– Чушь?! – завизжал Заячья Губа. – А утверждать, что в тебя вселился дух Кандара, – это не чушь?
– Да! – высокомерно взглянув на соперника, произнес Череп. – В меня переселился дух Кандара. Когда этот негодяй Гельбиш отравил Лиллиану и Кандар разоблачил его, Гельбиш подослал к нему своего палача Маркута, и тот прирезал Диктатора ночью, как теленка. В ту ночь я не спал, страдая бессонницей. И почувствовал буквально в тот же миг, что мятежный дух Диктатора входит в меня и заполняет меня целиком.
– А куда девался твой собственный дух? Вышел через задницу? – со смехом спросил Заячья Губа и обернулся к Кандару. – Нет, ты только послушай его, послушай!
– Мой дух слился с духом Кандара! – сказал Череп, пристально глядя на Диктатора, будто именно он задал этот вопрос.
– Гельбиш… отравил Лиллиану? – растерянно спросил Кандар. – С чего это вы взяли?
– Ну, это знает в Лакуне каждый мальчишка, – пожал плечами Череп. – Лиллиана ненавидела Фана, это известно всем. И Фан решил избавиться от нее. Ты что, никогда не слыхал об этом?
Кандар не ответил. Мысль, что Гельбиш мог отравить Лиллиану, была столь дикой, что он только пожал плечами.
– Ты не знаешь, что Гельбиш отправил на тот свет Лиллиану, и смеешь утверждать, что ты Кандар! Может быть, тот, с перерезанным горлом, ты и есть? Встал из гроба?
Череп издал какие-то гортанные звуки, похожие на воронье карканье. Он смеялся.
– Никто мне горла не перерезал, – сказал Кандар.
– Не сомневаюсь, – проскрипел Череп, – потому что ты не Кандар.
– Нет, я Кандар! – неожиданно вырвалось у Диктатора. Он даже гордо вскинул голову, но тут же почувствовал, до какой степени глупо доказывать этим сумасшедшим, что он и есть подлинный Кандар.
– Он такой же псих, как и ты! – хихикнул Заячья Губа.
Череп схватил со стола стакан с простоквашей и запустил им в своего соседа. Стакан пролетел над головой Кандара, причем простокваша пролилась ему на голову. Заячья Губа, взбешенный, кинулся на своего противника, но в то же мгновение дверь распахнулась, и два дюжих санитара накинулись на Черепа, надели на него смирительную рубашку и, швырнув на койку, удалились. Заячья Губа испуганно прижался к стене. Череп заплакал.
– Пока эти палачи издеваются надо мной, моя Идея гибнет в руках негодяев и обманщиков, захвативших мою власть.
– Твоя Идея?! – презрительно огрызнулся Заячья Губа. – Это моя Идея гибнет! Моя!
Кандару надоел их идиотский спор. Он скинул туфли и прилег на койку. У него не хватало сил сделать хотя бы пару самых простых упражнений. Он только подумал, что с той минуты, когда Гуна затолкала его в пикап с грязным бельем, он ведет жизнь странную и нездоровую.
Уснуть ему не удалось. Подошел Заячья Губа и присел рядом.
– Ты не знаешь самого главного! – заговорил он шепотом. – Перед смертью мать разыскала меня и завещала занять место того, кто незаконно считается ее сыном. Это завещание составлено в двух экземплярах. Одно лежало в шкатулке у нее в будуаре, и Гельбиш его уничтожил, другое хранится в сейфе одного из швейцарских банков. Мать забыла сказать мне, в каком именно. И я не могу теперь доказать свои права! Не правда ли, трагедия?
Кандар молчал.
– А может быть, он прав, – Заячья Губа кивнул в сторону своего сожителя, – и тот, незаконный, действительно зарезан Маркутом, а вместо него в резиденции сидит вообще неизвестно кто? А меня, подлинного Кандара, держат здесь взаперти. Разве это не преступление?
Кандар не отвечал. Он лежал с закрытыми глазами, безуспешно пытаясь заснуть.
– Вот вы, – продолжал Заячья Губа, – утверждаете, что вы и есть настоящий Диктатор. Допустим как предположение. Скажите, с какой целью совершена Революция Девятнадцатого Января? Для чего введен Новый Режим?
Уснуть все равно не удастся, подумал Кандар.
– С целью сделать жизнь граждан Лакуны более достойной и чистой и через это – счастливой, – неохотно ответил он, не открывая глаз.
