядка на восточных территориях. Гиммлер создал в СС специальные подразделения — эйнзацгруппы, и наделил их полномочиями использовать в своей «работе» только один метод — массовый расстрел. Это была тяжелая «работа».
«Выдержать такое до конца и при этом… остаться порядочными людьми — вот что закаляло нас. Это славная страница нашей истории», — позже напишет Гиммлер (документ ПС-1919/США-170).
А вот еще документ — инструкция по «пыткам для помещений», пункт номер 8: «Заключенный должен быть уложен на живот <…>. Удары наносятся гирями до 25 кг, до обильного кровотечения изо рта, носа и ушей».
На полях этого «пункта» своим излюбленным зеленым цветом, Гиммлер делает следующее замечание: «Перед ударами на спину заключенного должна быть уложена широкая доска. Во избежание физического контакта».
Едва ли Гиммлер заботился о том, чтобы пытки были помягче. А вот заботиться о сотрудниках он умел. Есть модная теперь тема в психологии — «профессиональное сгорание». В гестапо и в СС оно, безусловно, было существенной темой!
Конечно, Гиммлер как умелый организатор заботился о том, чтобы его люди служили верой и правдой, не за страх, честно и энергично. Чтобы они профессионально не сгорали. Отсюда и подобные «рекомендации».
Зимой 1941 года, после краха под Москвой, Гитлер потребовал «ускорить процесс очищения от неполноценных народов».
«Пусть страх и ненависть захлестнут их мир!» — писал тогда Гитлер.
Еще он писал, что необходимо, как можно интенсивней «избавлять рейх от лишних едоков». В связи с этим Гиммлер поручил своему главному подручному Гейдриху переработать указание фюрера под «конкретную задачу для «Черного ордена СС»».
Гейдрих взялся за дело так же рьяно, как некогда, в молодые годы, брался за безнадежные, на первый взгляд, дела его шеф. Он вспомнил старые фантазии Рудольфа Гесса о вывозе всех евреев морем на остров Мадагаскар и даже написал что-то вроде утопического плана-утопического, потому что океанские коммуникации постепенно переходили в руки союзников. Появился еще план, который Гейдрих доложил в ставке, — о переселении всех евреев в Польшу, освободив для них кусок польской территории. Но тут возмутился генерал-губернатор Польши Франк: «Я должен заселить немцами Польшу, а мне хотят свезти сюда всех евреев Германии».
Тогда появился третий вариант — окончательный.
20 января 1942 года состоялось печально известное «Ванзейское совещание» по «окончательному решению» еврейского вопроса. «Окончательной», как известно, бывает только смерть.
Летом 1944 года Гиммлер фактически становится самым могущественным человеком Третьего рейха. Многим это становится ясно уже 20 июля после очередного неудачного покушения на Гитлера и попытки государственного переворота, совершенного группой высших офицеров вермахта. Эсэсовцы быстро подавили восстание, и благодарный фюрер сделал Гиммлера министром внутренних дел, министром здравоохранения, высшим руководителем разведки, всех полицейских и спецслужб. А в качестве командующего Ваффен СС Гиммлер располагает настоящей армией из тридцати восьми дивизий, вооруженных новейшим оружием.
К этому времени Гиммлер, несмотря на свое реальное могущество, сделался какой-то зловещей, полумифической фигурой. Он и прежде-то не был частым гостем на приемах и светских мероприятиях; теперь же вообще почти нигде не появляется. По мере того как мир вокруг становился все страшней и кровавей, Гиммлер как будто все отступает, отдаляется в область потустороннего, в таинственные недра своего зловещего замка Вевельсбург.
Ходили даже слухи, что гиммлеровские рыцари «Черного ордена» уже приветствуют своего магистра словами: «Хайль, Гиммлер!».
Генрих Гиммлер сознавал свое могущество и готовился к великой миссии — заменить Адольфа Гитлера, возглавить германскую нацию и продолжить борьбу.
«Когда отгремят пушки, начнется наша настоящая работа», — говорил Гиммлер.
Что он имел в виду? Себя и свои СС — в качестве главной полицейской силы против СССР? Безусловно. Об этом он заявил прямо: «Отказавшись от моих услуг, вы обречете Европу на раскол на два лагеря — цивилизованный и большевистский». Это из письма фельдмаршалу Монтгомери.
