К тому же, доложив днем генералу Потапову разведанную информацию, они спали сном праведников, поставив Буратино часовым.
«Пьеро буду, они меня достали этой нижней шишкой и особенно дырой сзади, – стоя на посту, размышлял часовой. – Главный прикольщик – старлей Железяка…» – опасливо оглянулся на палатку со спящими фээсбэшниками.
– Кто же тебя обуратинил?.. – голосом старлея произнес Буратино. «Тьфу! Да видал я его конопатый нос под мышкой у вшивой обезьяны», – задумался над урологической темой и на минуту одеревенел, потрясенный идеей.
«Все гениальное – просто!» – разбежавшись, налетел на ствол дерева зеленой шишкой, забив ее внутрь и при этом почувствовав мощный выброс песка. – Ну вот! – повернув на сто восемьдесят градусов голову, оглядел место с противоположной стороны, откуда брали начало его деревянные ножки. – Без проктолога обошелся! – счастливо вздохнул Буратино. – А то к друзьям в гости стыдно идти…
И спереди вызывающе ничего не торчит, – вернув на место голову, внимательно, с глубоким удовлетворением оглядел низ живота. – Нет безвыходных положений, – достал иголку с ниткой и стал зашивать штанишки, – есть деревянные головы», – довел мысль до логического конца.
Генерал Потапов, получив донесение о выявленном шпионе, решил нанести в Шалопутовку тайный визит, чтобы на месте во всем разобраться.
– Будьте готовы оказать содействие, – лично позвонил начальнику тарасовского ФСБ.
– Товарищ генерал, как только прибудете в наш город, мы вас, соблюдая инкогнито, в лучшем виде доставим на «мерседесе» в деревню.
– На «мерседесе-е»… – передразнил полковника генерал. – Еще на танке, скажите… В Шалопутовку я дожен попасть незаметно, чтоб ни одна душа не слышла и тем более не видела…
А лучше сразу, минуя село, прибыть на место дислокации моей группы в квадрат… э-э-э… короче, напротив брошенных ферм. Так что договоритесь, полковник, с военными о вертолете, – начальственным тоном распорядился он.
Надев парадную форму со всеми регалиями, попрощался с супругой, и черная «Волга» отвезла его в аэропорт.
Вечером начальник московского отдела ФСБ прибыл в Тарасов. Но какой же уважающий себя мужик, вырвавшись от жены в командировку, сразу приступит к официальным делам? Прежде надо расслабиться…
Расслаблялся генерал в том же ресторане, что и «слепой» шпион. В два часа ночи вспомнил, зачем прибыл в Тарасов, и заплетающимся языком велел везти его на аэродром.
В три часа ночи, на низкой высоте, с ужасающим ревом и грохотом, выбрасывая осветительные ракеты, вертолет барражировал над деревней, пока Потапов высматривал, где находятся брошенные фермы.
Одна ракета попала в стог прошлогоднего сена бывшего парторга Пшенина, оставшегося после гибели одинокой козы – страстной любви козла Яшки. Стог горел ярким пламенем, а через некоторое время к нему присоединился и сарай.
Благодаря подсветке генерал сориентировался на местности и распорядился лететь в сторону леса, а сам стал пристегивать парашют.
Летчики пытались его уговорить не рисковать жизнью, обещая приземлиться на близлежащей поляне, но, услышав о риске, Потапов выпятил грудь и приказал подняться на километр вверх. Сиганув из вертолета и кувыркаясь в воздухе, он с трудом удержал в себе ужин, и особенно коньяк, понимая в душе, что авиаторы были правы. Сверху он видел догорающий сарай и суетящиеся рядом с ним две фигурки. Прямо под ногами чадил небольшой костерок, отбрасывающий блики на палатку.
«Спят и не чуют, что на их голову начальство свалилось, – саркастически подумал генерал, но его снесло чуть дальше, в лес. – Крантец парадке!» – загрустил он, повиснув над землей между деревьев.
Проснувшиеся шалопутовцы с тревогой размышляли, что могло случиться, ежели сначала где-то чего-то взорвалось, потом жутко топали, а теперь над башкой кружит винтокрылая машина с намерением спалить деревню. Радовался лишь один Евсей, который заметил купол парашюта.
Он точно знал, что из геликоптера сбросили еще одного шпиёна и поутру обязательно найдет парашют.
«Делить ни с кем не стану», – сладостно мечталось ему.
Леха, услыхав рев двигателей адской машины, гейзером выбросился из-под земли и, завопив, как певец Витас, стал перемещаться в пространстве к месту источника шума. К его радости, шум удалялся вместе с вертолетом.
Пролетев над парочкой голых, перепуганных влюбленных, он ринулся в сторону цветастого купола, раздумывая, почему рядом с белой женщиной оказался черный мужчина.
«А это что еще за группенфюрер СС?» – завис перед задумчивым ликом генерала и, материализовавшись, подставил лапы к ушам, сделав языком:
«Б-л-л-л-л!»
