Ознакомительная версия.
— Нет ли здесь Владимира Познера?
— Это я, — говорю я.
— Сэр, извините за беспокойство, но я должен поговорить с вами.
Я вышел из-за стола, подошел к нему и спрашиваю:
— Так в чем дело?
— Видите ли, сэр, я представитель «Хоумленд секьюрити» (это всесильная служба национальной безопасности, созданная президентом Бушем после 11 сентября 2001 года. — В. П.), у нас есть вопросы к вам.
Смотрю, за столом установилось напряженное молчание. Я же чувствую, что что-то здесь не так.
— И какие это вопросы?
— Вы были в Норфолке на базе ВМС?
— Были.
— Посетили ракетоносный крейсер «Мыс Сент-Джордж»?
— Посетили.
— Снимали?
— Снимали.
— Так вот, сэр, нам надо посмотреть эти съемки.
— Почему?
— Потому, сэр, что поступил сигнал, что вы снимали недозволенные объекты.
— Ничего такого мы не снимали.
— Сэр, я не могу спорить с вами, но мы не выпустим вас без того, чтобы отсмотреть эту съемку.
Тут подходит Брайан, представляется и говорит, что, мол, он американец, адвокат, что он помогает «этим русским». Человек в черном костюме предлагает Брайану выйти на улицу. Они выходят, но так, что мы хорошо их видим сквозь витрину ресторана. И вдруг я вижу, что Брайан достает бумажник, вынимает из него что-то и отдает человеку в черном. Тот берет. Они возвращаются в ресторан, Брайан тихим голосом конспиратора говорит: «Я все уладил», у съемочной группы на лицах написан явный испуг, а я понимаю, что это все розыгрыш — и начинаю хохотать. Тут и Брайан и человек в черном тоже смеются и выясняется, что это все придумал Брайан, больший любитель и мастер розыгрышей.
В Вашингтоне было множество встреч — со славистами, с которыми мы обсуждали систему образования в США, с политиками, с которыми говорили о внешней и внутренней политике, об избирательной системе, с бывшим членом Верховного суда страны. Мы побывали на знаменитом Арлингтонском кладбище, где похоронены американские военные и такие выдающиеся люди, как президент Джон Фицджералд Кеннеди и его брат Роберт, посетили Могилу Неизвестного солдата. Все это было очень интересно, но более всего все-таки запомнилось посещение Мемориала погибшим во Вьетнамской войне и Национального архива США.
Вашингтон богат памятниками, в том числе военными, но, как мне кажется, Мемориал погибшим во Вьетнаме стоит особняком. Представьте себе стену из черного мрамора, которая как бы вырастает из земли: она начинается на уровне вашей ступни и по мере того, как вы продвигаетесь, дорожка спускается вниз, а стена «растет», достигая высоты два с лишним метра. Вы идете вдоль стены, которая в самой высокой своей точке поворачивается под прямым углом. Продолжая движение, вы постепенно поднимаетесь вверх, а стена «опускается» пока не сравнивается с уровнем земли. В полированной, зеркальной поверхности стены отражаются деревья, кусты и трава небольшого парка, в которой она находится. Кроме того, отражаются лица сотен и тысяч американцев, которые проходят вдоль нее. А в самой поверхности выгравированы пятьдесят восемь тысяч двести пятьдесят имен и фамилий тех, кто погиб. То и дело люди останавливаются, чтобы положить цветы у подножия, воткнуть в землю маленький американский флаг. Иные находят имя погибшего и прикладывают к нему палец. Они стоят молча, закрыв глаза. Может быть, это был их отец, или брат, или школьный друг. Так встал и Брайан — постоял и отвернулся, чтобы мы не видели его слез. Все это производит громадное впечатление. Доступ к стене открыт круглосуточно семь дней в неделю, народу здесь очень много. Среди прочих есть ветераны Вьетнамской войны — они в форме, они приходят сюда, чтобы помочь туристам, чтобы ответить на вопросы. Мы интервьюировали двоих. Странным образом в их словах не прозвучало ни сожаления, ни осуждения войны, они не могли признать не только того, что война эта была преступной, но и то, что они — Соединенные Штаты Америки — проиграли ее. «Нам не дали победить», говорят они. Кто не дал? «Генералы, политики», отвечают они.
Почти то же самое говорят многие наши ветераны войны в Афганистане… Любопытно, не правда ли?
