Вовремя очнувшись от своих фантазий, он услышал, что ему поручают восстановить компьютерную сеть «Зефира».
– А надо ли? – сказал он. – Похоже, всем без нее только лучше. Они ходят туда-сюда, разговаривают… мне правда кажется, что компании это на пользу.
– Персоналу это, конечно, нравится, – презрительно бросил Блейк. – Меньше работы, больше разговоров. Но мы здесь не для того, Джонс, чтобы их развлекать.
– Я и не предлагаю, чтобы мы развлекали кого-то, – ответил Джонс ровным голосом человека, пересиливающего желание треснуть Блейка кофейной кружкой. – Просто интересуюсь, не лучше ли оставить все так, как есть. Не влияет ли это на производительность положительным образом? Есть такая теория о балансе работы и личной жизни. Безумная такая идея, что счастливые и мотивированные люди работают лучше.
Блейк состроил такую мину, точно Джонс брякнул несусветную глупость, а Клаусман сказал:
– Знаешь, Джонс, мы не такие уж фэны этого твоего баланса. Я не говорю, что это плохая концепция. Она просто великая – теоретически.
– Вроде коммунизма, – вставил Блейк, вызвав многочисленные смешки. «Нет, – решил Джонс, – не буду я с ним бухтеть в баре». – Это миф, вот в чем проблема. Мы все просчитали и не нашли подтверждения. То, что выигрывается от снижения прогулов и ошибок, перекрывается сокращением рабочего времени и посторонними занятиями. Проще говоря, у счастливых работников показатели не лучше, а хуже.
– В большинстве ситуаций, но не во всех, – заметила Мона. – Помните?
– Да-да, – закивал Клаусман. – Когда менять работника слишком дорого, можно потратить какие-то деньги, чтобы сделать его счастливым. Но это исключение, а не правило.
– То есть деньги стоит тратить только на тех, кто работает в администрации? – поинтересовался Джонс.
– Смотри-ка, с ходу врубился, – хмыкнул Блейк.
– Я хочу сказать, – пояснил Клаусман, – что в уравнении «работа – личная жизнь» мы делаем ударение на работу. Дошло?
– Да, – сказал Джонс.
– Ну и чудненько. Это один из тех случаев, когда я не хочу ждать, чтобы все наладилось само собой. У большинства администраторов даже компьютера нет – пройдут месяцы, пока они сообразят, что не все ладно. Компании нужна локальная сеть, Джонс, и ты ее обеспечишь.
«Как?» – хотел спросить он, но счел, что это не по-альфийски, и поэтому сказал: «Хорошо», что всех удовлетворило.
Третьим беспокойным моментом стало высказывание Блейка в конце совещания:
– И присмотри за отделом обслуживания. У нового менеджера, Роджера Джефферсона, полно новых свежих идей. – Джонс, укладывавший в это время свой кейс и думавший о локальной сети, не уловил, что предшествовало этим словам. Но по легкой снисходительной улыбочке Роджера ему стало ясно, что сегодняшний день, по неясным пока причинам, обещает быть паскудным до крайности.
Причины выясняются, когда он приходит в клетушку бывшего отдела продаж. Фредди и Элизабет, почти соприкасаясь коленями, оживленно беседуют.
– Нет-нет-нет, – трясет головой Фредди. – Иди сюда, Джонс, поддержи меня.
– Я хорошо тебя понимаю, Фредди, – говорит Элизабет, – но что мы можем? Выбора нет.
– Да что у вас тут такое?
Фредди сует Джонсу какую-то распечатку.
– Вот гляди. Программа Роджера, называется «хозрасчет». С этого момента мы будем платить за все. За столы, за компьютеры. Он нам счета выставляет! Делает нас персонально ответственными за отдельские расходы!
– Со стульями будет дефицит, – размышляет Элизабет. – Надо бы запастись и продавать другим чуть дороже.
– Когда появится какая-нибудь работа, устроим тендер. Кто выиграет, тот и получит эту работу. И все расходы будем оплачивать сами! Как субподрядчики!
– Да, плохо дело, – признает Джонс.
Фредди ожесточенно трет лоб.
– Я всегда хотел одного: никакой материальной ответственности. Делать, что тебе говорят, и не волноваться, что следующий день может стать последним. Я что, прошу слишком многого, да?
– Что происходит? – спрашивает Холли позади Джонса.
– Холли, хоть ты меня поддержи! Правда ведь, этот хозрасчет – бред собачий?
– Да нет… почему же…
– То есть как?
– Почему бы нам не отвечать за свои расходы? Взять Лианну. Она всегда страниц десять испортит, пока не сделает нормальную копию. А один парень из поставок весь день только анекдоты рассылал по компьютеру. Почему я должна субсидировать таких, как они?
– Ах, субсидировать? С каких это пор ты заговорила по-менеджерски?
Холли молча переступает с ноги на ногу.
– О нет, – стонет Фредди.
