Моргаю, пытаясь понять, где я вообще, и что здесь делаю.
– Ты чего?
Седой бегает по кабинету с планшетом в руках, тут же разговаривая с кем-то по телефону.
– Ну что? Взяли урода? Сюда тащите!
– Ой, Эдик, – снова прикрываю глаза. – Опять прессуешь кого-то? Можно потише. Не надоело тебе, а?
– Так это я не по работе, – падает на диван рядом, отбрасывая в сторону планшет. – Дочка моя нервы мотает. Хочу её за границу отправить, нормальный ей там вариант с учёбой присмотрел. И она вроде хотела, а потом влюбилась, понимаешь ли! Упёрлась рогом, не поеду и всё! И в кого влюбилась-то. В сынка моего заклятого врага! Того, кто меня под ментовской каток кинул и перед серьёзными людьми подставил. И сейчас продолжает топить.
– Ну а сынок чего? – спрашиваю лениво, потому что сейчас чужие проблемы мне вообще до звезды. Свои бы разгрести как-нибудь. – Такой же как папаша? Или, может, нормальный пацан?
– Да где там! – психует. – Тоже мутный, пиздец. Но упёртый. Я его уже предупреждал, подойдёшь к Милане, урою!
– Ладно, пойду я, – встаю, потираю ноющие виски. – Не буду мешать. Кстати, дурь твоя бестолковая. Вообще не вставила.
– Нормальная дурь у меня, – смеётся. – Вон, банка стоит, видишь?
На тумбочке стоит упаковка сорбента. Кручу её в руках, открываю, нюхаю.
– Это чё за прикол? – туплю я.
– От отравления тебя спас, дебила. Нехрен из-за этих баб печенью жертвовать и мозги кислотой сжигать. Они тебе ещё пригодятся.
– Сука, вот какой из тебя друг, а? Я нажраться хотел, а теперь мне чё, загнуться трезвому? – психую я.
– Не загнёшься. Вот, проспался часа три, сейчас уже на человека почти похож. Спасибо мне потом скажешь. Да, и долг я этой, твоей несостоявшейся родственнице, прощаю. А то хреново как-то с твоей женой вышло. Я хоть и не знал, но не по-пацански как-то.
– Да пофиг уже. Я пойду, разбирайся тут сам. Мне своих проблем выше крыши.
Выхожу, иду по коридору к лестнице, но тут торможу. Навстречу мне двое мордоворотов тащат того, кто никак не должен быть здесь. У него же невеста и свадьба скоро! И это точно не дочка Седого!
– Ты? – перехватываю за шкирку Игоря.
Тот лупает на меня удивлённо. Бледный, всклокоченный, явно уже слегка помятый мордоворотами.
Охрана нервная, взведённая, тащит его дальше в кабинет Седого, а я резко разворачиваюсь.
Это что ещё за мутные истории? Пожалуй, у меня тоже есть парочка вопросов к этому донжуану недоделанному!
Глава 44.
Игорька вталкивают в кабинет и кидают прямо к ногам Седого. Тот с размаху лупит его кулаком в живот, мажорчик сгибается пополам, падает на стул, а Седой хватает его за светлую гриву и шипит ему в лицо:
– Что ж ты за непонятливый сучоныш, а? Это тебя папенька подослал?
– Папенька к вам подослать может только киллера! – скалится Игорёк. – Если меня тронете.
– Ой как страшно! – кривляется Седой. – Да только слышал я, что папаша твой вдруг серьёзно занемог. Думаешь, не знаю, что он из страны уже завтра свалит?
– И чего же вы тогда так боитесь? Оставили бы нас с Миланой в покое!
– Ага, чтобы ты ей голову задурил? Милана поедет в Англию! И жениха я ей найду нормального.
– Лощёного лондонского аристократа? – оскаливается мажор. – А со своей родословной что сделаете? За бабки найдёте в своём роду вшивых князей?
– А это не твоё дело, щенок!
Они продолжают препираться, я смотрю на этот цирк, и ни хрена понять не могу.
– Стоп! – привлекаю внимание к себе.
– Гордей, ты ещё здесь, – удивлённо оборачивается Седой.
– А у меня тоже сейчас шаблоны рушатся, – подхожу к мажорчику. – Ты и правда поразительный гадёныш. Как ты умудряешься нагадить во всех местах и сразу, м?
– Подожди…, – всматривается в меня мудило. – А ты-то что здесь делаешь? – хмурится удивлённо. – Ты… Анькин мужчина? Это ты сегодня в ресторане был, да?
