Пишите поскорее, и с новостями о Вашем сыне. Желаю всего хорошего, с нежным приветом
Нидия.
p. s.
Забыла ответить на один вопрос. Вы у подъезда, когда я отъезжала в аэропорт, поинтересовались, каким был муж Люси, а то разговор всегда шел о Феррейре, Вы ее так и не спросили. Мне пора было ехать, так что говорю теперь. Она никогда о нем не упоминала, он ведь был очень умным человеком, старше ее, и вот лет 35 назад, нет, кажется, 30, ей и 60-ти не было, или было, нет, 50 с чем-то, вот, с ним произошел несчастный случай, и он утратил умственные способности. Бедный Альберто стал просто вещью, а не человеком. Люси долгие годы ухаживала за существом, которое когда-то было ее мужем. Постоянно сидела при нем, но много читала и смотрела телевизор. Это ее спасло. Затем вместе мы несколько раз отправлялись в чудные путешествия. Такая вот жизнь, есть в ней и хорошее, и плохое. Более-менее как у всех, беда никого не обходит стороной. Жаль, зачастую у Люси было ощущение, будто все хорошее выпало не на ее долю, а на долю другой.
Это ужасно, но бывает хуже — забыть все хорошее и вспоминать только плохое. Тут надо бы выбежать в поле, как бедная Вильма, но, если ты сидишь взаперти в квартире, а на улице дождь, надо срочно браться за полезное дело, за что угодно. За что-то еще нужное. Подшить, подштопать, что под руку попадется. В этом спасение.
Рио-де-Жанейро, 31 января 1988 г.
Незабываемая сеньора Нидия!
Извините, что так задержалась с ответом, хотела сначала поговорить с сеньорой из 205-й, из дома Люси, вдруг ей известно что-то о ненормальном Роналду или о бедной няньке.
Наконец, встретила ее на улице, и никаких новостей. Девушка, в смысле няня, прислала записку родителям, пишет, что она в порядке, работает в Сан-Пауло, что парень собирается на ней жениться, так как родится ребенок. Но поскольку бедняжка не умеет ни читать, ни писать, неизвестно, где правда.
Большое спасибо, что вспомнили о моем сыне. Он совсем не пишет, только звонит, не знаю, как потом расплачивается, говорит-то часами. К счастью, дела у него идут хорошо, по его словам. Я уже смирилась, ему там понравилось, хочет остаться, это его жизнь. Рассказывает, что там ужасный экономический кризис. Здесь тоже, и в Аргентине не лучше, куда все катится?
К Рождеству на меня нашло, чуть не улетела в Мексику, билет стоил запредельно, оставались места только в бизнес-классе. Чуть не полетела, но позвонил Феррейра и дал понять, что я его бросаю в самый тяжелый период. Я и вняла, в Мексику все же поеду, но в отпуск, пробуду там почти месяц, не пять жалких дней.
Помимо этого, жизнь у меня все та же. Феррейра возникает время от времени, рассказывает о своем. Да, только сейчас поняла,
Вы же уехали до Рождества! Тогда у меня для Вас великая новость. В начале этого месяца он перебрался к новому “очагу”!
Звонил накануне, просил совета. Вопрос прежде всего материального порядка. Оказывается, его дочь хочет привести в дом парня, он студент из штата Парана, почти без денег, так как потерял работу. Короче, все из-за кризиса, здесь закрывают фабрики и конторы, так уже было в Аргентине несколько лет назад. И Феррейра предпочел, чтобы она привела парня в дом, чем скитаться по отельчикам ночью, днем, в любое время. Такие теперь домашние очаги, Нидия, не то что в Ваше время, правда?
Но, понятно, еще одному в доме места не нашлось бы. И тогда Феррейра переехал к этой женщине, ужасно далеко, но хоть относительно тихо. А по прошествии разумного срока он женится, не сейчас, ведь жена умерла совсем недавно.
Должна признать, что новость задела меня довольно сильно. Несколько дней я все видела в черном цвете. Но на прошлой неделе он позвонил и появился, все как раньше, было впечатление, что ничего не произошло. Его новая “жена” ведет занятия в средней школе, но по вечерам, в отличие от умершей, и всегда приходит домой после одиннадцати, когда заканчиваются курсы, они с семи до одиннадцати. Сегодня жду его снова, а пока пишу это письмо. Если он немного задержится, успею закончить.
Вы знаете, сеньора Нидия, как я страшно занята, столько всего, что нелегко выкроить время. И каждый вечер еще пишу моему мальчику. Хоть страничку. Я вменила себе это в обязанность, и это дает свои результаты. Так я стараюсь поддерживать с ним связь. Пусть он не отвечает, неважно, зато когда звонит, то помнит все, о чем я писала в письме, и тогда я ощущаю, что не теряю его совсем. Контакт не утрачивается, понимаете? Это хорошая система, не знаю, почему я раньше об этом не подумала. Он особенно любит, когда я рассказываю о пациентах, о динамике их болезни. Я всегда
об этом рассказывала, ему очень интересно.