– Я теперь спортзалом руковожу. Не знаю еще, где буду сидеть, но… вот так.
– Катастрофа, – падает на стул Фредди.
– Спасибо за поздравление, – обижается Холли. – Напомни, чтобы я порадовалась, когда сам получишь новое назначение.
– Никто тут ничего не получит, – угрюмо роняет Элизабет. – Кроме тебя.
– Да, интересно, – вскидывается Фредди, – почему это Холли попала в такой фавор? Дайте подумать…
– И почему же? – теряется Холли.
– Не потому ли, что рассказала о некоем пончике, а?
Элизабет переводит взгляд на Холли. Та вспыхивает.
– О боже, – произносит Элизабет.
– Он все равно бы узнал, – заявляет Холли. – Ты извини, Элизабет, но он узнал бы. У него сдвиг на этом.
В этот момент слышится вой сирены. Лампочка в сетке вспыхивает, пульсируя оранжевым светом. Участок дорожных работ, да и только. Джонс подскакивает.
– Какого черта?
Среди оранжевых вспышек загорается экран телевизора.
ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ТЕНДЕР № 1 ЗАДАЧА: Перепланировка и аукцион занимаемых мест (11-й эт.) ПОДРОБНОСТИ У СЕКРЕТАРЯ ОТДЕЛА
– Заработало уже, – дрожащим голосом констатирует Фредди. – Заработало.
Служащие один за другим выбираются из клетушек и, косясь друг на друга, идут к секретарю.
– Вы только гляньте на них! – с отвращением кричит Фредди. – Драться готовы из-за пакета выплат. Вы как хотите, а я в этом деле не участник. Как же насчет сплоченности? Насчет работы в команде? – Он злобно смотрит на Холли.
– Слушай, – говорит она, – знаешь, что мне Роджер сказал? Что весь этот треп про команду – сплошная брехня. Повышают не команду, а человека. Если хочешь продвинуться, наплюй на всех и подумай о себе. Сотрудники – твои конкуренты. Это все так и есть, как он говорит: в команде нет «я», но и «ты» тоже нет! – Наступает молчание. Холли бурно дышит, щеки у нее горят. – Но мне жаль, Элизабет, правда жаль.
– Может, теперь, когда узнал, он забудет об этом, – отводит взгляд та.
– Определенно. Честно, я бы не удивилась. Нет, я просто уверена, что все будет в порядке. – Голос Холли звучит гак жалобно, что Джонс тоже отворачивается.
* * *
В вестибюле у Гретель болит голова от мигания коммутатора. Ей сегодня вообще не полагалось быть на работе. Она позвонила и сказала, что плохо себя чувствует, но женщина из отдела кадров только ойкнула.
– Дорогая моя…
– Что? – сказала Гретель, но в трубке уже читали сводку дорожного движения. Гретель слушала, сидя на краю кровати в пижаме, с закрытыми глазами, на бедре – рука бой-френда.
– Я тебя соединю с другим номером, Гретель, – вернувшись, сказала женщина.
– Но… – Снова радио.
– Гретель? – послышался мужской голос, громкий и веселый до боли. – Это Джим Дэвидсон. Приболела немножко, да?
Джим – менеджер по персоналу.
– Да, Джим. Отвратительно себя чувствую.
– Мне жаль это слышать, – сказал он все тем же легким, шутливым тоном. – Очень уж некстати, понимаешь, это случилось.
Гретель стиснула трубку.
– Уверена, Ева не будет против подменить меня на денек. – Очень даже будет против, однако это ее не убьет. После ужасов понедельника, когда Гретель держали в осаде, а ее и близко не было видно, Ева это заслужила сполна.
– Да, конечно, но дело в том, что она тоже болеет. Звонила десять минут назад.
Теперь Гретель нажимает кнопки на коммутаторе вся мокрая, с дикой головной болью. Ей неясно, почему отдел кадров не может найти ей замену и почему это должно быть ее проблемой. Джим, правда, долго объяснял своим омерзительно жизнерадостным голосом про сложный постреорганизационный период и про то, что без Гретель никак нельзя обойтись: все, кто мог бы взять на себя ее функции, уволены. Послушав его пару минут, Гретель согласилась выйти на работу, лишь бы он только заткнулся.
Зря согласилась. На коммутаторе все эти последние дни сам черт ногу сломит. Половина компании только что сменила работу, новых номеров не знает никто. Отдел кадров обещал выпустить справочник, но не раньше чем через две-три недели – то есть, по мнению Гретель, выйдет он самое малое через полтора месяца, с ошибками и в недостаточном количестве экземпляров. Отдел информационных технологий, который мог бы заняться телефонами, давно упразднен, поэтому ни один абонент больше не соответствует своему номеру. Чтобы связаться с кем-то вне своего отдела, нужно набрать дополнительный код, и Гретель никого ни с кем не может соединить, не узнав, откуда звонят. Служащие этого не понимают, в итоге за утро у нее состоялось примерно двести телефонных разговоров наподобие следующего:
