Словно сбросила старую шкуру. Тем не менее она тоже пообещала продолжать поиск денег. Еще сутки.
А вот Анжела нашла тысячу. Пятьсот наличными, а пятьсот должны упасть на счет. Она принесла копию платежки. Вот это молодец.
Все дико радуются, обнимают ее, говорят разные нежные слова.
Анжела начинает от этого плакать. Ну вот, теперь она что, все время плакать будет, что ли?
Я, кстати, тоже через такую стадию прошла. После тренинга у меня словно шлюзы открылись. Я плакала каждый день и по любому поводу. Причем в оставшееся от плача время продолжала веселиться. Переходы из одного состояния в другое были практически мгновенны. Всех все это страшно злило. Я пыталась сдержаться, но у меня не получалось. А потом Сергей, мой первый тренер, мне говорит:
— Ну ладно, я не буду больше злиться от твоих слез. Видно, у тебя период такой — надо выплакаться.
— Можно плакать, что ли?
— Можно. Разрешаю.
— Так все остальные бесятся.
— Тебе-то что? Посылай их в жопу.
Я пару раз послала, еще немного поплакала, а потом перестала. Слезы кончились.
Теперь, когда они только начинают наполнять резервуар, я реву сразу, чтобы не копить.
А еще мне одна девушка из моей Игры рассказала, что невыплаканные слезы превращаются в лед. И если не плакать, то льда внутри нас становится все больше и больше и в конце концов мы превращаемся с холодные скользкие сосульки.
Я не желаю быть сосулькой.
В субботу стартует вторая сессия, посвященная подведению итогов. Мы готовим зал, аккуратно расставляем стулья, столы, обсуждаем последние события и ждем игроков в назначенное время.
Первым делом, как только игроки входят в зал, мы с капитанами падаем в обморок. Соня совершенно лысая. Совсем маленький ежик.
Я просто не могу сказать ни слова — боюсь заплакать.
— Мда, — говорит наконец Антон.
— Я не нашла тысячу, — говорит Соня. — Только восемьсот. Все сказали, чтобы я с волосами не приходила, раз слово дала. Я утром подстриглась.
— Про слово это, конечно, правильно. Молодец. Жалко? — наконец обретаю я дар речи.
— Нет. Сначала, когда стригли, было жалко. А потом стало весело. Вообще, у индусов считается, что, когда ты состригаешь волосы налысо, ты срезаешь старую, дряхлую информацию. Обновляешься. И если честно, я раньше мечтала лысой походить. В детстве. Меня родители заколебали, растили мне волосы, ухаживали. Уверяли, что длинные волосы — это чуть ли не главная ценность на всей планете. Меня это раздражало, я завидовала коротко стриженным девочкам, но подстричься не решалась, даже когда уехала из дому. А теперь вот пришлось.
— Так ты специально все это подстроила, чтобы найти причину и подстричься?
— Может, подсознательно я к этому и шла. Тоже сегодня об этом подумала. Да ладно, новая жизнь, новые волосы, новая информация.
Впрочем, Соня и лысая очень красивая. Может, даже и лучше. Пафос пропал, и осталась она трогательная и беззащитная. Круглая голая голова на тоненькой шейке.
Зато Егоров глобус удалось спасти. Оказывается, он ночью бомбил на машине друга, чтобы дособрать двести долларов. Сначала шло медленно, а потом Вселенная сжалилась и послала ему крутого чела, который за поездку в Домодедово заплатил больше ста долларов. После этого по мелочи добил. Ирония в том, что машина — крутой «мерседес», поэтому люди от такого бомбилы пребывали в недоумении и как-то даже не решались останавливать. Вот парень за рамки вышел! Но слово сдержал и очень горд. Фу, слава богу, глобус по-прежнему наш.
Мы приступаем к работе.
Каждый считает процент выполнения по каждой личной цели, вместе вычисляют проценты по общественному проекту, потом оценивают в баллах свою презентабельность, то есть внешний вид, порядок дома и в машине, потом то, насколько были полезны партнерам, людям вокруг себя в предыдущие полтора месяца, и еще несколько разных факторов, позволяющих судить о человеке как о лидере — успешном человеке, умеющим влиять на общество и служить ему.
Полученную цифру умножают на два, чтобы понять, сколько будет к окончанию игры.
А потом все делятся на три группы.
