Спала ли она когда-нибудь с немцем?
Ясно, что спала, рассуждал он.
Откуда эта странная скованность с его стороны?
Отвечай.
Немедленно отвечай.
18
Полиция округа, в котором жил Ульрих, въезжала в новое здание с большой помпой. Фотографии его брата появились во всех газетах. Хельмут не сомневался с самого начала, что именно его проект полицейского участка будет выбран из не то девятнадцати, не то двадцати предложенных. Не было недостатка в кривотолках, объяснявших его победу единственно тем фактом, что он приходился начальнику полиции Вюртенбурга зятем. Возможно, это и в самом деле повлияло на единодушное решение жюри. Ульриху помнилось, как он настаивал, чтобы Хельмут как раз из-за этого в конкурсе не участвовал. Если ты выиграешь, все начнут говорить, что это из-за тестя. Хельмут обозвал его простаком. На самом деле, жизнерадостно объявил он, на каждое Рождество он посылал полицейским старого участка ящик Piper-Heidsieck. Прозит. Конечно, газеты не преминули отметить, что архитектор Харгенау приходится братом Ульриху Харгенау, писателю, признавшему, что он являлся активистом леворадикальной политической группы Einzieh.
19
Хельмут повел его осматривать новый полицейский участок. Почему он согласился пойти? Безупречные коридоры, просторные светлые помещения, белые столы с пластмассовым покрытием, все новое и блестящее, все присутствующие, как в форме, так и в штатском, широко им улыбаются. Цирковая атмосфера. Все так и лучатся одобрением при виде его брата Хельмута, который к тому же приходится, не стоит закрывать на это глаза, начальнику полиции зятем. Хельмут подчеркнуто витиевато представлял его каждому встречному, повторяя: А это мой радикальный братец, писатель Ульрих Харгенау. Вы, возможно, читали что-нибудь из его книг. К удивлению Ульриха, несколько полицейских кивнули в ответ. После чего все улыбались друг другу, словно смакуя потрясающую шутку. Вопросы будут? спросил его Хельмут в присутствии целой группы старших полицейских чинов, все они сжимали в руках бокалы с шампанским, все слегка раскраснелись и держались на ногах чуть-чуть нетвердо.
Да, сказал Ульрих. Не радикалка ли та молодая американка, что живет в квартире надо мной? Я легко это для вас узнаю, улыбаясь сказал начальник полиции, чувствуя прилив гордости за Харгенау. Старое, старое семейство с замком где-то в Вестфалии. Жалко, что они решили отбросить фон.
Ульрих улыбнулся в ответ. Внезапное ощущение товарищества. Период его безответственности остался в прошлом. Его опять уважают. В критический момент он поступил правильно. Принял лекарство и теперь вернулся назад, вольный делать все, что захочет, ехать куда пожелает.
Мой брат работает над очередной книгой, объявил Хельмут.
Уж на этот раз постарайтесь достичь убийственного успеха, сказал начальник полиции, и все они зашлись от смеха.
20
Вы же так много спите, правда ведь? сказала Дафна, критически наморщив нос. Как же вам удается что-то все — таки сделать?
Я допоздна работаю по ночам.
Не было ли написано у нее на лице сомнение?
В университетской библиотеке он нашел ее отца в «International Who’s Who».
Мортимер Б. Хейзендрак, технический администратор, р. Домус, Иллинойс; сын Уилфреда Кристофера и Клары Мей (Краули). Бакалавр cum. laude (стипендиат Десмонда Фицджеральда), Северо-восточный университет, 1940; магистр машиностроения, Гарвард 1943; бакалавр математики, Мичиганский университет, 1946. Женат на Флоре Бейтс, 19 апреля 1947. Дети: Сьюзен Вивиан, Джозеф Кристофер III, Роза Дафна. 1946–1949 — сотрудник научной лаборатории в Лос-Аламосе. 1949–1952 — руководитель группы, Агентство по передовым концепциям материалов. Армия США. Александрия, Виргиния. 1952–1956 — научный советник. Системы управления двигателями ракет с ядерными боеголовками. Управление дальностью полета ракет. 1956–1960 — «Даст-Индастриз». Партнер с 1960, президент 1970–1977, председатель правления с 1970, исполнительный директор 1978. Комиссия при Президенте «Совет Белого дома», 1971–1973.
Премия «Золотая тарелка» Американской академии достижений. Диплом профессионального инженера: Нью-Хэмпшир, Вермонт, Коннектикут, Род-Айленд, Мэн, Массачусетс, Нью-Йорк. Член Американского ракетного общества и Национального совета по борьбе с преступностью и правонарушениями.
