А тут на шум и второй гаишник подваливает. Видит, что скандал. А первый уже налился весь кровью, лапами вокруг кобуры судорожно почёсывает и звонко так поясняет: «Значит так, ты сейчас со мной на пост пойдёшь, понял, мля?! Эти твои в машине тоже! Машину я, мля, на штрафную стоянку ставлю, полторы штуки в день, мля, на неделю! Ты понял меня, нет?»
И тут сцена происходит в общем и целом, конечно, безобразная. Режиссёр ополоумевший пытается права свои заполучить обратно. Его второй гаишник за корпус сзади обхватывает и по мозгам дать намеревается за нападение на первого гаишника при исполнении его финансовых обязательств. Первый же гаишник дверь джипа заднюю распахивает и компьютерщиков несчастных, ничего ровным счётом уже не соображающих, вытаскивать начинает с криками матерными. Художники только мямлят что-то плаксиво, и смысл этих соплей сводится к тому, что они просят их, значит, не трогать. Если это возможно. Свалка небольшая. Мат гаишный стоит, крики режиссёрские истошные – отдайте права мои сюда! – и художниковский плач Ярославны. Баталиста только не хватает. Большим успехом полотно бы пользовалось: «Битва с гаишниками на таком-то километре МКАД».
А дальше вот что происходит. Режиссёр свои лапы уже почти до документов дотянул. Второй гаишник уже почти режиссёра обхватил как следует и назад его тащит. А гаишник первый как раз за художника близ сидящего уцепился от души. И армейским таким рывком его на себя – ррраз! Художник хилый с податливостью возбуждённой женщины из джипа на раз вываливается. От этого вся скульптурная группа немного отшатывается. А вместе с задницей художника вылетают из машины и камера, и кассетка. Они там лежали как раз недалеко. Вылетают и падают, камера стеклом брызгает жалобно. А гаишник, тот, который первый, разворачивается не совсем ловко, чтобы художника уж совсем копчиком на асфальт не уронить, а наоборот, ловко скрутить его в наручники прямо тут, сразу. И, разворачиваясь, он нечаянно кассетку сапогом своим казённым плямкает. Отлетает она немного – метра на полтора максимум. Режиссёр перестаёт за документами тянуться и начинает тянуться как раз к кассетке. Разворачивается он и видит, как большое что-то слева надвигается.
Хрусть!
Это фура шла. С прицепчиком. Тягач. Общим весом тонн до хрена и больше. И все колёса диаметра немереного, из них часть сдвоенные, по кассетке проезжаются. Аллес.
Скульптурная группа немного застывает. Эти трое смотрят на остатки. Осталось немного, прямо скажем. И смотрят они с таким видом, будто под фуру только что их дедушка сердобольный попал, миллионер американский, который как раз собрался на пост идти, завещание подписать на твёрденьком, чтоб не на колене черкать. Хрюк – и нету дедушки.
И гаишники недоброе почуяли. Такие лица потому что у людей не бывают просто так. Не цепенеют просто так три человека сразу и вместе. И отчаяние в глазах их ни с чем не соотносится. Опять же – имущество-то портить гаишники не собирались. В общем, неловкая ситуация.
Первый художника отпускает и решает, что ну её на фиг, такую историю. Чем ещё она закончится – ему непонятно. Мало ли кто такие, какие у них родственники и что там на кассетке было. Клиент больно борзый попался вообще-то. Кто его знает. Может, он в семье дурак, а все семейные достоинства у папы, бывшего секретаря ЦК, ныне демократического чиновника. Да ну его, связываться. Документы поэтому гаишник в джип швыряет. «Валите, – говорит уже помиролюбивее, – отсюда, мля, чтобы я вас тут не видел!» Разворачивается и уходит. Второй гаишник за режиссёра цепляться перестал. И тоже вид принимает оскорблённый. Но не говорит ничего и уходит.
Художник один на асфальте сидит. Второй – в джипе, хотя желал бы в туалете находиться сейчас. Режиссёр стоит в идиотичной греческой позе и смотрит в точку.
Я вам знаете что предлагаю? Давайте мы их так тут и оставим. Потому что – говорю вам как автор – это люди малопредсказуемые. Соотечественники мои они потому что. Им не в падлу и за вторым трупом поехать – вот я чего думаю. А такие зловредные, понимаешь, персонажи мне на кой сдались? У меня и поинтереснее найдутся. Не сомневайтесь. Такие у меня персонажи в мозгу воспаляются один за другим – хоть в очередь их выстраивай и номера на ладонях пиши. Точно вам говорю. Любого берите. Да вон хотя бы шофёра трейлера того здоровенного тягача. Не прогадаете.
Я вам врать не стану.
Такой парень этот шофёр – закачаетесь!
