Я протянул руку к своему удостоверению.
– Вы еще не начали. Сюда, пожалуйста.
И она показала мне на дверь другой комнаты.
Я вошел в начало прошлого века.
Честное слово, это было путешествие во времени. Ни один дизайнер, ни один стилист, никакие декораторы не смогли бы создать ту квартиру, в которой я сейчас находился. Стены были покрашены валиком, потолок соединялся со стенами плавным полукругом, люстры висели по центрам лепных розеток. Напротив меня на стене висели часы с маятником, они громко тикали, а маятник с треском ходил то в одну, то в другую сторону. Все замедлилось. Даже солнечные лучи, которые попадали в открытую балконную дверь, казалось, в эту комнату вползали. Большой сервант черешневого дерева, овальный стол, накрытый белой скатертью с бахромой, на скатерти – хрустальная ваза с одной розой. Кресло с полинялой зеленой обивкой притягивало взгляд своими невыразимо стройными линиями – оно словно зазывало тебя, манило, чтобы ты упал в него и вытянул блаженно ноги. На подоконнике стояли горшки с папоротниками, невероятно буйно растущими и пышными, – на какое-то мгновение мне даже показалось, что они искусственные.
Мама дорогая, какие кадры!
А вот телевизора я не заметил.
Я поставил сумку и тюнер и еще раз оглянулся. Картины на стенах, красивые, жанровая сценка и портрет очень красивой женщины в стиле Витковского: любопытный взгляд, пышные волосы, закрывающие половину лица, ровный нос и красиво очерченные губы.
У окна стоял дубовый буфет, с аккуратно расставленными бокальчиками, рюмочками и фарфоровыми фигурками, как минимум такими же старыми, как их хозяйка. Все в полном порядке: вот кавалер в панталонах склоняется над рукой прекрасной дамы в кринолине, вот Амур и Психея в вечном любовном объятии, вот мальчик и девочка стоят друг против друга, оба вытянули одну ладошку вперед, а вторую прячут за спиной, вот два ангелочка тянутся друг к дружке с поцелуем, который произойдет вот-вот, буквально миллиметр остался…
Но телевизора не было.
– Я прошу прощения, а где у вас прибор?
– Телевизор, молодой человек?
– Да. Мне нужно протянуть провод из коридора к телевизору и тюнеру.
Она подошла к шкафчику и открыла дубовую, инкрустированную натуральным перламутром дверку. Я был уверен, что за ней окажется какой-нибудь мастодонт мохнатого года выпуска.
А на самом деле моим глазам явилась самая последняя модель телевизора, которая появилась на рынке только месяц назад, – новейшая японская плазма.
Я потерял дар речи.
– Мне приходится его здесь прятать, потому что он так некрасиво смотрится. Телевизор портит весь интерьер, вы не находите? – Старушка встала около меня, чуть боком, что-то пряча в руках за спиной, я не видел, что это, но решил, что скорее всего трость, которой она стесняется.
– И я попрошу вас, молодой человек, сделать так, чтобы не видно было проводов. Может быть, пустить их над дверью или спустить вдоль окна, потом по изголовью и туда, – она махнула рукой в сторону тюнера. – Это я тоже не хочу видеть. Там приготовлена досочка, так вы сделайте, пожалуйста, консоль и туда спрячьте провода. Чтобы все было как надо.
Я не столяр. И хотел было запротестовать, но в ее манере говорить была какая-то глубочайшая уверенность, что все будет так, как лучше и удобнее для нее. Как положено.
Я находился в прекрасном расположении духа. Впереди у меня был вечер, который ничем нельзя было испортить. Так пусть эта женщина, которая проспала, по всей видимости, последние пятьдесят лет в хрустальном гробу, получит удовольствие, подумал я про себя. Ей ведь тоже нужно посмотреть какой-нибудь польский сериальчик, помечтать о каком-нибудь добром и чутком докторе, который работает в больнице, где никто не умирает, в какой-то реальности, где все так, как должно быть: разрушенные семьи в конце концов всегда восстанавливаются, бесплодные женщины беременеют, потерянные дети находят чудесным образом своих родителей, внуки заботятся о своих дедах, а неожиданная удача помогает решить любую проблему.
А я проведу вечер с Ингой.
Ах, если бы я мог показать ей эту квартиру! В Канаде такого точно не найдешь. Этой довоенной еще атмосферы, этого ощущения старого, черно-белого кино, этой мебели, посуды, занавесок… этого воздуха – в Канаде точно такого нет.