* * *
В Национальном архиве хранятся оригиналы «Декларации независимости», подписанной двадцатью девятью представителями первых тринадцати штатов 4 июля 1776 года, Конституции США и первых десяти поправок к Конституции, так называемого Билля о правах. Когда архив закрывается на ночь, эти документы опускаются на семь метров под землю и помещаются в специальный сейф весом пятьдесят пять тонн, способный выдержать прямое попадание ядерной бомбы.
Стоя перед этими документами, я испытывал необыкновенное волнение. Я думал о том, что редко можно столкнуться лицу к лицом со свидетельствами того, что возвестило о новом витке в развитии человечества. Помню, я испытал нечто подобное, когда впервые увидел оригинальный свиток Магна Карты, заложившей в 1215 году основы конституционального строя.
Стоя здесь и читая слова, начертанные более двухсот лет тому назад, я с не меньшей силой ощутил непреходящее их значение.
Вдумайтесь:
«Мы считаем эти Истины самоочевидными, что все Люди созданы равными, что они наделены своим Создателем некоторыми неотъемлемыми Правами, что среди них Жизнь, Свобода и Обретение Счастья…» Для всего мира эти слова прозвучали словно как гром среди ясного неба. Как это — все люди созданы равными? Короли и крестьяне, ремесленники и аристократы? Как это — наделены неотъемлемыми правами? Как это может быть, что у каждого человека есть право на жизнь, на свободу, на добывание счастья?! Это было неслыханно, но слова были сказаны — и Америка со всеми ее изъянами, с ее геноцидом индейцев, с ее рабством все равно берет свои истоки оттуда.
Побывав в архиве, мы с Брайаном посетили памятник Вашингтону, первому президенту США. Он командовал Американской континентальной армией во время Войны за независимость, дважды был избран президентом, но от третьего срока отказался, тем самым создав прецедент: в течение почти ста пятидесяти лет ни один президент США не баллотировался на третий срок. Нарушил эту традицию в 1940 году президент Франклин Рузвельт, сославшись на опасность смены власти во время войны (в 1952 году была принята 22-я поправка к Конституции, запрещающая третий срок). Вокруг «иглы Вашингтона» реют пятьдесят американских флагов, по одному от каждого штата, и, наверное, самое время сказать, что такие флаги реют по всей одноэтажной и небоскребной Америке: их не тысячи и тысячи, а скорее миллионы. К своему флагу американцы относятся необыкновенно трепетно: запрещено его пачкать, рвать, татуировать на теле, ронять на землю, вешать вверх тормашками, оскорблять словом или делом, сжигать, выбрасывать, резать на тряпки, его ночью надо обязательно освещать, или спускать с флагштока. Фетишизм? Может быть. Но и несомненное проявление патриотизма. Американский патриотизм проявляется во множестве вещей, которые европейцу могут показаться странными и даже лишними. Например то, что перед началом каждого матча по бейсболу, хоккею, баскетболу и американскому футболу живьем исполняется гимн Соединенных Штатов: певец поет, все встают, мужчины прикладывают правую руку к сердцу, а когда звучат слова: «О, скажите, все ли еще реет этот звездно-полосатый стяг над землей свободных и отчизной отважных?», весь стадион взрывается аплодисментами. Или то, что почти в каждой школе первый урок во всех классах начинается с того, что хором произносят клятву верности: «Я клянусь быть верным флагу Соединенных Штатов Америки и республике, которую он олицетворяет, одной стране под Богом, неделимой, свободной для всех».
Довольно показательна история, связанная со словами «под Богом». Они были введены во времена президента Эйзенхауэра, что вызвало протест у многих, которые сочли, что это нарушение Первой поправки к Конституции, в которой говорится о том, что Конгресс не может принять закон, утверждающий ту или иную религию.
Борьба шла долго и упорно. Но решающим оказался протест девочки из секты «Свидетелей Иеговы», которым по вере запрещено такими словами упоминать имя Господа. Она отказывалась произносить слова «под Богом». Можете себе представить, какому давлению подвергалась не только она, не только ее родители, но и вся община. Но они не сдавались. Дело дошло до Верховного суда, который, сославшись на Первую поправку, постановил, что никто не может заставить американского гражданина так или иначе высказывать свою веру или отсутствие оной. И все. С тех пор разрешается, давая клятву верности флагу, не говорить слова «под Богом». А в суде имеете право клясться говорить «правду, всю правду и ничего, кроме правды», не положив руку на Библию.
Понимаете, право одного отдельно взятого человека исповедовать свою веру, право на защиту этого права, кто бы и с какими бы целями на него ни посягал.
Ознакомительная версия.