В первой — те, кто набрал больше восьмидесяти пяти процентов. Это самые лучшие игроки. Конечно, это те же самые, кто больше всех шумит, бывает самым активным и порой надоедливым. Они всегда начинают собрание, помогают всем остальным, бесят, раздражают, вызывают восхищение и т. д. В нее попадают Саша, Дима, Юлька Симакина и Света. Они молодцы, но было бы здорово, если бы их партнеры сидели рядом, а не в других группах. Когда все эти люди научатся делать так, чтобы и остальные были результативными, мы все будем в шоколаде. У них у самих этого шоколада будет на порядок больше.
В третьей группе — соплежуи, которые никак не научатся бежать со всех ног да еще и о других не забывать. У них меньше пятидесяти процентов. Им нужно будет очень сильно торопиться, чтобы догнать всех остальных. Если они и сейчас не вынесут уроки, то я уж и не знаю, как им помочь. В этой группе Маша, Анжела, естественно, и Миша. Миша мог бы сделать и больше, но он трус и лентяй, Маша совсем безвольная и вялая, а про Анжелу и говорить нечего. Столько крови она выпила, лучше не вспоминать.
Остальные в группе, которая серединка на половинку. Боков, Егор, Сева, Соня, Ирина.
Потенциально сильные люди, которые просто ленятся нажать лишний раз на педаль газа.
Экономят себя. Зачем? Для кого? Егору не хватило пары очков, чтобы попасть в первую группу. Сева много работает, но он отстранен от всех, Боков периодически сопли жует и политруком притворяется, Соня зациклена на себе, Ирина играет в маленькую девочку и ленится, хотя могла бы быть одной их самых активных, судя по ее живости, энергетике и харизме.
В проекте сейчас десять тысяч долларов, это меньше половины, поэтому ста процентов не набрал никто.
— Ну что ж, — говорю я им, — пора что-то менять. Если мы будем двигаться с такой скоростью, то о стопроцентном выполнении всех обязательств можно и не мечтать. Поэтому, господа, мы оставляем вас размышлять, разговаривать и принимать решения.
Имейте в виду, люди из третьей группы — это гири на наших ногах. Если бы не они, мы все имели бы больше и лучше уже сейчас. И я говорю сейчас не про Игру, а вообще. Про всю жизнь. И если они не готовы ничего менять, то делать им тут нечего. В жизни, может, и найдутся занятия, а в Игре точно нет. Возможно, что им, вообще, это все не надо. Не обязательно всем людям планеты стремиться к высоким целям. Другая черта этой группы — забирание. Пока вы позволяете им забирать — они будут это делать. Будут паразитировать.
Вторая группа — серые, безразличные приспособленцы. Отсюда выходят иные гаишники и политики среднего звена, которые научились выгрызать у мира свой кусок хлеба, и больше их ничего не интересует. Выживать они умеют, а о жизни речь не идет.
Первая группа — высокомерные лидеры, — пока вы позволяете всему этому быть, войны и преступления не прекратятся. Ни в домах, ни на планете. У вас все замечательно, а на все остальное вам плевать. Потому что никто из вас не ассоциирует себя с остальными людьми на этой планете. Я уже не говорю про все остальное, кроме людей. Вы все отделены от этого мира тотально.
Что ж, это все и есть тот мир, в котором я живу. Он такой. Я стараюсь не отделять себя от него, и у меня часто это получается. Знаю, что я тоже источник всего происходящего и от меня тоже зависят все эти войны. И я знаю, что благодаря моей работе войн становится меньше. Хотя бы маленьких, семейных, дружеских, производственных, междоусобных войн.
Игроки остаются создавать новые отношения, прояснять, что сейчас неэффективно в их способах бытия, разбираться со всякими неудачами и неудачниками, а я иду спать. Я давала инструкции, разговаривала о группах, проводила инструктажи с капитанами, поэтому устала. Капитаны идут в соседнюю с залом комнату делать то же самое, что и игроки. Подводить итоги, разбираться в отношениях, неудачах, своих способах Игры.
На следующий день я встречаюсь с ними всеми в лесу. Они веселые, значит, до них действительно дошло, как мы «забираем у людей», и они это приняли. Принятие — вот рецепт неизменно хорошего настроения.
Игроки делятся открытиями, рассказывают о причинах, почему не выполнено запланированное. Поскольку мы живем в одном мире, то все причины в каждой Игре всегда звучат одинаково, но для них это внове. Не на уровне знаний, естественно, а на уровне ощущений.
Нет команды, всем наплевать друг на друга, привыкли свои результаты отвоевывать, а не вместе достигать, лень, безответственность, безразличие, неверие в себя, страх, нежелание отвечать за результат, упертость в своей правоте — все как всегда и по-другому быть не может, ибо это и есть наш культурный дрейф. Контекст, в котором мы живем. В наши бошки это заложено.