Что? сказал Хельмут. Ты хочешь сказать, что никогда не слышал о «Даст-Индастриз»? Казалось, он не верит в неведение Ульриха. Хорошим же ты был активистом. «Даст» — один из крупнейших американских производителей вооружения. Они произвели большую часть современного оружия, использовавшегося во Вьетнаме.
Наверное, поэтому, сказал Ульрих, она и не хочет говорить о своем отце.
Мы должны позвать ее на обед, заявила Мария.
Конечно, согласился Ульрих, но в его голосе не было уверенности.
21
Очередное неподписанное письмо. На сей раз короткое и недвусмысленное. Мы знаем, где ты. Ты что, рассчитываешь от нас спрятаться? Из-за тебя Ильза, Херман, Адальберт, Хайнц, Хельга, Ассир, Лернер и Маузи гниют за решеткой. Ты что, надеешься улизнуть безнаказанным? Мы до тебя доберемся. Если не завтра, так послезавтра. Если не послезавтра, так на следующей неделе или в следующем месяце. Скоро. Обещаем.
Он не уничтожил эту записку. Он терпеть не мог что — либо выкидывать. Это была уже не первая полученная им записка. Неужели они и в самом деле думают, что он въехал в этот дом в Вюртенбурге, чтобы от них скрыться?
Подчас я в самом деле не могу понять немцев, сказала Дафна. Я говорю на их языке. Я читаю Брумхольда и однако… она безнадежно покачала головой… Я не могу вас раскусить. Это что, и есть новая Германия? насмешливо спросила она.
Мой брат Хельмут изучал архитектуру у вас в США, в Северо-Западном университете. Он любит носить чопорные рубашки на пуговицах и надеется рано или поздно спроектировать шестидесятиэтажное административное здание с подземными гаражами для Детройта. Вот он-то, наверное, и есть новая Германия.
Ну а вы?
22
Помимо двух убитых почтовых служащих, взрыв двенадцати-шестнадцати шашек динамита в новом почтовом отделении полностью уничтожил четыре недавно приобретенные машины для сортировки писем и два десятка мешков с неразобранной корреспонденцией первого класса. Если бы взрыв произошел часом ранее, жертв могло оказаться во много раз больше. В результате же спроектированному Хельмутом зданию был причинен значительный ущерб. Через полчаса после взрыва на местное радио позвонила какая-то женщина и объявила, что недавно образованная группа освобождения «Седьмое июня» берет на себя всю ответственность за акцию, которая задумана, чтобы привлечь внимание к тяжелому положению восьмерых томящихся в застенках членов группы Einzieh, приговоренных к длительным срокам тюремного заключения седьмого июня ровно год назад. Итак, прошел год. Ульрих как раз добрался до семьдесят третьей страницы рукописи, целиком основанной на событиях, произошедших с тех пор. До этого момента он в общем-то не сомневался, что его работу ничто не прервет. Он собирался просто-напросто писать и писать, пока не окажется готов передать книгу издателю, а тогда сделает небольшую передышку, съездит в Марокко или, может быть, Португалию, после чего можно будет подумать и о новой книге. Теперь он уже не был так уверен.
Один взрыв, и имя Харгенау снова заполнило все газеты. Огромное возмущение бессмысленным убийством и уничтожением тысяч писем. Эти письма никогда не попадут по назначению. Естественно, не было недостатка в догадках по поводу членов заявившей о себе группы «Седьмое июня». Как и следовало ожидать, постоянно всплывало и имя Паулы. За всем этим могла стоять именно она. Но почему выбраны почтовые служащие, зачем уничтожать ни в чем не повинные письма, в которых вполне могли оказаться и чеки, посланные вдовам погибших на войне и другим крайне нуждающимся людям?
Седьмого вечером он обедал у себя дома с Дафной. По радио передавали музыку. Они ели шницель. Он ни с того ни с сего спросил: У вас нет друзей? Почему вы спрашиваете? вопросительно посмотрела она на него.
Все это было у него в ежедневнике. Он не вел дневника. Он просто набрасывал все подряд в деловой ежедневник. Обед с Дафной. Jagerschnitzel mit Pilzen. Что казалось вполне подходящим для его целей. Упомянуто также и экстренное сообщение. Двое погибших при взрыве почтового отделения. «Седьмое июня» берет ответственность на себя. Кофе и Ftirst Piickler Torte. Просмотр последних телевизионных новостей. Занятия любовью.
Ты все еще ее любишь? спросила Дафна.
Кого?
Свою жену, Паулу.
Почему ты задала этот вопрос?
23
Первое, что сказала ему наутро Дафна, когда он открыл глаза, было: я ничего о тебе не знаю… совсем ничего.
