Ознакомительная версия.
Прошло семь лет управления страной президентом. Его переизбрали на новый срок. Оппозиционеры стали утверждать, что выборы были нечестными, призвали своих сторонников выйти на улицу. На это президент ответил новыми арестами, ужесточением политической жизни. «Пора стать едиными, как сжатые в кулак пальцы!» – провозгласил он.
Каждая волна недовольства политическую жизнь все ужесточала. Ужесточение коснулось общественной, а затем и личной сфер. В конце концов откровенно недовольных не осталось, но спецслужбы находили скрытых и лишали свободы. Заключенных было так много, что не хватало тюрем и были созданы трудовые лагеря. Заключенные добывали серебро – главное природное богатство страны, – собирали автоматы, рыли оросительные каналы, строили заводы.
Первый президент старел, и политические аналитики сильных государств предрекали стране грядущие потрясения. Одна часть сильных государств ждала потрясений с радостным нетерпением, надеясь получить нового сателлита, другая – с опаской потерять стабильного покупателя новых видов оружия, станков, автомобилей.
Но со смертью президента потрясений не произошло – власть как-то естественно перешла к его сыну, который объявил отца вечно живым вождем народа, а себя – его вечным наследником…
Сильные государства следили за тем, что происходит в этой стране, всё менее пристально. Да и ничего особенного не происходило – единение народа упрочилось до однородности, стабильность окаменела.
Доходили слухи, что большая часть народа живет впроголодь, но от голода массово не умирают, что ученые вроде бы создают ядерное оружие, но до создания еще десятки лет, что периодически происходят репрессии, но не столь массовые, чтобы потребовалось вмешательство мирового сообщества.
Дипломатические отношения страна имела почти со всеми государствами планеты, иностранные послы, правда, кроме министерства иностранных дел и центральных улиц столицы, почти нигде не бывали, ничего не видели, а послы страны в других государствах вели себя так, что их называли живыми роботами – ни одного лишнего слова, ни одного двусмысленного жеста, никаких намеков.
Поразительно, что и редкие граждане страны, сумевшие убежать с родины, внятно о происходящем там рассказать не могли. Они тоже очень походили на роботов, но роботов сломавшихся, зараженных каким-то вирусом… Из сбивчивых свидетельств создавалась картина реализованного на практике государства из известной антиутопии англичанина Оруэлла.
Журналистов эта страна – фактически белое пятно на современной карте мира – интересовала много больше политиков. Материалы оттуда ценились высоко, хотя все они, как правило, ничем серьезно не отличались от официальных статей и телероликов, распространяемых отделом внешней информации: все спокойно, граждане сдержанны, на улицах порядок, на спортивных площадках – подвижные игры. Правда, нет привычной пестроты рекламных щитов, но без этого даже лучше, люди, как один, сухощавы, но от истощения не падают, на удачные удары волейболистов болельщики реагируют короткими аплодисментами, зато нет заливающих мировые стадионы агрессивных фанатов и полуголых девиц, танцующих в проходах.
Журналисты, которым удавалось побывать в стране, возвращались чаще всего восторженными, некоторые становились пропагандистами увиденного порядка, а в узком кругу подолгу и подробно рассказывали об обедах, которые давались в их честь, о вкуснейших блюдах, тихих санаториях на побережье океана… Когда же им задавали вопросы: а вы беседовали с простыми людьми, бывали в их жилищах? – журналисты пожимали плечами: там это не принято. На вопрос: встречали ли вы местных инакомыслящих? – утвердительно кивали: конечно. И добавляли: но там инакомыслие не имеет смысла, так как весь народ уверен, что создал идеальное общество. И это было, кажется, недалеко от истины…
Иногда инакомыслящие выступали на международных конференциях и очень смущали борцов за демократию, обличавших президента-наследника за репрессии и прочие преступления против своих граждан.
Борис давно добивался командировки в эту страну. Дело в том, что его отец, историк, занимался Дальним Востоком и много внимания уделял именно этой стране на полуострове. О ее далеком прошлом почти ничего не было известно. В некоторых источниках сообщалось, что именно там находилась столица империи, владевшей более четырех тысяч лет назад четвертью евроазиатского континента, но названия и самой империи, и ее столицы не сохранились. Отец Бориса пытался отыскать документы, установить историческую справедливость.
