– Я не понимаю, зачем он пригласил меня к себе, если он уже решил, что собирается делать дальше. Зачем он со мной напивался?
Иисус пожимает плечами:
– Не знаю. Но он бы вряд ли поступил так два месяца назад, как думаешь?
– Нет. Но что все это значит?
Он улыбается с удовлетворением:
– Это значит, что тебе все удалось.
Я с недоумением смотрю на него. Анита и Бриан расстроены, но все же Бриан выбрался из того дерьма, в котором пребывал пару месяцев назад, испытывая такую всепоглощающую злость, что для других чувств просто не оставалось места. Теперь это место освободилось, и пусть он сам решает. Я не должен навязывать ему счастье. Я просто должен дать ему шанс его испытать.
– А что с Анитой?
– Теперь все в их руках. Если они захотят, то сами разберутся.
Неужели все настолько просто? Не сказать, чтобы я испытал удовлетворение, но мне пришлось согласиться, что я не могу заставить их выяснять отношения. Мы с Иисусом выпили еще по паре бокалов пива и поболтали о том о сем. Он сказал, что гордится мной. За короткое время я проделал большую работу. Я поблагодарил его. Для меня много значили его слова, и я сказал ему об этом – пусть будет в курсе, что я признателен ему за то, что он со мной возится. Мне совсем не хотелось покидать его, потому что беседа с ним ободряла меня, но мои друзья наверняка уже начали волноваться. Пора было возвращаться домой.
Я пропадал в течение суток и был встречен с большим облегчением. Марианна радостно обняла меня, прежде чем догадалась, что я весь в блевотине. Едва почувствовав исходивший от меня запах, она с отвращением меня оттолкнула. Анита вышла из комнаты. Она была печальна, но спокойна. Я сел и рассказал им, что произошло, повторив слова Иисуса. Еще не все потеряно. Она кивнула, но по ее виду было понятно, что она ничего не может с собой поделать.
– Я так понимаю, что мы можем больше не беспокоиться о Бриане? – спросил Велик.
– Да, Иисус сказал, что все в порядке. Теперь все в их руках.
Они меня не поняли, но я не мог объяснить лучше, чем уже объяснил.
– Так теперь очередь Силье?
– Да, но сначала мы вернемся домой, – произнеся это, я испытал огромное облегчение.
Вернуться домой было мне необходимо, Копенгаген меня изнуряет. Я хотел вернуться к тому, что обрел. Марианна понимающе кивнула, хотя я даже не пытался объяснить. Она знала почему. Мне уже больше ничего не надо было предпринимать, чтобы понять, что я сделал правильный выбор.
Мы могли заманить Силье в Западную Ютландию с помощью Камиллы. В этом я был уверен. А как только она окажется в Тарме, мы постараемся обеспечить ей такой успех, что она найдет в себе силы меня выслушать. Таков был наш план. Конечно, очень незамысловатый, и я прекрасно понимал, что он не идеален, но как еще я мог рассчитывать на прощение? Надо было извиниться и надеяться, что она мне поверит.
После нескольких бесед нам удалось убедить Камиллу. Сначала она наотрез отказывалась, хотя это и звучало для нее очень соблазнительно, но мне нельзя было давать встретиться с Силье, тем более на моем поле, а потому мы решили остаться в Копенгагене. И тут Марианне позвонила Камилла:
– Она заперлась в четырех стенах.
– Силье?
– Да. Не отвечает на мои эсэмэски. Я больше не выдержу. Это слишком тяжело. – Марианна напряглась. – Нам нужно что-то делать.
Камилла не могла предложить никакой альтернативы, поэтому согласилась нам помочь. С этого момента между ней и Марианной началось оживленное общение.
Оставалось всего два дня до Рождества, и если бы мы взялись переезжать в этот момент, у нас было бы слишком много хлопот. Мы все старались быть для Аниты милыми гномиками, так что у нее немного поднялось настроение, нам удалось ее отвлечь. Конечно, она справится, ведь у нее есть мы, но было бы лучше, если бы кроме нас был еще и Бриан.
Наступил рождественский вечер. Под елкой лежали подарки, на столе стоял рисовый пудинг. Миндальный орешек пока никто не обнаружил. Атмосфера была хорошая, но не первоклассная. И вдруг раздался телефонный звонок. Мы с недоумением переглянулись. Карен уже звонила, а кто еще мог нам позвонить? Телефон звонил уже долго и вот-вот замолчал бы, но Йеппе, к счастью, успел взять трубку:
– Алло.
На другом конце провода молчали, так что Йеппе повторил.
– С кем я разговариваю?
– Это вы нам звоните.
– Вы кто?
– Нет, это вы кто? – Йеппе готов был разбить телефон.
– Бриан Биркемосе Андерсен.
Номер телефона ему дала Ханна. Он обещал, что не будет разоблачать ее, если она к Рождеству добудет телефон Аниты. В мобильном у Ханны этого номера не было, а она находилась в гостях у родителей своего мужа в Оденсе. Но Бриан не оставил ей выбора: либо она к вечеру достанет ему телефон Аниты, либо он сообщит о ней в полицию. Так что ей пришлось поехать из Оденсе в детский сад и откопать нужный номер. И вот теперь он позвонил.