Я разложил свои инструменты, дрель, провода. Старуха ходила за мной по пятам, внимательная и молчаливая. Я не люблю работать, когда кто-то на меня смотрит, следит за моими руками, – я не вор. Она что, боится за свои безделушки, которых навалом даже в коридоре?
Я старался не мусорить – это мой принцип: в доме, где не слишком чисто, я не особо заморачиваюсь этим вопросом, а когда работаешь с кабелем – всегда что-то сыплется на пол, какие-то мелкие ошметки, пыль и прочее, и я наскоро потом разом собираю все за собой пылесосом. Но когда вокруг порядок – я включаю пылесос чаще и убираю тщательнее. Такая вот извращенная профессиональная гордость – хочу, чтобы клиент остался доволен моей работой даже в мелочах.
В доме этой Старухи я чувствовал себя словно в хрустальном замке, где надо двигаться с особой осторожностью, чтобы не задеть ничего, потому что от этого он может весь рассыпаться на мелкие кусочки. А Старуха все время, чуть боком, наверно опираясь на свою трость, ходила за мной следом.
Я подключил антенну, смонтировал досочку, поставил тюнер и взял в руки пульт.
– Вот тут нужно нажать, чтобы работало, тут включить, вот эта кнопочка справа…
– Я вас вовсе не спрашивала, как это работает. Спасибо, – она подошла к шкафу и закрыла дверцу. – А интернет?
Я обалдел.
– Говорят, если подключить через кабельное – он лучше работает. Я не очень довольна тем, что у меня сейчас. Очень медленный и все время пропадает. Вы не будете так любезны, не посмотрите, в чем дело? И расскажите, какие у вас есть тарифы. Сколько гигов и какая скорость? Я, возможно, тогда вообще откажусь от стационарного телефона.
– А где у вас модем? – выдохнул я.
– На кухне, будьте так любезны.
Она повернулась, чтобы пропустить меня вперед, и тут я краем глаза заметил, что вовсе не трость она держит в руке за спиной, а топор. Настоящий, большой, остро наточенный топор. Лезвие блестело, как будто его только что почистили.
Я почувствовал себя не в своей тарелке.
Хотя «не в своей тарелке» – это еще мягко сказано.
Я почувствовал, что обливаюсь холодным потом.
А если эта Старуха чокнутая и ни с того ни с сего тюкнет меня своим топором прямо в лоб? Мало ли психов на свете?
Я постарался, чтобы Старуха не заметила моего испуга. В конце концов, если бы она и правда собиралась меня тюкнуть – то самый удобный момент для этого она уже пропустила: я представлял собой отличную мишень, когда монтировал эту дурацкую досочку… Хотя, может быть, она просто ждет еще более удобного момента. В любом случае мне надо избегать резких движений и стараться не поворачиваться к ней спиной, просто спокойно и старательно делать свою работу и контролировать каждый жест.
Как, черт возьми, при Геракле, только эта маленькая тварь при себе не имеет обычно никаких орудий убийства, а вот Старуха еще как имеет!
Я тихонько вошел в кухню, она была так же прекрасна и так же поразительно несовременна, как и вся остальная квартира. На дубовом столе с львиными лапами стояла хрустальная ваза с фруктами.
Я сел.
– Простите, у меня с собой нет никаких данных по интернету, я не брал компьютер.
– Я сейчас принесу ноут, подождите, пожалуйста.
Когда она вышла – я вздохнул с облегчением. Да уж, моя работа – сплошной стресс.
Через минуту она появилась в дверях и одной рукой подала мне компьютер.
Новейшая модель самой гениальной фирмы в мире. Моя мечта. Легкий как перышко.
Старуха была просто поразительная.
– Если вы являетесь провайдерами, то, может, мне стать вашим клиентом? Вы предоставляете услуги широкополосного доступа? А какой модем? Есть ли возможность беспроводного или только через кабель?
Нет, мир полон неожиданностей, это факт.
– Пожалуйста! – Ах, как мне нравятся такие клиенты! – Мы подключим все что угодно на ваше усмотрение.
– Я хочу только знать, как у вас оплачивается: есть ли фиксированный тариф или я должна платить за каждый мегабайт? И будут ли ограничения по скачиванию? И сколько мегабайт в секунду?
Я чуть со стула не упал.
– Двадцать пять. Это сейчас. Скоро будет быстрее. И вы можете скачивать что хотите в неограниченных количествах.
– Звучит неплохо, – сказала Старуха, подошла к окну и прислонила свой топор к чугунной батарее, которая наверняка помнила еще Пилсудского.
Я старался не выдать облегчение, которое охватило меня при виде этого.