«Что за сказки Венского леса?! – плюнул в мохнатую рожу Потапов. – Перепил я сегодня и перекувыркался», – закрыл он глаза.
Когда открыл, то с душевной теплотой увидел на соседней ветке симпатягу Буратино.
– Джузеппо-о! – почему-то воскликнул деревянный чекист и полез выше, с намерением подпилить сук, за который зацепился парашют шефа.
Но ветвь обломилась сама, и воздухоплаватель брякнулся на землю. Выбравшись из-под купола, Потапов вновь увидел своего спасителя.
«Молодец мальчишка! – ласково подумал он. – И шишку для маскировки в нос воткнул… Только, причем тут Джузеппо? – и направился вместе с ним к палатке, возле которой уже выстроилась спецгруппа ФСБ из двух человек.
Поприветствовав подчиненных, Потапов торжественно откашлялся и рявкнул:
– Смир-р-р-на!
Буратино мигом шмыгнул к напрягшимся фээсбэшникам и вытянулся во фрунт.
– Товарищ Буратино, выйти из строя! – приказал генерал и зачитал приказ, из текста коего Крутой с Железновым поняли, что этой деревяшке, которую только вместо поплавка использовать на рыбной ловле, присвоили звание майора.
– Вольно, разойтись! – подобревшим голосом произнес генерал, усаживаясь на раскладной стульчик. – А теперь давайте мне фотографии и ориентировки, – по-домашнему велел он.
– И побыстре-е-й! – рявкнул на подчиненных майор Буратино.
– Похмыкав над фотографиями, генерал задумался.
– Поутру будем бандгруппу брать! – принял он решение и обернулся, услыхав за спиной треск и топот.
Фээсбэшники рассредоточились и выхватили пистолеты.
– Хто такие, мать вашу?! – выскочил на поляну Барабас, потрясая винтовкой М-16.
Следом за ним появился Мишаня с наставленным на врагов экспроприированным автоматом «Алкон».
– Сами-то кто такие? – добродушно усмехнулся Потапов, разглядывая форму крепкого мужчины с американской винтовкой и размышляя, что милиция все-таки ест свой хлеб не зря.
– Участковый Барабас! – вытянулся перед генералом бывший прапорщик. – Явился по поводу установки причины шума, – отрапортовал он. – А это егерь Мишаня, – представил товарища.
– Вольно, вольно… – похлопал по плечу Барабаса генерал. – Молодец!
– Служу России! – счастливым голосом рыкнул младший лейтенант милиции.
– Вы-то, товарищи, нам и нужны, – посвятил их в свои планы московский начальник.
Оплеванный Леха, скрипя зубами, покружил над гребаным атеистом и махнул за речку – пугать влюбленную парочку.
– Лехи-Кумохи! Да ведь это Мишанина Дуняха с какой-то головешкой спуталась, – парил над одевшимися уже людьми леший.
– Я тебя лу-у-блу-у, – услышал он мужской бас, – женись на мне…
– Не женись, а выходи замуж, – поправила его женщина и чмокнула в щеку. – Я подумаю, – убегая и неизвестно чему смеясь, выкрикнула она.
«Лублу-у – блу-блу», – сплюнул леший и рванул к сторожке, чтоб скорее поделиться увиденным и пережитым.
– О-о-й! Мамоньки-кумохоньки. Ну это, прям, пароненормальное явление. Не удастся, видать, нынче поспать, – неласково встретила его Кумоха.
– Здорово еще раз, предрассудок, – поприветствовал дружбана домовой. – А песок из меня больше не сыпется, – похвалился он.
– Никакой и не предрассудок, а самое что ни на есть нормальное явление. А-а что я сейчас виде-е-л… – таинственным голосом произнес леший, обращаясь к Кумохе.
– Да что ты, окромя своих алкашей, видишь? – стала провоцировать его тетка.
– Да много чаво… – не кололся Леха, видя, что баба заинтересовалась.
– Ну говори, говори, сплетник, – не выдержала наконец Кумоха, усаживаясь на шкаф.
– Видел я Дуньку на реке…
– Уже и за девками подглядывать стал, обормот, мало тебе русалок, – перебила его Кумоха Мумоховна.
– Ты, Мумуковна, увянь! – велел ей Ероха. – Пущай человек выскажется.
– 0-ох уж, челове-е-к… Пережиток прошлого… Нашли тоже человека-а… – обиженно бурчала она.
– … А рядом с ней здоровенного голого негритоса, вот с таким… – замолчал Леха.
– Носом!.. – продолжил его мысль домовой.
– Ага! – согласился лешак. – Только не зеленым, как у Буратино, а черным…
– Хабалы! Во-первых, рашен шайтан, не с негритосом, а с афро-чукчей, сейчас так принято говорить; а во вторых, энтого безобразия быть не могет, хошь ты Белоснежкой обратись, – не поверила Кумоха Мумоховна.
