— А у нас нет времени, Аристарх, — сказала женщина тихо и спокойно, — нам с тобой не по восемнадцать лет. — И попросила: сделай, пожалуйста, еще полстаканчика чаю…
Он кинулся готовить чай, и тут только до него дошло: она не сказала «нет». Но сказала ли она «да»? Или это ее, несказанное «нет» равнозначно — «да»? Матка боска, он совсем запутался!
Пока он, молча, готовил чай, Лариса тоже сидела притихшей.
Она думала о том, что глупо, и даже пошло, сейчас кокетничать с человеком, который в нее, оказывается, искренне влюблен столько времени. Но для женщины так важно осознание, что ее кто-то любит, кто-то мечтает носить ее на руках, кому-то она нужна. Даже… Даже, если она этого человека не любит. Совсем.
Вот такой парадокс женской логики, возможно, мужчинам совершенно непонятный.
Лариса не видела себя со стороны, но ее сейчас можно было сравнить с комнатным цветком, который ожил, после того, как его, наконец, полили почему-то забывшие о нем хозяева. Она физически за своей спиной вдруг ощутила этот «запасной аэродром», который должен быть в «закромах» у одинокой тридцатилетней женщины. (Вероятно, и не только у тридцатилетней?)
Аристарх же видел свое. Он заметил, что в Ларисе мгновенно что-то переменилось.
Это была совсем не та женщина, которая совсем недавно, предлагала себя, пусть, и, испытывая неловкость, в фиктивные жены (но, всё-таки, предлагала). И даже пыталась его соблазнить.
Это была какая-то спокойная, уверенная в себе женщина, которая могла позволить себя завоёвывать, а могла — и не позволить.
Это он теперь просил ее, когда стоял перед ней на коленях. Они мгновенно поменялись ролями. И спортсмен изумился этой перемене, вдруг снова ощутив себя бычком на привязи. Ну, и пусть… А еще радовало то, что в ней не было ненужного кокетства.
Он разлил, наконец, чай.
— Спасибо, — Лариса взяла стакан и, помолчав немного, заговорила. — Я сразу хочу сказать, что неволить тебя не собираюсь. Ты свободен в своем выборе. Но… Если мы — два взрослых человека — принимаем правила этой игры, то возврата нет. Нам нужно будет идти до конца. Поэтому подумай хорошо.
«Позволила, позволила!», — ухнуло сначала в сердце, а потом застучало у него в висках.
— Я понимаю, что у тебя сейчас какой-то жизненный кризис, — начал Аристарх. — И тебе хочется что-то круто изменить. Например, уехать. А я очень хочу тебе помочь, поддержать. Я хочу быть с тобой, и ты знаешь, почему. И для меня совсем не важно, где — в Москве или далеко отсюда. Но, если ты так давно об этом мечтала, так этого хочешь… Мой выбор тот же, что и твой. И если нам быть в тандеме, то посвяти меня, пожалуйста, в планы нашей совместной служебной интриги.
«Вроде всё нормально сказал, — подумал мужчина, — но как же трудно плести эту вязь!»
— Мы сейчас пойдем к руководству, — глухо отозвалась Лариса. — Но мы пойдем именно к тому человеку из руководства, который, и я это точно знаю, терпеть не может моего начальника. А, возможно, заодно, и его племянника.
— Ты кого имеешь в виду? — спросил спортивный обозреватель.
— Николая Михайловича.
— А-а-а…
— Представь, он даже когда-то предлагал мне перейти работать под его крыло. Правда, давно это было. Сразу после окончания университета.
— Почему ж не воспользовалась приглашением?
— Да мне показалось тогда, что это, вроде, как не совсем бесплатно, а за хорошие глазки, — усмехнулась журналистка. — А, может быть, показалось…
Лариса немного помолчала и продолжила.
— Мы пойдем и скажем, что хотим предложить себя в качестве новых претендентов-корреспондентов в Канаде, потому что… — и тут Лариса запнулась.
— Потому что достойны и, к тому же… женимся? — помог ей Аристарх, хотя и сам запнулся на роковом слове.
— Мы должны его убедить, что мы не просто женимся, а фактически уже, «без пяти минут» супруги, — сказала Лариса. — Потому что нам нужно выиграть время у переводчика.
Аристарх вздохнул, и на его лице появились сомнение и озабоченность.
— Говорить надо спокойно и уверенно, — сказала женщина. — Ты не волнуйся, я всё беру на себя. Предстоящий разговор — это экспромт. Но хорошо будет, если первую фразу произнесешь ты.
— Какую? — растерянно спросил коллега.
— Ну, что-то о важности момента в нашей жизни…
— А-а-а… Что-то я так разволновался, искренне признался Аристарх, — легче копье метать на стадионе…
— Да не волнуйся ты так. Я буду, в основном, вести этот диалог…
— Давай чай сначала допьем «на дорожку», — и мужчина нерешительно вздохнул.