Климатический фактор, или Завтра +40, небольшой снег
Живёт себе в Москве наш главный герой – компьютерщик-очкарик. Средних лет, трудится в Гидрометцентре, кажется, а может, и в другом каком подобном метеоучреждении. Работа его – странная довольно для непосвящённых – заключается в том, чтобы снимать бесконечные данные о погоде в стране и в мире, исходя из показаний метеоспутников. Основной профиль – как раз прогнозы на завтрашний день, долгосрочными он не занимается. Снял показания, загнал в компьютер, они ушли по инстанции. Зачем ушли, куда – неизвестно. Так себе работёнка.
И вот как-то раз приятель-коллега просит подменить его в связи с семейными обстоятельствами. Герой соглашается – работа, в общем, почти механическая, просто придётся лишнюю ночь пободрствовать. Отрабатывает вторую смену, хлебая кофе и изо всех сил воспалённо таращась в монитор, чтобы не заснуть. Однако всё равно он почти засыпает и совершенно случайно ошибается в одном месте, вгоняя в компьютер очередные данные. Вместо «минуса» ставит «плюс» – просто промахивается мимо нужной кнопки. Дорабатывает смену, усталый едет домой и заваливается спать.
Через несколько часов звонок с работы: «Приезжай, у нас ЧП». Он матерится, но кое-как просыпается и приезжает. Гидрометцентр стоит на ушах. Внезапно в Чите и области произошло резкое потепление – вместо обычных минус тридцати пяти градусов стоит жара в плюс тридцать пять. Подтаивают вечные ледники, городу грозит затопление, реки выходят из берегов, тепловые удары у людей, взрываются котельные, которые не успели отключить; в тундре и иже с ней тайге все животные, ополоумев от жары, начинают брачный сезон, никого не предупредив. Тайга гребётся как заведённая, люди стонут. Создан штаб оперативного реагирования, вылетели на всякий случай спасатели МЧС, но неизвестно зачем – разве что позагорать за казённый счёт.
Об этом трубят все новости. Выпуски начинаются с «читинского катаклизма». Политики заверяют, что причинами пусть занимаются учёные, а они уж постараются сохранить в тайге урожай кедровых орешков. Учёные выступают по телевизору и выдвигают различные научные теории, одна другой краше. Причём эти теории, при всей их стройности, не объясняют одного – какого хрена и откуда зимой в Забайкалье жара. Находится умник, который потрясает в эфире замызганной брошюркой и кричит, что ещё в 1973 году он предсказывал наличие в этом месте разлома земной коры, поднятия лавы и возникновения вулкана, по сравнению с которым Везувий – забавная пукалка для прикуривания.
Три Попокатепетля под Читой – кричит он – а власти ничего не делают! А если оно проснётся окончательно, Читу можно с карт вычёркивать – чуть ли не до Хабаровска лава доползёт. На страх китайцам. Телеведущие и общественность ползают у него в ногах и молят объяснить, достает свой главный козырь, как в Чите наступает полночь, день заканчивается и температура возвращается к среднестатистическим облегчительным –35 градусам. Общий вздох. Пророку дают по морде прямо в студии, а зрители с той же целью встречают его у выхода с телецентра.
Обратно же льдом разрывает трубы в тех котельных, где только что поменяли трубы, разорванные паром. Животные в тайге примерзают друг к другу гениталиями, жалобно мычат и воют, и, мысленно сетуя на блядскую погоду – лучше бы на Аляску мигрировали, – вылезают попарно к людям. Нате, отмораживайте. Подключается Гринпис, работает две недели круглосуточно, приезжает Брижит Бардо и лично, дыханием, отогревает две пары примёрзших друг к другу кроликов. На третьей паре она заболевает бронхитом и уезжает домой счастливая и в слезах. Половину отогретых ей кроликов тут же употребляют в жаркое спасатели МЧС, окончательно охреневшие от своей работы – кроме плавок, полотенца и крема от загара у них с собой из одежды только противогаз и гидравлические ножницы, которые они используют как пресс для жарки кроликов табака.
В общем, дурдом заканчивается, о чём рапортуют новостные программы. Соответственно, заканчивается и аврал на работе у нашего героя, он едет домой и весь свой отгул употребляет на сон. Проснувшись, он кое-что вспоминает и летит на работу. Нервно озираясь, проверяет свои файлы за тот рабочий день. И находит искомое – пожалуйста! – «В Чите и области +35 градусов по Цельсию». Верить в это он отказывается, но файл на всякий случай затирает, отговаривается болезнью и едет выпивать. Выпив, решает вернуть себе разум научным способом. Приезжает обратно на работу и, между делом, тихонько ставит в прогноз погоды на завтра этакое неопасное – в Сочи вместо положенных +12 рисует –2. Ничего. Если вдруг и да, что маловероятно, всё равно никто не помрёт.
