И тогда я вижу его лицо. Да это же Алекс! Он, должно быть, бороду сбрил, потому я его сразу и не узнал. Надо же! Сосед куда-то тащил мою Мажанну из восьмой квартиры! Какое он право имеет? Будет ему урок.
Я хватаю Мажанну за руку и тяну за собой. А она такая вежливая, тихая, не отбивается, не вырывается. Счастлива, поскольку у нее мужчина появился, мужчина ею занялся, такой мужчина, как я, внимание на нее обратил. Я крепко ее держу, чтобы она не упала, и почти бегу, а она за мной не успевает и едва не падает, но я ее не отпускаю.
Вдруг я чувствую сильный удар в затылок. В глазах потемнело, едва сознание не потерял. Ладонь Мажанны выскользнула из моей руки. Падаю на камни. Собираюсь из последних сил и закрываю голову руками, но от этого мало толку. Алекс бьет меня куда попало, но больше по голове. Пытаюсь подняться — и получаю удар между ног, снова падаю. Краем глаза замечаю, что Алекс снова схватил Мажанну и потянул за собой. Нет! Не дождешься! Стиснув зубы и преодолев боль, я встаю и в два прыжка оказываюсь рядом с ним. Он выпускает руку Мажанны и отталкивает ее. А она как ни в чем не бывало встает под стеной, поднимает голову и любуется голубым небом. Мы встаем друг против друга. Кровь стекает по рубашке Алекса, капает из носа на камни. У меня ноет между ног. С трудом перевожу дыхание. Мы настороженно смотрим в глаза друг другу, готовые вновь вступить в бой.
И тут как будто из стены над нами возникает Сандра. Странно это выглядит. Честно говоря, я от неожиданности немного растерялся, но виду не подал, и продолжая внимательно следить за каждым движением Алекса.
— Ступайте! Крушите! Спешите! — поет Сандра, стоя над нами. — Взгляни — в тех камнях на вершине твой враг, словно крыса, живуч. — Голос у нее мощный, а я даже и не подозревал об этом. — Ступайте! Крушите! Спешите за глотку сорвать его с туч! Пошли они, гневом пылая, пошли, чтоб свершить свою месть. Привычно отвага вела их сражаться за славу и честь…[16]
А пока Сандра поет, я поглядываю на Мажанну — она сидит, поджав ноги, и смотрит на небо. Тихая такая, милая. И трусики ее даже видны. Трусы! Видны трусы! Потрясающе — видны трусики Мажанны из восьмой квартиры!
Зря я пялился на ее трусы. Неожиданный удар Алекса прервал мои мечтания. Он врезал мне по зубам. Сильно врезал. Тяжелым ботинком. Сделал выпад, как каратист, и врезал мне по зубам. Чувствую на зубах кровь. Кровь, кровь, кровь! И боль. Дотрагиваюсь до рта и понимаю: сосед выбил мне два передних зуба. Выплевываю их, кровь стекает по подбородку.
А Мажанна спокойно сидит у стены. Ее трусы все еще видны, но смотрит она не на небо, а на нас с Алексом. А мы радуемся, что Мажанна из восьмой квартиры так на нас смотрит! Я даже боли не чувствую, когда она так на меня смотрит.
— Знаете, кто я? — Сандра тем временем закончила петь. — Никакая я не Сандра. Я прорицательница! — Она спрыгивает со стены и оказывается возле нас. — Вы всё сражаетесь, — говорит она таким тоном, что холод начинает пробирать. — Как всегда! Но мне нечем вас порадовать, нечем. Все вы погибнете, все здесь поляжете. Гибель всему пророчу, гибель! Мужчины! Вы несете гибель всем нам, нашей земле!
Что эта Сандра говорит? Не надо ее слушать. Что у нее в голове? И голос словно из могилы доносится. Брр! Мы, мужчины, гибель несем? Да мир идет вперед только благодаря нам! Придумают же эти бабы! А сам глаз с Алекса не свожу, ой не свожу! Не дам ему застать себя врасплох!
— Гибель! Гибель идет! — кричит Сандра ужасным голосом. — Гибель из-за вас, мужчин! Гибель! — кричит она что есть сил, даже уши заткнуть хочется. Надоела уже.
Стараюсь ее не слушать. Выплевываю скопившуюся во рту кровь. Провожу языком по пустому месту на десне. Алексу показалось, что я отвлекся, и он быстро хватает Мажанну за волосы и тянет к себе. Но я подскакиваю к нему и валю на камни. И пока он лежит, я несколько раз пинаю его. Изо всех сил пинаю куда попало. А Мажанна такая потерянная без повелителя. Я хватаю ее за руку и тяну в свою сторону.
