– Ишь, как они богато живут! Богато живут!
Но Феликса мое спокойствие наконец возмутило.
– Господи боже мой! – взорвался он к концу второго дня. – Ну прояви ты хоть капельку сочувствия, прошу тебя!
И я ему объяснил:
– Я же все это видел буквально ежедневно, всю свою жизнь. Только сейчас солнце заходит, а не восходит – а так Мидлэнд-Сити точь-в-точь такой же, как по утрам, когда я на рассвете запирал аптеку Шрамма и думал: «Все ушли из города, и я остался один».
* * *
Нам разрешили въезд в Мидлэнд-Сити, чтобы сфотографировать и переписать вещи, которые точно принадлежали нам, или которые могли быть нашими, или те, которые мы считали своим законным наследством и могли получить после выполнения необходимых формальностей. Я уже говорил, что нам строго-настрого запретили дотрагиваться до чего бы то ни было. За попытку вынести любую мелочь с места, где произошел взрыв, гражданским лицам грозило двадцать лет тюрьмы, а военнослужащим – расстрел.
Как я уже сказал, принятые меры предосторожности были выше всяких похвал, и мы слышали, как многие наши сограждане, пострадавшие куда больше, чем наша семья, превозносили военных за их бравую, отличную работу. Всем казалось, что в Мидлэнд-Сити наконец-то воцарился порядок, чего раньше очень не хватало.
Но, как мы узнали в третий и последний день нашего пребывания на месте катастрофы, там, где кончались минные поля, начинались весьма предосудительные разговоры о федеральном правительстве, попахивающие государственной изменой. Жившие вне радиуса взрыва фермеры, которые всю жизнь были далеки от общественной жизни, как мастодонты, после взрыва вдруг принялись напропалую судить и рядить о политике.
Понятно – покупки-то им делать негде. Торговых центров больше нет.
Мы с Феликсом и с Ипполитом Полем завтракали в «Мотеле-люкс» около пещеры Святого чуда, где мы жили и куда заезжал за нами красный школьный автобус. И там два фермера, одетые в синие рабочие комбинезоны, как некогда Джон Форчун в Катманду, раздавали листовки. Тогда «Мотель-люкс» еще не был на военном положении. Теперь, как я слышал, уже все мотели в пределах пятидесяти миль от Мидлэнд-Сити находятся на военном положении.
Двое мужчин, раздававших листовки, твердили: «Прочитайте всю правду и напишите своему конгрессмену». Но многие посетители даже и смотреть не хотели на листовки, а мы взяли по одной.
Организация, которая просила нас сообщить всю правду нашему конгрессмену, называлась «Фермеры юго-западного Огайо – за ядерную безопасность». Они утверждали: конечно, куда как хорошо, что федеральное правительство сочиняет идеалистические проекты превращения Мидлэнд-Сити в тихое пристанище для разных беженцев из стран, где жизнь не такая счастливая, как в Америке, или вообще у них что-то не ладится. Но они также считали, что необходимо организовать всенародное обсуждение, что «пора поднять завесу молчания» и объяснить, почему и отчего все прежние обитатели оказались в братской могиле под общественной стоянкой для машин.
Они сознавали, что борьба их, может быть, и безнадежна – кому за пределами юго-западного Огайо какое дело до того, что произошло в местечке, называвшемся Мидлэнд-Сити? Насколько фермеры знали, Мидлэнд-Сити никогда раньше не показывали по телевидению – только после этого взрыва. Кстати, тут они ошибались. По телевидению его, конечно, показывали во время бурана 1960 года, но другого случая я что-то не припомню. А во время бурана электричество отключилось, и фермеры так и не узнали, что Мидлэнд-Сити показывали по телевидению.
Они все проворонили!
Однако от этого их листовки не стали менее убедительными, а говорилось там вот что: власть в Соединенных Штатах, несомненно, захватила кучка политиканов, спекулирующих влиянием и силой и считающих, что рядовые американцы так ничтожны, так бездарны, так скучны, что их можно безнаказанно истреблять десятками тысяч и никто об этом не пожалеет. «На примере Мидлэнд-Сити они уже это доказали, – говорилось в листовке, – и кто может поручиться, что не настанет очередь Терре-Хота или Скенектади?»
Вот что было самым поджигательским утверждением в их листовках – что на Мидлэнд-Сити нарочно бросили нейтронную бомбу, запустили с ракетного полигона или сбросили из стратосферы, а грузовик тут ни при чем.
