— Езжай уж! — Мать подумала-подумала, и воткнула в переполненную корзину еще баночку грибов. — Езжай, а то твоя Ксюшка, чего доброго, отметелит тебя за опоздание. Завтра поезд не встречай, Ольга со своими передала, что сама тетю Надю привезет. А за нами с отцом да за Ксюшкиными стариками пусть Игореша заедет. Ты свою Ксюшку завтра одну не оставляй, юбилей все-таки… Вот интересно, а что за юбилей-то? Ситцевую свадьбу знаю, жемчужную свадьбу знаю, серебряную, золотую… А месяц после свадьбы — этот какой же юбилей? Не знаю.
И назавтра, в день юбилея, все гости только и делали, что выясняли, какой такой юбилей они отмечают. Наконец сообща решили, что медовый. А почему бы и нет? Как раз месяц после свадьбы, медовый месяц. Вот пусть и юбилей будет медовым. Пусть, — согласилась Ксюшка, сияя медовыми своими глазами. Пусть, — согласился Алексей, глядя в медовые ее глаза. А через месяц они опять будут отмечать юбилей, и он опять будет медовым. И через два месяца. И через три. И всегда. И с этим все тоже согласились.
А потом как-то незаметно перешли к проблеме поиска спутника жизни, и все дружно решили, что Ксюшке и Лешему крупно повезло. Вовремя встретились, вовремя поняли, что созданы друг для друга, вовремя поженились, не стали резину тянуть незнамо зачем. Небось, и детишек вовремя нарожают, а те им — внуков, и все у них будет вовремя. А то ведь как сейчас у всех? То сами деньги зарабатывают, то выгодную партию ищут, а жизнь проходит.
— Или вот карьеру делают, — хмуро сказал Казимир, искоса поглядывая на сидевшую рядом Ольгу. — А потом за миллионера замуж собираются. А миллионер этот — козел, это ж сразу видно было. Так пока разберутся, пока его прогонят, пока то да се — жизнь-то и прошла.
— Чего это сразу прошла? — невозмутимо откликнулась Ольга. — Я думаю, еще не вся жизнь прошла. Я думаю, еще дождусь того светлого денечка, когда мне кто-нибудь еще предложение сделает.
Она глянула на Казимира искоса, точно так же, как он на нее, они встретились глазами и быстро отвернулись друг от друга.
— Кто тебе предложение сделает? — злобно сказал Казимир. — Опять какой-нибудь миллионер тебе предложение сделает!
— За миллионера я идти не хочу, — по-прежнему невозмутимо ответила Ольга. — Я и сама не бедная. Так что могу позволить себе выйти замуж за нормального человека…
— Ага, — саркастически перебил ее Казимир. — А потом все будут говорить, что этот нищий богатую невесту нашел!
Алексей увидел, как Ольга хмурится, сжимает губы и раздувает ноздри, и весело встрял:
— Ну и что? Я тоже богатую невесту нашел! И попробует мне кто-нибудь что-нибудь сказать!
Он под столом хватал Ксюшку за коленку, а она его, тоже под столом, щипала с вывертом за ногу, чтобы вел себя прилично. Алексею совершенно не хотелось вести себя прилично.
— Да, но Ксюшка все свои миллионы еще до свадьбы потратила! А… — запальчиво начал Казимир. Но вдруг замолчал на полуслове, опустил глаза и закашлялся.
Алексей не обратил внимания на эти слова, но тут Ксюшка почему-то перестала его щипать, быстро и сердито глянула на Казимира, а потом вопросительно уставилась на Ольгу. Ольга слегка пожала плечами, дрогнула бровями и так же вопросительно уставилась на Ксюшку. До Алексея наконец дошло, что вся эта пантомима должна что-нибудь означать, и наверняка — что-нибудь такое, о чем он не знает.
— Ну, потратила — и потратила, — не особо вдумываясь в смысл слов, ответил Алексей Казимиру. — Это ее деньги, имеет право потратить. Да и не все же, правда? Так что я все равно на богатой невесте женился.
— Щас вот вам, размечтался, — ехидно сказала тетя Надя в полной тишине и хрустнула соленым огурчиком. Прожевала, проглотила, вытерла рот салфеткой и в той же тишине добавила, жалостливо вздохнув: — Ты, Лешик, женился на бесприданнице, во какое дело. Ой, и жалко же мне тебя…
Фейерверком вспыхнул внезапный, короткий, страшно заразительный Ксюшкин смех, и тут же захохотали все, и Алексей привычно засиял и опять стал хватать Ксюшку за коленку, и едва не пропустил мимо ушей то, что сказала Ксюшкина бабушка негромким печальным голосом:
— Ксюшенька, так Алеша не знает ничего?
— Чего я не знаю? — насторожился Алексей. — Все я знаю! Теть Кать, вы в голову ничего не берите, я просто так треплюсь. Ксюшка еще перед новосельем сказала, что почти все деньги потратила. Ну и что? Что вы все странные какие-то? Деньги, деньги… Подумаешь, великое дело! Заработаем. Или Ксюшка опять что-нибудь выиграет. Да, Ксюш?
— Ага, — рассеянно сказала Ксюшка, безуспешно отдирая его руку от своей коленки. — А зачем? У меня муж богатый. Да, Леший?
— Ну, это что с чем сравнивать, — начал было Алексей.
— Оксана, надо ему все рассказать, — перебила его Ольга.
— Надо, надо, — подхватила тетя Надя, глянула на Алексея, насмешливо фыркнула и подмигнула. — Я думаю, Лешик этот как-нибудь переживет.
Зинаида Семеновна переглянулась с Катериной Максимовной, старший Лесков переглянулся с Лисковым, Верка — со своим Игорешей, и Алексей наконец-то затревожился. О чем же он все-таки не знает?
— Ты спроси Ксюшку, как она все деньги ухитрилась потратить, — подсказала тетя Надя.
И всего-то? Алексей почувствовал облегчение и досаду. Опять деньги.
— Опять деньги! — раздраженно буркнул он. — Тетка Надька, от тебя я не ожидал… Ну, кому какое дело? Было на что тратить — вот и потратила. Зато дом какой хороший получился, да, теть Кать? И в Америку эту Ксюшка хотела слетать. Да, Ксюш? И квартира новая Елене Георгиевне и Василию Васильевичу давно нужна была, и, как я понял, Лерке в Германии учиться — мечта всей жизни исполнилась. Все на пользу пошло, о чем говорить…
— Еще Костику моему операцию сделали, — напомнила тетя Надя. — Ну, так это все вместе — едва половина. Остальное-то где, а?
— Остальное-то где, а? — грозно спросил Леший у Ксюшки и для убедительности слегка укусил ее за ухо. Наплевать ему было на все остальное, если прямо перед его носом маячило такое замечательное ухо — маленькое, розовое, теплое и душистое.
Ксюшка опять засмеялась так, что и все засмеялись невольно, и доложила очень довольным голосом:
— Бриллиант купила. Большо-о-й! Семьдесят восемь килограммов.
— Сгодится в хозяйстве, — одобрил покупку Алексей. Я давно гнет для квашеной капусты ищу, да все какие-то легкие попадаются. А тут — семьдесят восемь килограммов! Сгодится, да, Ксюш?
Почему-то опять все молчали, отводили глаза, вздыхали, и, наконец, тетя Надя сказала сердито:
— Да чего темнить-то? Все равно ведь когда-нибудь узнает… Лешик, Ксюшка деньги Марку отдала.
— Тетка Надька, что за ерунду ты… — Алексей оглянулся на Ксюшку, обвел взглядом всех сидящих за столом, опять посмотрел на Ксюшку, и растерянно спросил: — Зачем? Ксюшка, это, конечно, твое дело, но почему Марку?
Ксюшка безмятежно улыбалась и молчала, а Ольга сказала:
— Это не ее дело. Это твое дело.
Он непонимающе уставился на нее, и она пояснила:
— Заявление в милицию. Помнишь? И в прокуратуру заявление было, и в суд. А тебя никуда не таскали. Марк все свои заявления забрал. За каждое — по пятьсот тысяч.
Алексей вскочил, выдернул из-за стола Ксюшку и помчался из комнаты, почти волоча ее за руку.
— Поговорить надо, — бросил он на ходу озабоченно, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ох, как нам поговорить надо! Мы сейчас…
Алексей бегал из угла в угол, размахивал руками, хватался за голову, громко и многословно выражал свое негодование, а Ксюшка валялась на диване, подперев щеку кулаком, молчала, улыбалась и с интересом наблюдала за ним веселыми медовыми глазами.
— Ну, что ты молчишь? — Алексей наконец остановился и возмущенно уставился на нее сверху вниз. — Ты разве не понимаешь? Это же все равно, что признать себя виноватым! И, в конце концов, получается, что этот подонок еще и в выигрыше!
— Щас вот вам, — сказала Ксюшка с теть Надиной интонацией и подвинулась, освобождая для него место рядом с собой. — Ольга из него такую расписку вынула — просто ужас какой-то. Нотариально заверенную. Если у Марка на работе эту расписку увидят — все, погорел бедный Марк синим пламенем. Главное, он только потом понял, что написал, только насчет суммы торговался, на формулировки вообще внимания не обращал. Когда сообразил — уже поздно было. Ольга теперь на нем по полной программе отыграется. Один кредит он ей уже сделал, скоро второй возьмет. Ее Лариса подбила. Оказывается, Ларису Марк тоже когда-то сильно обидел, так что теперь она вроде как и за себя, и за меня мстит. Бедный Марк… Леший, а тебе что, правда этих денег жалко?
Алексей сел рядом с ней, склонился над ее лицом и долго всматривался в ее желтые веселые глаза.
— Да нет, не жалко, — наконец признался он. — Я ж эти деньги не заработал, что ж жалеть? Только несправедливо все-таки. Могли и на хорошее дело пригодиться. Мало что тебе еще захочется… Вдруг кому-то еще квартира понадобится, а? Или, не да бог, операция?