Оглядываюсь с ощущением победы, потому что Мажанна снова рядом со мной, но вдруг замечаю неподалеку еще какого-то мужчину. Он с большим трудом катит перед собой детскую коляску. Ее колеса то и дело застревают между выступающими валунами. Что здесь, черт возьми, делает этот парень?! Его коляска накреняется то в одну сторону, то в другую. Из нее выпадают ведерко, лопатка и пластиковые формочки. Мужчина наклоняется, собирает вещи и кладет обратно в коляску. А Алекс пытается встать, и я еще несколько раз его пинаю. Он снова падает. А тот, что с коляской, стоит и смотрит. Он, должно быть, видел, как я Алекса пинаю, потому что на его физиономии слабака сначала отражается удивление, а потом страх. Испугался, трус! Нас испугался!
— О Боже! Снова какая-то война! — Слабак нервно потирает лицо и пятится назад. — Без меня обойдутся. Надо уходить. — Он пытается повернуть коляску назад, но ее колеса снова застревают между камнями и из нее выпадают формочки и лопатка. А он стоит, словно в штаны наложил, как Дед говорит.
И тут я его вспомнил. Это же Миллионер, с которым я у песочницы познакомился! Это он! Он еще своего Кароля из ложечки кормил! А теперь здесь с коляской прогуливается! С формочками и, должно быть, яблочком в пакете из фольги.
Засмотрелся я на слабака, и Алекс снова этим воспользовался. Я его вроде добил, а он снова ожил, словно его к электрическим проводам подсоединили. Он моментально встал, подскочил ко мне, — я даже отступить не успел, — и как даст мне по лбу над правым глазом. Похоже, бровь мне рассек — кровь залила пол-лица. Вырывает у меня Мажанну и отталкивает. А она тихонько всхлипывает за его спиной и ногти свои осматривает — не поврежден ли ее розовый лак.
— А вы всё бьетесь, всё бьетесь, мужчины! — Сандра ходит вокруг нас, нахохлившаяся, как птица. — Так и будете биться! Но в каждой битве должен быть победитель и побежденный. Кто-то всегда быстрее, сильнее, лучше, больше. Гибель идет! Из-за вас, мужчины, наша планета погибнет! Вы же соперничества все время ищете. Каждый хочет быть первым, и когда кто-то переходит вам дорогу, то вы стремитесь догнать и устранить соперника, заколоть, задушить, избить так, чтобы он никогда не поднялся и не пытался с вами бороться. Все вы Эдипы. И когда видите на своем пути другого, толкаете его в пропасть. И постоянно сражаетесь. И хотите быть все сильнее и быстрее. Хотите больше зарабатывать, стремитесь к большей свободе, к тому, чтобы обладать многими женщинами, иметь больше овец и коров, книг и научных степеней, машин и танков. О! Гибель идет! — С этими словами она закрывает лицо руками. — Вы все стремитесь разрушить!
Краем глаза вижу, что по ее лицу текут Слезы. Она бледна, как мертвец, восставший из могилы. И Слезы, Слезы, снова Слезы!
Пытаюсь стереть кровь со своего лица, но она льется и льется. Сильно рассечена бровь. К счастью, я не чувствую острой боли, потому что думаю, как Мажанну вернуть. А Миллионер переминается с ноги на ногу и смотрит то на всхлипывающую Мажанну, то на мое залитое кровью лицо, то на Алекса, готового к удару. Голову почесывает. Слабак, слюнтяй, настоящий маменькин сынок!
— Позвольте вмешаться в ваш разговор… — говорит слабак с коляской и подходит к нам поближе. — Вы упустили одну существенную деталь, — обращается он к Сандре. — Они из-за нее бьются. — И показывает на Мажанну, которая сладко покусывает свои полные губки.
О, какие же у нее полные губки, какие аппетитные губки! Полные губки! Сексуальные губки. И увлажняет их, облизывая. И, увлажненные, блестят ее полные губы!
— Из-за нее эта война началась. Война всегда из-за Прекрасной женщины начинается. — Слабак брезгливо морщится. — Красота провоцирует. — Он прищуривается, разглядывая Мажанну. — Вы только посмотрите, какая она красивая! Боже мой, какая же она Красавица! — Опирается о коляску. — Каждый хочет такой обладать. Любой ценой. — И смотрит на нас. — А что на это Красавица скажет? Да что она может сказать? Губки бантиком сложила и моргает своими миндалевидными глазками. И счастливая такая от того, что из-за нее двое бьются. Чувствует себя настоящей женщиной! Мужчины бьются за ее взгляды! О, как же ей нравится, что они тут из-за нее сражаются. И кровь ради нее проливается, мужская кровь льется. И как же ее, должно быть, возбуждает запах мужской крови. И уйдет она с победителем! Уйдет с сильнейшим. Он обнимет ее так, что она о белом свете забудет. «Ну что я могу сделать? — думает наша Красавица. — Я слабая женщина, которой нечего сказать, а они такие сильные, большие и умные. Лучше я подожду, тихо посижу и посмотрю на птиц, облака и маникюром своим полюбуюсь».
— Они сражаются, потому что мозги у них так устроены. А может, комплексом Эдипа страдают. Что, впрочем, одно и то же! — Сандра тяжело вздыхает. — Бороться, бороться, бороться. За женщину или за что-нибудь другое… Ничего с этим не сделаешь…
