Я думала, что наводка пришла от Уильяма Кейса. Прежде чем мы услышали другой ответ, я даже и не осознавала, что ждала именно этого. Кейс пытался убедить Айви поддерживать Пирса. Он организовал встречу в Кэмп-Дэвис.
— Западное крыло Белого Дома, — повторил Генри. — Значит, мы говорим о президенте и его непосредственных подчиненных.
А значит, мы точно говорим не о каком-то новичке.
— Даже если бы мы знали, кто именно слил эту информацию, — продолжил Генри, — мы не можем отбрасывать вероятность, что приказ поступил от президента Нолана.
Генри считал это разоблачением. Президент был в Кэмп-Дэвис с Пирсом и отцом Вивви. Президент был на благотворительном вечере «Фонда Кейса» в вечер перед так называемым сердечным приступом судьи Маркетта. Кто-то из его сотрудников слил в прессу историю, предназначенную для того, чтобы помочь Пирсу получить должность.
— Айви проверила президента, — внезапно произнесла я. Мы с Генри ещё не говорили об этом. За последние несколько дней он был слишком занят, избегая меня. — Если кто-то отравил твоего дедушку в тот вечер, это был не президент. Его снимали практически всё время.
Генри зацепился за тоже слово, что и я.
— Практически.
Я взглянула в сторону кофейни. Вивви смотрела на нас. Рано или поздно мне придется рассказать ей о происходящем.
Через секунду тётя Вивви повернулась в нашу сторону.
Я схватила Генри за руку.
— Выгляди естественно, — сказала я ему, поворачиваясь и натягивая улыбку.
В ответ он закинул руку мне на плечо.
— Я всегда выгляжу естественно.
Мы принялись идти. Тётя Вивви отвернулась, но Генри не убрал руку с моего плеча.
— Ты когда-нибудь думала о том, — негромко и вежливо спросил он, — что президент не должен делать грязную работу своими руками? Даже если ты считаешь, что он не мог отравить моего деда, это не значит, что кто-то другой не мог сделать это по его приказу.
То же самое можно было сказать и об Уильяме Кейсе — да и о каждом, кто был на этой фотографии, или каждом, кто провел те выходные в Кэмп-Дэвис, но не попал на снимок.
Я озвучила эту мысль.
— Кто ещё был там? — спросил у меня Генри.
Я не знала, сколько ещё людей там было — но я знала, что там была Айви. Я не могла сказать об этом Генри. Не зная то, как он относился к моей сестре.
— Мне кажется, — так спокойно, так разумно произнёс Генри, — что наш дорогой друг журналист упомянул, что твоя сестра нашла его раньше нас, — Генри наконец опустил свою руку и остановился. — Она знает обо всём, что знаем мы.
— В этом нет ничего плохого, — сказала я, думая лишь о том, как Айви просила меня ей довериться и утверждала, что проверка журналиста того не стоит.
— Моя сестра в этом не замешана, — отогнав эти мысли, сказала я Генри. — Она на нашей стороне.
Генри снова потянулся ко мне, легко коснувшись моей кожи.
— Возможно, она на твоей стороне, — негромко произнес он. — Но точно не на моей.
На противоположной стороне фойе Вивви и её тётя поднялись на ноги, собираясь покинуть кафе.
— А я на твоей стороне? — спросила я у Генри. — Или я тоже враг?
Он использовал меня, чтобы организовать эту встречу, и всё это время у него был собственный план. Я не могла винить его за это. Если бы убили моего дедушку, я бы сделала то же самое.
— Ты мне не враг, — произнёс Генри, снова опуская руку и делая шаг назад. — Но это не значит, что наши цели совпадают.
Следующий день был воскресеньем. Не считая школьных проектов, я всё ещё была наказана. А на языке Айви это значило, что я сидела дома, абсолютно ничего не делая, в то время как она покидала его и занималась Бог знает чем. У меня появилось расплывчатое ощущение, что дело приняло новый оборот, но я понятия не имела, в чём заключался этот поворот, что она знала и что скрывала.
Я рассказала Вивви о том, что мы узнали. Она рассказала мне о том, что её тётя узнала Генри, но не узнала меня. Судя по всему, она сочла меня его девушкой. Совсем не настораживающе.
В половине четвертого мой телефон зазвенел. Радуясь отвлечению, я ответила на звонок.
— Это твой любимый человек на земле, — сообщил мне Ашер.
— Нет, — сказала я, облокачиваясь на изголовье кровати. — Не любимый.
— Не стану смущать тебя, доказывая, что любимый, — невозмутимо ответил Ашер. — У нас есть проблемы поважнее.