С детства Борис помнил толстенькие журналы об этой стране, которые выписывал отец. Иллюстрации были в основном красного цвета от обилия флагов и транспарантов: на каждой странице помещалось фото парада, праздничного шествия, юбилейного митинга. И так из номера в номер, из года в год. Отец все искал статьи о древности, исследования и факты, но находил лишь фразы о том, что у страны «великая история». Без подробностей и документальных подтверждений. Так он и умер, не собрав сколько-нибудь достоверных сведений о том, что же было на полуострове четыре тысячи лет назад.
В Борисе жило, не давало ему покоя это несбывшееся желание отца. Не желание, точнее, а нереализованная цель. И хотелось или доказать, что существование империи со столицей на полуострове – обман, или все же найти хоть какое-то достоверное подтверждение…
Тянуло съездить и любопытство. Повсюду красный цвет менялся на другие цвета, повсюду открывались границы, происходили послабления и реформы, а на полуострове все оставалось, как и полвека назад, словно мир нисколько не изменился. Но действительно ли оставалось? Может, все же и там есть перемены? Да и так ли суров в действительности режим?
То государство, в котором жил Борис, никогда не числилось ни в друзьях, ни во врагах этой страны. Находились они далеко друг от друга, торговых связей не имели, общих политических интересов тоже; дипломатические отношения хоть и были, но незаметные, формальные – как и с полусотней других стран, о существовании которых рядовой гражданин может даже не знать.
Теперь, когда командировка стала реальностью, Борису казалось, что учиться на журналиста-международника он пошел именно затем, чтобы в конце концов побывать на полуострове. И сейчас, собираясь, жалел, что совершенно не знал языка, а без него по-настоящему понять, что происходит там, где находишься, невозможно.
«Это моя ошибка», – признался-успокоил себя в итоге Борис и за оставшиеся дни попытался больше узнать об этой стране. Правда, ничего нового не обнаружилось, даже всемирная информационная сеть не помогла, – все было то же, что и многие годы назад: географическое положение, животный мир, численность населения, государственный строй и государственные праздники, те же три политические партии, две из которых названы оппозиционными, но признаки их оппозиционности, как и многие годы назад, не были обозначены. Об империи: существовала, но следов практически не сохранилось…
Перелет был долгим. Точнее, их было несколько: прямого авиасообщения между их странами не существовало. Сначала Борис добрался до столицы одного из ближневосточных государств, затем до столицы одного из юго-восточных, а уж затем небольшой моторный самолет доставил его к цели.
Каждый прибывающий иностранец вызывал у спецслужб не то чтобы тревогу, но подозрение. Слишком долго их землей владели чужаки, слишком жестоко общались с народом, и об этом отдел информации не уставал напоминать. Раз в неделю каждому сотруднику спецслужб показывали старую кинохронику, где были запечатлены издевательства иноземцев над местными жителями, пытки, сцены телесных наказаний. Какой-то жандарм-кинолюбитель отснял лет семьдесят назад несколько катушек пленки в центральной городской тюрьме, и теперь этот документ являлся лучшим агитматериалом, доказывающим, что каждый иностранец – потенциальный враг их народа.
Понимая это, иностранцы сюда не очень рвались – дипломаты расценивали службу на полуострове как ссылку, торговые представители скучали в офисах, так как торговля происходила вяло, была скована многочисленными ограничениями; корреспонденты нескольких СМИ, имеющих здесь свои пункты, проводили дни в гостиницах, понимая, что, кроме официально разрешенного, им увидеть ничего не позволят. Оживление возникало редко – когда в страну прибывали делегации зарубежных стран: парламентарии, министры иностранных дел, министры внешнеэкономических связей. Вот тогда и корреспонденты, и торговые представители, и дипломаты поднимались «в ружье»…
Сегодня в страну прилетел необычный иностранец. Это был журналист из малозначительной с точки зрения межгосударственного партнерства страны, журнал, где он работал, был почти неизвестен, и внешним агентам пришлось поработать, чтобы отыскать десятка два – для создания общей картины – его номеров, доставить в страну. Аналитики из отдела пропаганды тщательно изучили каждую страницу и ничего крамольного не обнаружили.
Ознакомительная версия.
