— Да у меня бабка армянка!
— Ну, тогда тем более… Что ещё?.. Ещё подобная гипертрофия может быть результатом врождённого дефицита синтеза кортизола. Это такой гормон, вырабатываемый надпочечниками. Очень редко это может быть вызвано прогестационными агентами. Ну, то вообще тёмный лес. Иногда бывают фибромы клиторального тела, но у вас их нет. Тем более вы говорите, что у вас такое… Не от природы, нет? В подростковый период начал расти? В любом случае, Людмила, если он у вас такой всю практически жизнь и вас ничего не беспокоит, то пусть будет.
— Понятно, что будет! — сказала не очень внимательно слушавшая Люда. — Куда ж я его дену-то? Не отрезать же, в самом деле! В общем, спасибо вам! Маргарита Андреевна, только я вас прошу… Нет-нет! Не то! Я сейчас не про «не смейтесь»! Я про другое… Мы же всё-таки с вами соседи. Так что я вас прошу…
— Да ты что, Люда! С ума сошла? Вот делать мне нечего, только по соседям бегать и про твой клитор рассказывать! — искренне возмутилась старшая акушерка обсервации.
— Ну, я так, на всякий случай, вы не обижайтесь! Я знаю, Маргарита Андреевна, что вы прекрасная акушерка. Дети-то у меня не от этого мужа. Так что я к вам ещё приду!
— А спираль зачем тогда ставила? — удивилась Марго.
— Как зачем? Что я, дура, вот так с бухты-барахты рожать? Я присмотреться должна.
— Ага, сильно ты хорошо присматривалась к прежним, раз третий есть! — скептически резюмировала Марго.
— Так и те хорошие были. А этот — ещё лучше. Квартиру вот купил, на моё имя записал… До свидания, Татьяна Георгиевна! До свидания, Маргарита Андреевна! — И Людмила отправилась на выход.
— Поняла, Танька? — с серьёзной миной уставилась старшая на заведующую. — Вот оно что! Будь у тебя и у меня вот такой вот… клитор — то и нам бы мужики квартиры покупали. А так — только ебут!
— Так, всё! Идём работать!
Подруги пошли по коридору к своим кабинетам. В этот момент с грохотом «приземлился» лифт, и из его скрежещущих дверей вышел Аркадий Петрович. Вероятно, навестить своих «операционных».
— Слышь, Святогорский! — заорала Маргарита Андреевна. — Иди сюда, чего скажу!
— Буду слушать, только если Татьяна Георгиевна кофе сделает! — тут же откликнулся анестезиолог и, прихватив дам под ручки, потащил их в кабинет к заведующей.
— Аркадий Петрович, мы с Танькой сегодня бабу с хуем видели! Танька ей спираль ставила! — зловеще прошептала Маргарита Андреевна.
— Это что же, чтобы она сама от себя не забеременела, что ли?!
Татьяна Георгиевна побыстрее затолкала друзей в кабинет. Потому что и на неё и на Марго опять напал приступ хохота. Святогорский переждал и, строго подняв указательный палец, изрёк:
— Зря смеётесь, дамочки! Между прочим, жители острова Пасхи одобряли большой клитор. И даже практиковали способы — с разной степенью успеха, увы, — увеличения этого органа у девочек.
— Господи, тут у некоторых… ммм… «мальчиков» дай бог вручную кое-что увеличить! — аж захлёбывалась Марго.
— Девки, вы сексуально озабоченные! А я вам толкую об истории вопроса! — Аркадий Петрович с профессорским видом постучал по чашке ложечкой. — Слушайте! Дядя Аркадий прочитает вам мини-лекцию, на макси, простите, нет времени! Итак, некто Тео Ланг упоминает зарегистрированный случай следующего страшного, солнышки, и неприглядного содержания: у некой женщины головка клитора была длиною, мои дорогие кошечки, пять сантиметров!
— Ужас какой! — непритворно ахнула Маргарита Андреевна.
— Это ещё не ужас, Маргоша! — всё так же серьёзно продолжал говорить Аркадий Петрович. — Ужас, птичка моя, начинался, когда клитор этой зарегистрированной, прости господи, женщины находился в эрегированном состоянии. Потому как в этом самом состоянии он был уже семи с половиной сантиметров! Но то была жёлтая зарегистрированная женщина. Азиатка. Дикое племя. Я иногда думаю, не за этим ли наши мужики все в Юго-Восточную Азию повадились, как невменяемые? Что-то, наверное, есть в бабах с такими приборами? — Он картинно-задумчиво уставился в потолок. — А вы, девочки мои сладкие, белые женщины. А у белых женщин, по данным некоего Ральфа Помероя, размеры головки клитора не бывают длиннее двух с половиной сантиметров. Да и то редко. А вот у чёрных… У чёрных такие, не побоюсь этого правильного в данном случае слова, выдающиеся клиторы — чуть не до восьми и более сантиметров! — встречаются с частотой раз на триста человек чернокожего женского населения!