— А я рисковая, — вдруг сказала Лариса, возможно, чтобы поддержать или раззадорить коллегу. — И журналистика — это, вообще, авантюрная профессия. Разве ты не знал?
— Знал. Но до сегодняшнего дня не подозревал, что до такой степени авантюрная, — сказал атлет.
Женщина замолчала, а потом резко поднялась с кресла.
— Всё. Как сказал кто-то из древних: лучше жалеть, что сделал, чем жалеть, что не сделал… — Ну, древним, наверное, виднее, — сказал мужчина и тоже поднялся.
Он закрыл кабинет на ключ, и они спустились по лестнице.
Улыбнулась, как счастливая невеста
В приемной главного редактора иностранной информации Лариса поинтересовалась у секретарши: «На месте?»
Та кивнула и спросила: «Доложить?»
— Нет, мы сами сейчас очень вежливо постучим, — ответила женщина.
И через несколько секунд молодые журналисты предстали пред очи Николая Михайловича.
— Чем обязан, ребятки? — приветливо поинтересовался один из немаленьких тассовских начальников и вдруг произнес, — а вы вместе хорошо смотритесь…
— А мы, собственно, отчасти по этому поводу, — быстро сориентировалась журналистка и, взяв коллегу за руку, произнесла, — скажи, Аристарх…
— А у нас радостное и важное событие, — произнес мужчина, и ему показалось, что эти слова сказал кто-то другой.
— Поздравляю, а вы садитесь, садитесь, — предложил начальник любезно.
— Ну, это, конечно же, первое и главное наше «отчасти», — улыбнулась, как счастливая невеста, Лариса.
Улыбнулась так, что никто и никогда бы не смог ее заподозрить в подвохе.
— А второе «отчасти» — это то, что мы очень хотели бы поехать в Канаду, правда, Аристарх? — без обиняков сказала она.
— Серьезно хотим, — добавил журналист.
— Ну, вы и шустрые молодцы, — рассмеявшись, начал было Николай Михайлович, но Лариса не дала ему говорить.
— Только давайте сразу договоримся не лукавить, — пообещайте, что вы не станете нас переадресовывать сначала на международную журналистику в МГИМО.
Николай Михайлович усмехнулся, но и тут женщина не дала ему раскрыть рта.
— У нас свои «Красные дипломы» имеются. Правда, Аристарх?
— Конечно, имеются, — кивнул атлет.
— И отличное знание английского языка — государственного языка той страны, в которую мы хотим поехать.
— Да, хорошее знание языка, — тут же, словно эхо, отозвался атлет, понимая, что своим английским он как раз похвастаться не может.
— И теперь, положа руку на сердце, скажите, чем мы хуже претендента — родственника моего спившегося начальника, к тому же, еще неженатого и не журналиста? — наседала Лариса, умело плетя служебную интригу.
При этих словах Аристарх вздрогнул.
— Ой, Ларочка, вы не представляете, где у меня оба этих типа сидят, — и Николай Михайлович провел рукой себе поперек горла. — Но вы же понимаете, — и он показал пальцем куда-то наверх. — Там у них очень важный родственник…
Мужчина задумался и вдруг спросил: «А когда вы расписываетесь»?
— Через неделю, — не моргнув глазом, ответила Лариса.
Аристарх кашлянул.
— А что, — повеселев, сказал Николай Михайлович, — ребятки, а вы мне нравитесь, всё больше нравитесь. — Ведь это очень большая удача для агентства, когда оба: и муж, и жена — журналисты. Это и взаимозаменяемость, и взаимовыручка…
Он азартно потер руки и закурил.
Аристарх и Лариса, переглянувшись, затихли.
— Значит, чтобы задуманное осуществилось, перетряхнем наши козыри: красавица, спортсмен и комсомольцы, — пошутил он. — Плюс молодые, энергичные, толковые журналисты. Плюс — знание языка. Плюс — без пяти минут женатые.
Николай Михайлович замолчал и полистал настольный календарь.
— А не будем мы дожидаться целый месяц, пока этот переводчик женится, — сказал он. — Два наших козырных туза — ускорение и экономия. Вот и будем ходить с них.
— Ну, насчет ускорения, вроде, понятно, — сказала Лариса. А насчет экономии? — и она вопросительно посмотрела на начальника.
— Да, хотелось бы уточнить, — тихо подал голос Аристарх.
— Сейчас объясню, — и Николай Михайлович выпустил кольцо дыма. — Из временно прикрытого корреспондентского пункта выезжают все, даже вспомогательные лица: телетайпистка, бухгалтер, горничная — она же завхоз по совместительству.