Правда, перед началом новой работы СС тоже предстояло пройти своего рода «очищение огнем»: сжечь архивы, улики, опасных свидетелей: трупы, сложенные в штабеля в ожидании своей очереди перед крематориями концлагерей. Командиры эйнзацгрупп в своих донесениях жаловались, что «трупы горят чересчур медленно», а «пепел, который длинными лентами рассыпают вдоль дорог, упорно не желает уходить в землю, и черные ленты вьются по зазеленевшим полям…».
Но Гиммлер не был бы Гиммлером, если бы не подготовил себя и свой «Черный орден» к еще одной, «великой и тайной» миссии, для выполнения которой одних материальных сил было недостаточно. Требовалась поддержка сил высших, тех самых, в контакте с которыми Гиммлер, как ему казалось, пребывал постоянно.
Но, по традиции, перед обращением к высшим силам от «Черного ордена» требовалась искупительная жертва.
В 1949 году в Северной башне, прямо под «Храмом почивших вождей СС», в двадцатиметровом каменном «мешке» были обнаружены сгоревшие останки двенадцати человек.
Помещение это было наглухо замуровано изнутри: чтобы вскрыть его, немцам и американцам пришлось бурить землю и камень.
Кем же были некогда эти двенадцать обгорелых остовов? Не теми ли двенадцатью самыми близкими к магистру творцами проторелигии?..
О «жертвоприношении в Вевельсбурге» писать не принято. На первый взгляд оно не вяжется с образом трусоватых злодеев, убивавших миллионы, но жадно цеплявшихся за собственную жизнь. Но не будем забывать — они верили в реинкарнацию и надеялись на возвращение в ином, высоком и прекрасном обличье, поскольку свою земную миссию уже выполнили. Насколько искренне верили? Или ушли, спасаясь от расплаты? Ведь о создании международного трибунала союзники уже договорились. Гиммлер и его «рыцари» узнали об этом от графа Бернадотта, с которым рейхсфюрер вступил в тайные переговоры…
А что же сам Гиммлер? Почему он не оказался в числе этих «счастливцев»? Объяснение может быть простым, но до смешного логичным: другого, нового (и «прекрасного!») облика Генрих Гиммлер просто не мог себе позволить! Фото- и киносъемки уже запечатлели и показали миру его внешность. А ему еще ведь предстояло завершить земную миссию — договориться с Монтгомери. Увы, рейхсфюрер еще некоторое время обязан был быть узнаваем!..
Вот и пришлось оставаться пока в собственной невзрачной шкуре — низеньким, серым человечком с бегающим взглядом… с платиновыми коронками, под одной из которых на всякий случай был спрятан яд.
Переодевшись в гражданское и нацепив на глаз черную повязку, Гиммлер вместе со своим секретарем Брандтом и врачом Карлом Гебхардом отправился к Монтгомери, чтобы лично представить ему свой план по спасению мира от коммунизма.
23 мая на мосту около Люнебурга эту троицу остановил пост английской военной полиции. Гиммлера с сопровождающими и еще нескольких задержанных отправили в лагерь № 031.
Гиммлер провел в этом лагере два дня. Его несколько раз допросили. 26 мая его вызвали на очередной допрос. Он снял с глаза повязку, нацепил очки и назвал свое имя начальнику лагеря капитану Сильвестеру. Затем потребовал немедленной встречи с Монтгомери.
Срочно прибывшие сотрудники Secret Service обыскали этого странного человека с документами на имя Генриха Хитцингера и обнаружили при нем плотно свернутые три листа бумаги, всунутые в футляр из-под очков. Это был краткий план из восьми пунктов.
Первым пунктом в «плане» значилось следующее: срочно, в течение года, при помощи немецких разработок «довести» атомный проект (есть версия, что в 1945 году немцы имели так называемую «грязную бомбу») и сбросить две атомные бомбы — на Москву и Ленинград.
Последним, восьмым пунктом было «предусмотрительное» предложение: при необходимости «отложить на время» все планы, связанные с использованием СС в качестве полицейской силы. «Я понимаю сложности и противоречия создавшейся международной обстановки и Ваши личные трудности на Вашем посту, — писал Гиммлер Монтгомери, — отсрочка в деле не нанесет смертельного урона моим силам, поскольку я произвел консервацию. <…> При разумном подходе и соответствующем прикрытии с Вашей стороны такая отсрочка допустима. Все верные мне силы готовы дождаться зова судьбы…»
Ознакомительная версия.
