Вдруг женское лицо бросилось мне в глаза, голубое и зеленое. Это было Фенькино лицо. Оно бросалось мне в глаза, но на меня не смотрело. Плоское лицо с афишной тумбы не взирало ни на кого и ни на что, да и вообще глаза у него были слепыми, как у античных бюстов. Вдруг в затихающем объеме Юнион-сквера увидел я множество этих лиц на разных расстояниях и в разных плоскостях. Словно соединенные невидимыми нитями кристалла, светились повсюду желто-зеленые пятна. Тут я вдруг заметил, что я и ем-то на этом лице, потому что те два щедрых бича как раз и ужинали на сорванном плакате с ее лицом и с уцелевшими буквами EXHIBIT…[42]
Почувствовав жжение в спине, я обернулся и увидел за садовой решеткой слегка скособоченный «Роллс-Ройс», передняя левая — флэт, подозрительный дымок от радиатора.
На подножке машины сидела Фенька и плакала навзрыд. Лица не было видно, оно уткнулось в подол бального платья, я узнал ее голые плечи, они тряслись от рыданий. Желтая муха была нарисована на одном ее, все еще девчоночьем, плече, зеленая — на другом, таком же. Повторяю, хотя не знаю, кому нужен этот повтор, оба плеча содрогались. Я перелез через решетку и подошел к ней.
— Велосипедов, — пробормотала она, — я узнала твои ноги.
— Что ты так плачешь, Фенька, что стоят твои слезы, зачем ты сердце-то мне разрываешь?
— Он умер, — пробормотала она. — Свалил чувак… с концами…
— Кто умер, Фенька?
— Он, геморрой проклятый, мой мастер Гвоздев, уродина, жаба, сталинский жополиз, хрущевский жополиз, брежневский жополиз, ничтожество, трус, стукач… Я никого из вас не любила, только его. Мне еще шестнадцати не было, а он меня на пол повалил и сломал мне там все. С тех пор всегда… вот вижу его дом… выхожу на Маяковке и мимо киосочка «Ремонт ключей», мимо «Табака», а на другой стороне журнал «Юность»… помнишь это место?… там почему-то все всегда друг на друга наталкивались… его дом, красно-мраморный цоколь, две арки, ветер свистит, и все волосики у меня подымаются… Я плевала в его картины, а он закрашивал плевки… сколько вокруг ленинских рож!.. Он рисовал его для души, это, мой милый Велосипедов, были порывы вдохновения… У каждого человека должно быть что-то святое, так поучал он меня, а у тебя, Фенька, нет ничего святого… Ленин был его святыней… А Христос? — спрашивала я. Христос — это мода, отвечал он. Видишь, Велосипедов, какое вымирает поколение. Христос — это мода. Ленин — святыня! Вот видишь, какая нынче советчина вымирает! Жадная гадина, он никогда мне не дал ни рубля, он подарил мне однажды коробку с кусочками печенья и огрызками конфет, развратная и грязная тварь, подсовывал своей жене в любимчики… Фенечка — головокружительный талантик… Да ведь и старым-то совсем не был… ой-ой-ой… ни одного седого волоса, и глазки карие похабненькие… ой, мамочки, не могу… ой, геморрой проклятый, зачем ты сдох?… А если бы ты знал, Велосипедов, как он живопись любил, как он торчал на голубом и зеленом, хотя красным столько мазал… служил своей распухшей революции…
Она вдруг взревела, что называется, белугой на всю Ивановскую, то есть на Юнион-сквер, замкнутый аляповатыми небоскребами той поры, когда не появилась еще на свет американская эстетика. Горизонт по нелепости приближался к Москве. Она выла:
— Ой, Велосипедов, все улетает… смотри, все втягивается в воронку, заворачивается, исчезает… Уже и Гвоздя нет… Уходит, линяет Советский Союз, ой, Велосипедов, время его прошло… Не могу! Не верю!
Она затихла, когда я стал целовать ее в щеки и уши. Пальцы ее пролезли в глазницы моей маски, касались мокрых мест, то есть глаз. Я сжимал ее плечи, мы держали друг друга, как малолетние брат и сестра. Смыкалось ли над нами пространство Нью-Йорка или необозримо простиралось? Мы были и на дне вулкана, и на пике горы. По краю небес шли чередой отблески огня и мрака.
Январь — июнь 1982
Башня Флага в Смитсоновском здании
Вашингтон, Д. К.
Секрет красоты, секрет «Масла Олэ» (англ.)
Магазинавтокосметики (англ.)
Машины всех марок (англ.)
Рисковать (англ.)
Шикарные машины (англ.)
Пособие (англ.)
Случайная работа (англ.)
Доход (англ.)
Тебе известно, брат, что корабль идет ко дну? (англ.)
Большущее спасибо, Игорь, за водку, пиво, хлеб, колбасу, сыр и огурцы… Интересный ты человек. Обычно людям ничего не известно о тонущих кораблях, и они нас сразу под зад коленом (англ.)
Если не возражаете, г-н Велоси, подпишите, пожалуйста, бумагу об отсутствии связей с советской разведкой или о присутствии таковых… Вот здесь, пожалуйста, галочку — «да» или «нет». Благодарю вас, г-н Велоси. Высоко ценю ваше сотрудничество. Добро пожаловать в Америку! (англ.)
Пенсионный счет (англ.)
O, долгожданные мои звери.
Поделим наш хлеб…
Продуем наш горн,
Супруг мой Мамонт… (англ.)
Продажа недвижимости (англ.)
Объединение поклонников Саши Калашникова (англ.)
Эй, дорогуша, хочешь трахнуться? (англ.)
Качество не количество (исп.)
У вас русская команда в отеле? (англ.)
Спроси лучше мента про эту публику (англ.)
Интересуетесь этими русскими, ребята, верно? Подождите чуток (англ.)
Вы, должно быть, лейтенант Горчаков, старина? (англ.)
Прошу прощения. Боб Мак—Гаррит меня звать (англ.)
Шесть или девять, Джек, не меньше пяти, не больше десяти, клянусь… (англ.)
Еврейская порода, да? Правильно я вас вычислил? Хотите потрепать тех русских? (англ.)
Шесть (англ.)
Я советский шпион. Я прошу политического убежища… (англ.)
Раз, два, три. четыре, пять, шесть… все! (англ.)
Спокойно, парни… не волнуйтесь… просто проверка… чepeз полчаса выпустим… (англ.)
Компания Ай-Би-Эм, отдел кадров (англ.)
Семь! (англ.)
Держи его! Хотим его!.. (англ.)
Стяни портки с него! Держи его за яйца! Давай-ка пожуем его яички! (англ.)
Ну потеха! (англ.)
Игрушки (англ.)
Этот? (англ.)
Не, тот кадр был моложе и без усов (англ.)
Ты, без штанов тоже (англ.)
Этот кадр в маске (англ.)
Тот кадр был без маски (англ.)
Где же тот гудила? (англ.)
Слинял… (англ.)
ВЫСТАВ… (англ.)