Был приглашен математик – как там говорилось, «из прославленного университета», – чтобы он, независимо от правительственных организаций, вычислил, где произошел взрыв. Имя математика обнародовать нельзя, чтобы его не начали преследовать, но его выводы, опирающиеся на распределение павших животных по периметру вокруг эпицентра взрыва, подтверждают, что взрыв действительно произошел рядом с Одиннадцатым поворотом, но не менее чем в шестидесяти футах над землей. Это убедительное доказательство того, что бомба была доставлена по воздуху.
Или грузовик вез нейтронную бомбу в чем-то вроде гигантского тостера, автоматически выбрасывающего поджаренные хлебные ломтики.
* * *
Бернард Кетчем спросил у фермера, который дал нам листовки, кто же эти люди, которые, по его мнению, сбросили на Мидлэнд-Сити нейтронную бомбу. И вот что он услышал в ответ:
– Они не хотят, чтобы мы знали их прозвание, поэтому они себя и не называют. Как можно сражаться с беспрозванными?
– Может, военно-промышленный комплекс? – высокомерно спросил Кетчем. – Или Рокфеллеры? Транснациональные компании? Секретная служба? Мафия?
И фермер ему ответил:
– Вам какое прозвание больше нравится? То и выбирайте. Может, попадете в точку, а может, и нет. Откуда простому фермеру знать? Только это они убили и президента Кеннеди, и его брата, и Мартина Лютера Кинга.
Вот он, докатился до нас – неудержимо нарастающий ком всеамериканской паранойи, клубок диаметром в сотни миль, в самом центре которого – нераскрытое убийство Джона Ф. Кеннеди.
– Вы тут помянули Рокфеллеров, – сказал фермер. – А я вам скажу, что они понимают ничуть не больше меня, кто именно всем заправляет и вообще что творится на этом свете.
* * *
Кетчем спросил фермера, почему же этим таинственным безымянным организациям понадобилось стирать с лица земли население Мидлэнд-Сити, а потом, может быть, и Терре-Хота и Скенектади.
– Рабство! – не задумываясь ответил фермер.
– Простите, не понял? – сказал Кетчем.
– Хотят рабство вернуть, – сказал фермер. Он не назвал нам свое имя – видно, боялся неприятностей, но я догадывался, что это один из Остерманов – у них было в этих краях несколько ферм вокруг пещеры Святого чуда.
– Все думают, как бы заделаться рабовладельцами, – сказал фермер. – Гражданская война ничего не изменила, в конце концов. Они в душе верили, что раньше или позже у нас опять будет рабство.
Кетчем пошутил, что вполне понимает, как выгодно иметь рабов, особенно теперь, когда множеству американских предприятий приходится соревноваться с иностранными конкурентами.
– Но я не вижу связи между рабством и опустевшими городами, – сказал он.
– А мы так полагаем, – сказал фермер, – что рабами будут любые нации, только не американцы. Целые транспорты будут возить людей с Гаити, с Ямайки – словом, из тех мест, где страшная нищета, перенаселение жуткое. И всем им понадобится жилье. Так что же дешевле – использовать то, что у нас уже есть, или строить заново? – Он помолчал, дал нам минутку подумать и добавил: – И знаете что? Видали ограду со сторожевыми вышками? Неужели вы на самом деле верите, что ее когда-нибудь снимут?
* * *
Кетчем еще сказал, что ему очень хочется знать, кто же эти темные силы.
– А я вам скажу свою дикую догадку, – ответил фермер. – Можете смеяться: тем, кого я назову, как раз на руку, чтобы над ними смеялись, пока не станет поздно. Им нежелательно, чтобы кто-то бил тревогу, что они заграбастали всю страну, сверху донизу. А потом будет уже слишком поздно.
И вот его дикая догадка:
– Ку-клукс-клан!
* * *
Моя же догадка вот какая: американскому правительству надо было точно проверить, действительно ли нейтронная бомба – такая безобидная игрушка, как их уверяют. Так что они взорвали одну на пробу в маленьком, всеми забытом городишке, где жизнь у людей все равно была не больно-то интересная, а предприятия или прогорали, или переезжали куда-нибудь. Не могло же наше правительство испытывать бомбу на городах в других государствах – того и гляди, вспыхнула бы третья мировая война!
Не исключено и то, что Фред Т. Бэрри, свой человек в высоких военных кругах, сам предложил Мидлэнд-Сити как идеальный полигон для испытания нейтронной бомбы.
* * *
Мы провели в Мидлэнд-Сити три дня, и к концу этого срока Феликс стал слезно просить капитана Джулиана Пефко, рискуя рассердить его, чтобы он разрешил нашему красному автобусу немного свернуть с дороги и заехать на Голгофское кладбище, где похоронены наши родители.