— Проблемы? — на языке Ашера проблемами могло оказаться всё что угодно.
— Скорее «проблема», в единственном числе, — поправился Ашер. — Я только что говорил с Генри. Сегодня вечером он собирается пойти со своей матерью на правительственный ужин.
Звучит похоже на Генри.
— И?
— И, — с нажимом повторил Ашер, — Генри собирается пойти со своей матерью на правительственный ужин.
Он сделал паузу, видимо, ожидая моей реакции.
Я промолчала.
— Генри избегает официальных мероприятий, как чумы, — объяснил Ашер. — Его мать постоянно на них приглашают — её семья, скажем так, довольно обеспечена, с горой международных фондов. Но никто не ожидал, что она выйдет в свет так скоро после смерти Тео, — Ашер наконец сделал паузу и перевел дыхание. — Моё паучье чутье подсказывает, что на мать Генри не просто так нахлынуло внезапное желание почтить королеву Дании.
— Нет у тебя паучьего чутья, — машинально сказала я Ашеру.
— У меня есть чутье Генри, — решительно сказал Ашер. — И, говорю тебе, когда мы разговаривали, он вёл себя очень таинственно. Думаю, он уговорил свою мать пойти на этот ужин. А значит, он по собственному желанию наденет фрак и галстук-бабочку и отправится в толпу людей в одежде с блесточками, которые будут рассказывать ему, как сильно они сожалеют о его потере.
Я решила, что блесточки были преувеличением, но сосредоточилась на остальных словах Ашера.
— Ты правда думаешь, что пойти на этот обед было идеей Генри?
— Да, — объявил Ашер. — Только не могу понять, почему.
К сожалению, я знала, почему.
— Кто ходит на такие мероприятия? — с нехорошим предчувствием спросила я.
— Три сотни ближайших коллег и друзей президента, — Ашер сделал паузу, размышляя. — Члены кабинета министров, вице-президент с семьей, разные губернаторы, спонсоры, руководители фирм, кинозвезды, профессиональные спортсмены, филантропы, конгрессмены и с полдюжины крутых политиков.
Несколько секунд я молчала.
— Какой у Генри номер телефона?
Когда он продиктовал мне его, я повесила трубку, взглянула на телефон и позвонила.
— Алло, — с фирменным спокойствием в голосе ответил Генри.
— Что ты творишь? — не утруждаясь приветствиями, спросила у него я. Видимо, он узнал мой голос, потому что он не стал спрашивать, кто это.
— Сейчас я читаю «The Economist».
— Ты идешь на правительственный ужин? — выдавила я.
— Я так понимаю, тебе позвонил Ашер.
— Что ты задумал, Генри? Почему ты туда идешь?
— Моей маме нужен был спутник, — Генри был хорошим лжецом. Но недостаточно хорошим.
Ты мне не враг. Но это не значит, что наши цели совпадают. У Генри была цель. У него был план.
И он шел на этот ужин по причине, никак не связанной с его матерью.
— У тебя есть план, — сказала я. — Учитывая то, что благодаря этому плану ты окажешься в компании нескольких сотен влиятельных политических личностей, мне как-то некомфортно.
— Можешь не волноваться, Тэсс. Я могу о себе позаботиться.
Пока он не сказал, что может о себе позаботиться, я не думала о том, что то, что он планировал на сегодняшний вечер, могло быть опасно.
— Что ты собираешься сделать? — мягко спросила я.
— Просто приду туда. Повидаюсь с людьми. Позволю им меня увидеть.
Увидеть его. С чего бы Генри хотел, чтобы его увидели?
— Генри, либо ты скажешь, что именно ты собираешься сделать, либо я скажу своей сестре, что ты что-то задумал.
Тишина на другом конце провода заметно похолодела.
— Ладно, — сухо произнёс он, испепеляя меня взглядом сквозь телефон. — Мне просто интересно, не решил ли Карсон Двэк расспросить свой источник из Белого Дома об убийстве моего дедушки и не заинтересовался ли этот источник тем, откуда у Карсона такая информация.
Несколько секунд я усваивала его слова. Генри рассказал журналисту всё, что мы знали. Я поверила в то, что он сделал это, чтобы дело расследовала не только Айви.
Но если журналист решил расспросить своего источника, а этот источник как-то замешан в сговоре… Мысли одна за другой проносились в моём мозгу.
— Ты пытаешься выманить третьего игрока, — осознала я.
Мне хотелось верить, что Двэк не расскажет о том, что именно Генри поведал ему об убийстве. Хотелось верить, что Генри не планировал это с самого начала.
