Императорский указ воспретил десятку знатнейших семейств заключать внутриклановые браки. Двум советникам — выходцам из среды простолюдинов — было поручено разработать новые правила общественных взаимоотношений. Их труд, «Книга Личных Имен», стал основополагающим, и отныне титулы, дарованные государем, обрели большую значимость, чем переходившие по наследству, а назначенные им сановники получили большую власть, нежели потомственные аристократы. Двор испокон веков выбирал высших сановников из числа знатнейших аристократов Империи. Должности передавались от отца к сыну. Политика превращалась в наследственное занятие, и распределение происходило среди горстки избранных. Брачные союзы укрепляли влияние честолюбивых домов, державших правителей в рабстве. Император Янь из предшествующей династии первым ввел систему назначений на основе всеобщих экзаменов, позволявших образованным людям получить должность и жалованье от государства. Но до сих пор этот способ отбора касался лишь назначений мелких чиновников, чье продвижение наверх было невозможно из-за низкого происхождения.
Меж тем наша Империя преображалась. Рост населения и расцвет городов требовали надежной системы управления и крепкой государственной власти. Изнеженные отпрыски знатных семей, способные сыпать цитатами из Классиков и поддерживать беседу на отвлеченные темы, замкнулись в далеком от действительности мирке. Как же сумели бы они давать мудрые советы владыке, никогда не покидавшему Запретного города?
Маленький Фазан, будучи потрясателем нравов, одобрил мои преобразования. Особым указом советникам и губернаторам провинций предписывалось направлять ко Двору одаренных и знающих людей вне зависимости от их происхождения. Вскоре повелитель, следуя моему совету, объявил открытые экзамены на соискание должности, последнюю ступень коих обещал почтить своим священным присутствием.
Сидя за троном под покровом занавесей из тонкой сиреневой ткани, я наблюдала за участниками экзамена. Преклонив колени перед подставкой для письма, где евнухи приготовили бумагу, кисточки и тушечницы, одни дрожали, а другие пытались сохранить спокойствие. Я вспоминала, какое отчаяние и головокружительный страх испытывала сама в тот день, когда впервые предстала перед Вечным Предком. В отличие от предшествующего владыки, не умевшего оценить красоту своих женщин, я поклялась никогда не упускать человека, способного стать опорой государственной власти.
Наконец-то узенькая тропинка ко Двору стала шире. Отпрыск из числа Великих Имен воспринимал назначение как должное, обладатель же Малого Имени, получив титул, умел изъявить благодетелю глубокую признательность. По мере того как утверждалась власть государя, возрастало число советников — выходцев из простого сословия. Судьба утратила предопределенность. Тем, кто родился не во дворцах, учеба позволяла добиться лучшей доли. Отныне тысячи и даже миллионы людей могли испытать себя и, сдав экзамен, получить пост.
* * *
Звезды возвещали мне славу.
Четыре года подряд солнце, дождь и снег щедро одаривали землю Поднебесной. От сердца Императорского города до всех четырех горизонтов старый уклад погибал и рождался новый мир. Поля, орошенные потом земледельцев, пышно колосились. С ткацких станков струились потоки шелка — влюбленные вздохи мастериц. Заселились самые отдаленные земли. Куда ни глянь — повсюду над крышами поднимались дымки домашнего очага. Нельзя было пройти и пяти ли, не услышав пения петуха и блеяния овец. В уделах строились новые хранилища для невиданных урожаев. На императорских складах громоздились отрезы шелка. Цены на рис упали до пяти сапеков за буасо.
Император Янь из свергнутой династии питал склонность к внешнему блеску. Двор и советники, следуя его примеру, погрязли в расточительстве и пускали на ветер целые состояния ради удовлетворения ничтожных прихотей. Искусство и поэзия его времени ускорили упадок: поэты, каллиграфы, художники оставались в плену лишенных содержания утонченных форм. Их деланные чувства и напыщенность были выражением бессилия. В царствование моего супруга наша династия Тан избавилась от такого упаднического стиля. Отныне жизненная сила стала важнее знания канонов. Надевая потрепанные платья, я приучала Двор к умеренности. Используя простую, без ненужных прикрас каллиграфию, я показывала чиновникам, что для меня главное — суть. Я читала сочинения участников императорских экзаменов и выбирала тех, чей почерк свидетельствовал о сходном отношении к делу. Увлеченные формой поэты покинули Двор. Их никчемное хныканье заменили мощные стихи, где ритмы были просты и душу трогали истинные чувства.