Йеппе делал какие-то жесты, которых мы не понимали.
– Ты меня знаешь?
– Да, встречались как-то на кладбище.
И тут мы поняли, что это Бриан. Все испуганно посмотрели на Аниту, которая сильно побледнела.
– А Николай тоже там?
– Да.
Йеппе сделал мне знак, чтобы я встал.
– Я не хочу с ним разговаривать. Если он подойдет, я кладу трубку.
Йеппе показал мне, чтобы я снова сел на место. Анита подошла к Йеппе, который тут же протянул ей трубку, но успел нажать на кнопку громкой связи, чтобы все могли слышать их разговор.
– Привет.
Бриан молчал.
– Ты еще тут?
– Да.
Мы старались не дышать.
– Ты что-то хотел мне сказать? – спросила Анита.
– Да. – Но дальше он не произнес ни слова.
Повисла долгая томительная пауза.
– Так что ты хотел сказать?
– Алан расстроился.
Анита слегка улыбнулась:
– Из-за чего?
– Я обещал ему, что ты будешь отмечать Рождество вместе с нами. Он заперся в своей комнате и обзывает меня пердуном.
– Я бы с удовольствием отпраздновала с вами Рождество.
– Я знаю. – Голос Бриана звучал пристыженно. Вновь возникла длинная пауза.
– Это все, что ты хотел сказать?
– Нет. Ты придешь к нам?
Анита нервно кусала губы.
– Потому что Алан хочет, чтобы я пришла?
– Да.
Она пошла ва-банк:
– Этого недостаточно.
– В каком смысле? – заволновался Бриан.
– Ты тоже должен этого хотеть. Мне очень нравится Алан, но влюблена я в тебя.
Тут Велик начал всхлипывать, как маленькая довольная шлюха. Свищ немного отстранился от него, Йеппе оказался рядом с Великом и в замешательстве уставился на слезы, струящиеся по его щекам. Это были слезы радости, но все же слезы, и Йеппе протянул руку и обнял Велика, который тут же прильнул к Йеппе, не прекращая всхлипывать. На мгновение он взглянул на меня, чтобы увидеть мою реакцию, и, когда я довольно улыбнулся, Йеппе убедился, что все делает правильно. Бриан молчал довольно долго, но по его дыханию, которое мы прекрасно слышали, было понятно, что в нем происходят глобальные перемены, и когда он наконец произнес эти слова, взорвался настоящий фейерверк.
– Я хочу, чтобы ты пришла. Я тоже в тебя влюбился.
Анита больше не смогла сдерживаться, она разрыдалась от радости и облегчения. Мы все вскочили, чтобы поддержать ее, но она нас оттолкнула. Тогда мы оставили ее в покое, она сидела и тихо плакала, а потом сказала:
– Я скоро буду.
Положив трубку, она оглядела нас. Еще секунду мы молчали, но за этой секундой пришла огромная волна ликования. Мы как сумасшедшие запрыгали по гостиной. Анита так и осталась сидеть у телефона, вымотанная только что закончившимся разговором. Она сияла от счастья, наблюдая, как мы в счастливом порыве опрокидываем мебель, елку и наскакиваем друг на друга, пока мы не повалили и ее саму, кинувшись к ней с объятиями.
Спустя десять минут она уже стояла в дверях. Мы все еще были слегка ошарашены произошедшим, но поспешили вернуться к тарелкам с пудингом, ведь миндаль так и не отыскался. Правда, потом оказалось, что Йеппе случайно проглотил его в тот момент, когда зазвонил телефон.
На этот раз она нас покидает
Мы прекрасно отметили Рождество. Казалось, что теперь все будет правильно, а для рождественского вечера такой настрой как нельзя кстати. Мы превратились в великанов, которые пьют, пируют и орут песни. Это было первое Рождество, когда я напился из-за того, что мне было весело. Проснулся я на диване в обнимку с Марианной. Причем это она ко мне пристроилась. Я лег на диван первый, а затем она улеглась ко мне, обвив мою руку вокруг себя. Сначала она положила руку себе на грудь, но, подержав ее там секунды две, переместила ниже, на живот. Я попробовал передвинуть ее еще ниже, но она мне не позволила. Сейчас Марианна спала. Ее рыжие волосы попали мне в рот, голова побаливала. Я сонно оглядел комнату – кругом бутылки, грязная посуда, оберточная бумага. На стуле посреди всего этого сидит Анита, счастливо и в то же время с сожалением улыбаясь. Она опять собрала сумку. Я с удивлением посмотрел на ее спокойное лицо. Она подняла руку в молчаливом прощании, встала, взяла сумку и ушла. Я никак не успел отреагировать и даже понять, что происходит, а она уже была за дверью, и я решил вновь прижаться к Марианне. Поэтому не я, а Йеппе обнаружил записку на кухонном столе.