– И только? – В голосе Заячьей Губы прозвучала насмешка.
– Разве мало?
– И после этого вы еще осмеливаетесь утверждать, что вы Лей Кандар, Великий Гигиенист и Преобразователь Лакуны?! – В голосе Заячьей Губы звучало гордое презрение. – Я открою вам подлинный смысл и высшую цель Революции.
– Вам она, конечно, известна, – усмехнулся Кандар.
– Да, известна! Революция Девятнадцатого Января ставила своей целью превратить Лакуну в новую Спарту! Путем оздоровления и продуманной селекции создать нацию здоровых мужественных воинов, способных подчинить себе весь мир!
– Не слушайте его! – крикнул со своей койки Череп. – Он не может знать подлинной цели моей Революции! – Череп так дергался, скрученный рукавами смирительной рубашки, что с шумом свалился на пол.
Но падение все же не помешало ему продолжить свою речь:
– Да, Революция ставила грандиозную цель, но цель в высшей степени гуманную. Великий дух Лея Кандара открыл ее мне!
– Послушайте, послушайте этого сумасшедшего! – захихикал Заячья Губа. – Он возомнил себя самим Господом Богом! Послушайте эту галиматью!
– Галиматья? – возмутился Череп. – Нет, это не галиматья, а единственный способ спасти человечество!
– Вы слышите?! Ни больше ни меньше как спасти все человечество! – издевался коротышка.
– Люди погрязли в пороках, в телесной и душевной грязи! – выкрикивал Череп, корчась и извиваясь на полу. – Для того чтобы вернуть им то подобие, по которому они были созданы Всевышним, надо все начать сначала!
– Сначала? – вырвалось у Кандара.
– Да! С Адама и Евы! Работа, которую я задал ЕКЛ, ставила своей задачей создание совершенно новой породы людей. На первом этапе должны быть сформированы так называемые СО, то есть Совершенные Особи. Когда будет решена эта задача, необходимо отобрать среди СО несколько СП, то есть Совершенных Пар – совершенных во всех отношениях. Эти пары и откроют новую эру!
– Несколько пар? – переспросил Кандар. – А остальные?
– Остальные будут кастрированы, с тем чтобы Землю заселило только потомство этих Совершенных! – твердо заявил Череп.
– Но это безумие! – крикнул Кандар, напрочь забыв, что перед ним сумасшедший.
– Все гениальное поначалу кажется безумным, – вздохнул Череп, лежа на полу. – Но со временем, когда люди поймут, что все это сделано для их же блага, они простят мне эту жестокость.
Что-то вдруг кольнуло Кандара. Он вспомнил свои собственные рассуждения. Но тут же подумал: нет, до такого безумия он все же не доходил… Его мероприятия лежали в рамках разумного. Однако ему стало не по себе.
– Вы видите, он сумасшедший, – снова засмеялся коротышка. – Да, мир нуждается в исправлении и улучшении. Но путь к совершенству ведет через огонь, который зажжет наша Лакуна! Великий, очищающий огонь! – Последние слова он произнес неожиданно сильно, с пафосом, будто говорил перед многочисленной аудиторией.
Череп бессильно заскрежетал зубами.
Кандар закрыл глаза. На сегодня с него было довольно.
Глава двадцать восьмая
Впервые за долгие годы врачебной практики Сум Гарбек испытывал неприятное чувство неуверенности. Многолетний опыт подсказывал ему, что пациент, доставленный из санлага, относится к той категории сумасшедших, которые, как правило, не подлежат изоляции. С другой стороны, здравый смысл протестовал против предположения, что это действительно сам Диктатор.
Гарбека при этом отнюдь не беспокоил медицинский аспект подобной ошибки: одним пациентом в клинике больше, одним меньше – это его не волновало. Гарбек смутно чувствовал, что ошибка в данном случае может стать для него роковой.
Он стоял, покачиваясь на каблуках, перед портретом Диктатора и пощипывал правое ухо – жест, означавший глубокое раздумье. Гарбек решал – звонить в резиденцию или не звонить. Высказать вслух предположение, что в его клинике находится на положении сумасшедшего не кто иной, как Лей Кандар, грозило опасностью по меньшей мере стать пациентом собственной клиники. Однако держать в ней Диктатора, если все-таки окажется, что это он, пожалуй, еще опасней.