– Не понял, – рассматривает нас Седой. – Какая, на хрен, Анька.
– Такая, – рявкаю я. – Невеста его, с которой он сегодня папеньку своего знакомил. Ресторан, колечко, шампанское. Хозяйка в вашем отчем доме…
А в новый год ты с другой шалавой кувыркался. Игорёк, чет я отчаянно запутался в твоих любовных подвигах! – пинаю его по ножке стула.
– Чёрт! – зажмуривается он. – Как же меня все достали! – роняет голову на руки.
– Тебя?! Всё?! Да это ты как кость в горле у кучи народа!
– Так ты чё, сучонышь, – звереет окончательно Седой, – к дочери моей свои яйца подкатываешь, а сам по другим тягаешься, как блудный котяра, мать твою?
Снова бросается на мажорчика, разбивает ему рожу, заваливает на пол. Но тут в комнату, как фурия, влетает какая-то девчонка.
– Папа, не трогай его! – визжит и виснет на плечах отца, оттаскивает его от Игорька.
– Милана? – ревёт багровый Седой. – Ты как из дома вышла?
– У меня свои методы! – вздёргивает подбородок девчонка. – Не смей трогать Игоря!
Рассматриваю её, невысокая, волосы длинные, тёмные, глаза большие, раскосые. Красивая. Точно внешностью не в Седого пошла.
– Отпусти моего парня! Или я устрою такой беспредел, какого ты ещё не знал!
А вот характер папин.
– Р-р-р! Как же ты меня достала! – аж подпрыгивает от злости Седой. – Неужели нельзя было выбрать нормального пацана, а? Почему именно этот!
– Я люблю его! А Игорь любит меня, – запальчиво продолжает девчонка.
– А почему тогда он со своим отцом знакомит левую тёлку, м?
– Да потому что вы нам иначе жизни не даёте! – орёт Милана. – Потому что вы достали свои войны вести и нас стравливать! Вот нам и приходится врать, выкручиваться, скрываться!
– Стоп! – снова вклиниваюсь я в этот эпичный разговор. – В смысле, выкручиваться и врать? – требовательно смотрю на Игоря.
– Да в том самом! – зажмуривается он. – Я уговорил Аню подыграть мне один раз, чтобы отец поверил в нашу с ней помолвку и успокоился! Улетел в свой Израиль и лечился там, и в мои дела дальше не лез!
– В смысле, подыграть? – туплю я.
– В том самом, что мы просто прикинулись парой, на один вечер. Это был спектакль для моего отца. Но теперь я уже и не знаю, сработает это, или всё пойдёт коту под хвост.
Они продолжают ругаться и выяснять отношения, а я огорошено вываливаюсь из этого эмоционального торнадо.
Значит “играли роль”? Зажмуриваюсь, чувствуя, как дико натянутая пружина внутри начинает отпускать.
Делаю первый за этот сумасшедший вечер глоток нормального, неотравленного воздуха.
Безусловно, вопросов у меня ещё море, и по заднице выписать очень хочется одной рыжей заразе… Но!
“Играла роль” – это я смогу пережить.
Только опять же непонятно, а чего это ты, Снегурка, решила бывшему своему женишку помогать? Что за благотворительность?
Но вопросы эти я хочу задать не запутавшемуся в своих “любовях” мудаку. Ему сейчас явно не до меня и Ани. Вон, Седой продолжает слюной плеваться и орать так, что скоро вены полопаются.
Но один важный момент мне всё же нужно выяснить.
– Так! Прошу паузу! – встреваю между ними. – Аня где? – впиваюсь взглядом в мажора.
Вздыхает.
– Я скажу, если ты обещаешь её не расстраивать ещё больше. Ты и так на неё наехал так, что она там еле живая осталась!
– Так, рот закрой и вон, со своей девушкой разбирайся, а как мне со своей говорить, я сам решу! Повторяю вопрос, где Аня? В квартиру матери она не попадёт, я ключи забрал. Надеюсь, ты её на улице не оставил?
– Нет. Она в моей квартире.
– Что?! – дёргается у меня глаз.
– Точнее, не в моей! В корпоративной! Вот ты истерик, бля! – закатывает глаза.
– А ты бессмертный, я смотрю? – хватаю его за грудки, приподнимая на стуле. – Адрес! – рявкаю в лицо.
Морщится, называет.
– Только ты это… Ты же не собираешься к ней бежать прямо сейчас? От тебя перегаром воняет, фу! – кривит рожу. – Пожалей девочку! Ей и так досталось.