Я ему напишу, как только уйдет Феррейра, хочу рассказать об одной пациентке, какой у нее наблюдался сегодня резкий поворот. Это для меня уже как наркотик, не напишу страничку сыну, заснуть не могу. Он всегда говорит одно и то же: “Мам, не сердись, если я не пишу, много раз в день я мысленно говорю с тобой, разбирая все, о чем ты по секрету сообщаешь в письмах”.
Ладно, сеньора Нидия, крепко Вас обнимаю, пишите время от времени.
Сильвия.
— Алло…
— Сеньору Нидию, пожалуйста…
— Это я, кто говорит?
— Сильвия. Как поживаете?
— Сильвия! Какая радость! Вы здесь, в Буэнос-Айресе?
— Нет, я звоню из Рио.
— Ой, какая честь… Скажите, вы в порядке?
— Да, дел полно, только и всего. Как там ваше давление?
— Более-менее. Но теперь установится хорошая погода, станет потеплее, а это очень помогает. Хотя, понятно, потом начнется зима, и для меня это самое ужасное.
— Получили мое письмо?
— Да, почта работает медленно, но пришло. На днях собиралась вам ответить.
— Нидия, я все равно очень хотела с вами поговорить, узнать, как вы там, но сегодня у меня есть что рассказать…
— Про Феррейру?
— Нет, о нем никаких новостей, всегда одно и то же…
— О чем же тогда? Что-то не так?
— Нет, в Леблоне объявилась та девушка, Вильма, жена Роналду.
— А…
— Уже работает в одном доме, там же, где работала раньше, больше двух лет назад, по-моему. Но там ее очень любят и сразу взяли, как только она приехала.
— А, да…
— Приехала, надеялась отыскать мужа, в этом смысле она в полном отчаянии. Заходила ко мне, спрашивала всякое.
— Бедная девочка…
— Много спрашивала о вас, Нидия…
— Да…
— Ей очень нужна поддержка, по-моему, ей очень плохо, она действительно в отчаянии.
— Бедняжка…
— Нидия, почему бы вам не приехать, когда начнутся холода? Квартира Люси по-прежнему не сдана.
— Что же ее никто не снимет? Она такая хорошенькая!
— Просто ваш племянник поставил агентству недвижимости нереальные условия, Нидия, запросил много, он исходит из цен в Швейцарии.
— Нет, такие подвиги мне уже не под силу, Сильвия.
— Теперь, когда в Буэнос-Айресе начинаются холода, ваши родные не будут противиться.
— Нет, Сильвия, правда, мне это уже не по силам.
— Меня очень беспокоит эта девочка, Вильма.
— Обнимите ее от моего имени, пожалуйста.
— Нидия, вы знаете, мы бы с удовольствием вас тут встретили.
— Правда спасибо, но не думаю, что это возможно. Мне уже много лет.
— Звоните, если что, я здесь, в Мексику не поеду до июльского отпуска.
— Нет, Сильвия. Я однажды допустила ошибку, больше не буду повторять. Не могу доверять людям такого рода.
— Да, я понимаю, но…
— Нет, я больше туда не вернусь.
— Подумайте, а если нет… в один прекрасный день я заявлюсь в вам в Буэнос-Айрес.
— Да… было бы чудесно, приезжайте скорей!
— Нет, Нидия, это я так, к слову… Нет времени, чего стоит одна поездка в Мексику, да и пациентов надо принимать.
— Не знаю, Сильвия, голос у вас что-то приунывший.
— Это тоска, Нидия, все от меня уезжают подальше.
— Феррейру часто видите?
— Обычно раз в неделю, в тот день, когда занятия у жены заканчиваются позже.
— В какой день недели, если не секрет?
— По средам. Хороший день, правда? Делит неделю надвое.
— Вчера вечером, значит. Но он не приходил, правда?
— Нет.
— А…
— Вы всегда все угадываете. Одним словом, раз в две недели, на самом деле. А если среда выпадает на праздники… и того реже. Она дома сидит.
— Маловато получается.
— По-моему, да. Ну ладно, рада, что вы в порядке, обнимаю вас.
— А погода хорошая?
— Да, хотя ночь наступает уже около пяти, дни становятся короче.
— Сильвия… извините за нескромность… почему вы не пошлете этого Феррейру к черту?
— Чуть не послала. Я обратила внимание вот на что. Оказывается, как только я упоминаю о поездке в Мексику, у него портится настроение.
— Мужской эгоизм.
— Но мне это понравилось, мне показалось, он не хочет моей поездки, потому что будет скучать.