— Боже мой, Аркадий Петрович, откуда ты всё это знаешь?! — уставилась на анестезиолога Маргарита Андреевна.
— Наш друг Святогорский, Марго, некоторое время подвизался в субсахариальных странах. Ещё в советское время.
— Да! — гордо расправил плечи Святогорский. — И поскольку и там я был анестезиологом при акушерах-гинекологах, то всякого насмотрелся и историю вопроса проштудировал! Дикие чёрные люди не желали признавать победу социализма и прочие достижения передовой советской медицинской науки в своих африканских республиках! Точнее — о победе социализма они просто не знали, потому что дикари они и есть дикари. А что касается клитора — то продолжали по-дикарски своим девочкам делать обрезание этого органа. С чем мы пытались безуспешно бороться. Теперь с этим безуспешно борются ООН, «Врачи без границ» и прочие гуманисты. А дикари как были дикарями — так и теперь не знают, что обрезание клитора — это нехорошо. Даже если он длиной с вполне себе такой мужской половой член, Маргарита! — обратился он к старшей акушерке обсервации. — То, что ты называешь «хуем», у приличных людей, не у дикарей, называется «половым членом».
— Нет! Половым членом называется половой член. И он, поверь Аркаша, совсем не то же, что хуй!
— Бесстыдница!
— Если вы не прекратите ржать, я вас выгоню! — прикрикнула на оккупировавших её кабинет друзей Татьяна Георгиевна.
— Мы сами скоро уйдём, мы гордые! Правда, Марго? Кроме того, у нас работа. Мы врачи с границами! Но напоследок, мои крошки, я расскажу вам, что самый длинный зарегистрированный клитор, рекордно длинный — можно сказать, не погрешив против истины, — клитор, упоминаемый целым рядом поражённых в самое сердце воображения глубокоуважаемых авторов, составляет тридцать сантиметров в длину! Это не каждый половой член такими сантиметрами может похвастаться!
— И даже хуй! — восторженно прошептала Маргарита Андреевна.
— Идите… — начала было Татьяна Георгиевна.
— Куда?! — моментально перебил её Святогорский.
После этого друзья хохотали ещё минуты три.
— Работать! Работать!!!
— Татьяна Георгиевна, извините, что отвлекаю вас! — в дверь после формального стука вошла молоденькая ординатор Светлана Борисовна Маковенко. — Но девочка из седьмой палаты отказывается от моего осмотра. Она хочет, чтобы её осмотрели вы! — обиженно проговорила она.
— Хорошо, уже иду! — ровно, насколько это можно было, ответила заведующая.
— Светочка, а какой у вас…
— Аркадий Петрович, не развращай мою молодёжь!
— Я хотел спросить Светлану Борисовну, какой у неё IQ! А вы что подумали, Татьяна Георгиевна?! Да как вы могли! — театрально возмутился Святогорский. — Кстати, завтра что-то мутим у вас в изоляторе?
— Нет! — хором крикнули старшая акушерка и заведующая обсервационным отделением.
— Понятно! То есть бутылку с собой всё-таки брать…
Кадр тринадцатый
Защитники отечества в женский день
Утром двадцать третьего февраля пятиминутка была серьёзная. И даже мрачная. Никаких форс-мажорных ситуаций в родильном доме не было. Всё было тихо и спокойно. Но в джинсы, наконец, нарядились и самые отсталые слои населения. А если безо всяких придурочных иносказаний — господин Панин узнал, что на свете существует Интернет. Потому после того, как доложились все, кто докладывался тут каждое утро — а именно: физиологический родильно-операционный блок, послеродовое физиологии, отделение патологии беременности, обсервационный родильно-операционный, собственно обсервация и отделение новорождённых, Семён Ильич как-то слишком торжественно извлёк из папочки пару листиков и начал зачитывать с какой-то уж и вовсе советско-радийной претенциозной вычурной дикцией:
— Пятнадцатого февраля этого года я родила прекрасную дочь Ярославу в роддоме… — Он прервался и медленно осмотрел всех присутствующих на пятиминутке. Выдержав необходимую паузу, он пояснил своим обычным «начмедовским» — сильно административным и потому всегда несколько недовольным голосом: — Я вижу на ваших лицах недоумение, коллеги? — На лицах не было недоумения. «Лица» сидели, потупившись в пол, потому что, только зайдя в конференц-зал, где всегда проходили пятиминутки, поняли, что сегодня начмед встал не с той ноги и вдогонку его ещё и муха укусила, которой вожжа под хвост попала. — Разумеется, что это не я родил прекрасную дочь Ярославу пятнадцатого февраля в нашем родильном доме. Просто мой средний сын, развлекаясь, набрал в поисковике мою фамилию, имя и отчество. И первое, что выпало, как он выразился, «по дате», был именно этот текст. Я продолжу, если вы, коллеги, не возражаете!