Наша Империя — этот оазис, уголок неба на земле, — притягивала алчные взгляды многочисленных кочевых племен, переходивших с места на место в поисках воды и пастбищ. С незапамятных времен наш народ страдал от этой ужасной угрозы. Из пустыни внезапно налетали конные лучники и набрасывались на наши поселения. Перекинув через седло женщин и забрав урожай, они оставляли за собой опустошенные поля да пепелища.
В отличие от Императора Вечного Предка, пытавшегося обеспечить безопасность государства, захватывая и населяя их бесплодные земли от степей Монголии до пустыни Гоби, я побуждала супруга предоставить этим диким краям самостоятельность и назначать губернаторами местных сановников. А послушание этих беспокойных уделов, коего Император, наш предшественник, добивался большой кровью, я покупала за золото — мой народ охотно платил его, предпочитая такую цену войне. За несколько лет число мятежей сократилось, но я знала, что это затишье — мнимое. Свойственные кочевым народам хищные порывы и своеволие никогда не укротить ни насилием, ни мягкостью. Но единственным моим опасением была возможность союза между ними. Поэтому, используя хорошо подвешенные языки китайских торговцев оружием, я поддерживала межплеменные раздоры и раздувала ненависть вождей друг к другу. Я старалась продлить мир, пуская в ход то карательные меры, то тайные соглашения.
Достигнув очередного цикла процветания, государство наделяет своих воинов силой и отвагой. На пятый год под девизом «Цветущего Благоденствия», по призыву вновь доведенного до отчаяния царства Симла, наши вассалы разбили захватчиков из Пэкчё и взяли в плен правящую семью. Отправленная нашими военачальниками в Долгий Мир как военный трофей, она пала к ногам повелителя с мольбой о помиловании. Вопреки мнению советников, настаивавших на казни, я предпочла назначить князя-наследника губернатором и отправила его домой с запасом продовольствия для изголодавшегося за время войны народа.
Царство Когурё оказалось в одиночестве и вести прежнюю дерзкую политику смогло бы очень недолго. Мой супруг жаждал отомстить за поражение отца. Воодушевленные постоянными победами и чувствуя себя непобедимыми, наши воины сломили оборону их свирепой армии, осадили столицу царства Пхеньян и принудили корейский двор признать верховную власть нашей Империи.
Император Янь из предшествующей династии трижды собирал миллионное войско, отправляясь в поход против Когурё, и все три раза терпел крах. Его упорство измучило народ, и правитель лишился венца. Император Вечный Предок, военачальник, благословенный богами, в свою очередь не сумел подчинить это крохотное царство. Он вернулся оттуда больным и не смог пережить огорчения. Наша победа стерла эти темные страницы прошлого и вырвала ядовитое жало, засевшее в нашей истории. Для народа военный успех был свидетельством его мощи, в то время как мой супруг, страдавший от того, что он сын великого государя, усматривал здесь доказательство собственной силы и мужественности. Он, никогда не хотевший править, он, ненавидевший политику, начинал верить тому, что я неустанно твердила с давних пор: его царствование будет более славным, нежели отцовское.
Ликование в стране достигло высшей точки, когда в провинциях Юга появились драконы. Почтенные мудрецы Древности утверждали, что владыки Реки и Океана появляются, когда на земле царят мир и счастье. Нам же знающие люди из ведомства астрологии истолковали сии поразительные явления как знак одобрения Неба своему Сыну. Сознание того, что они живут при самом просвещенном Дворе всех времен, преисполняло наших советников гордости и отваги. Многие из них просили государя совершить паломничество к горе Тай, дабы сделать приношения Небу и Земле.
В соответствии с «Книгой Обрядов» эту древнюю церемонию проводили императоры, коим удалось свершить некое выдающееся земное деяние. Летописи повествуют, что после Императора Желтого и мифических государей лишь Первый Император, объединивший Поднебесную, и Император Воинственный из династии Хань, подчинивший варваров и расширивший наши владения до краев закатного солнца, осмелились взобраться по отвесной тропинке на гору Тай и поклониться Небу.
