Ознакомительная версия.
— Нет. Кажется, не говорили.
Дена достала пальто из шкафа.
— В общем, пару раз мы с ним ходили на вечеринки. Но он не особо разговорчив. Только и делает, что сидит, смотрит на меня и роняет предметы. Он так нервничает, что и меня начинает трясти.
О господи.
Дена надела пальто.
— Вы про него что-нибудь знаете?
— Могу сказать только, что о нем очень хорошо отзываются и как о человеке, и как о профессионале.
— Да, уверена, он замечательный человек… и все такое. Он симпатичный, просто, видимо, не моего типа. Знаете, он… ну, скучноват.
— Скучноват? Джерри О'Мэлли?
— По крайней мере, для меня. У нас, наверное, просто нет ничего общего. Он даже телевизор не смотрит.
— Ясно.
— Он славный, но водить его за нос не стоит.
— Ну да.
Дена ушла, а доктор Диггерс подумала: интересно, скоро ли объявится Джерри? Он объявился ровно через три недели и один день.
Дена раз за разом отклоняла свидание с Джерри, и он был в недоумении.
— Я знаю, тебе нельзя вмешиваться, но вроде я пришелся ей по душе. Мы обедали вместе, пару раз ходили на спектакли, и тут вдруг она перестает со мной встречаться, а я не понимаю, что стряслось. Вроде так все отлично шло. Я был джентльменом, не лез к ней, хотел, чтобы она меня получше узнала, по-моему, никаких ляпов не допустил, в основном давал говорить ей. Просто не понимаю. Мне-то казалось, все хорошо, в последний раз она даже чмокнула меня в щеку на прощанье. Она бы этого не сделала, будь я ей гадок, правда? Может, кого другого встретила?
Диггерс выслушивала это минут двадцать. Наконец решила прервать его страдания. Другого пути у нее не было.
— Джерри, она считает тебя скучным.
Джерри аж задохнулся:
— Скучным?!
— Скучным.
— Как — ску?..
— Скучным. Я говорю тебе это только потому, что она сказала это после окончания сеанса, так что я не нарушаю конфиденциальность. Она о тебе хоть что-нибудь знает?
— Нет, мало. Но что прикажешь делать — сидеть и разглагольствовать о себе, любимом? Предоставить ей резюме? О господи, Лиз, может, я и впрямь скучный.
Элизабет Диггерс готова была дать себе по лбу за то, что вмешалась.
— Джерри, мне что, снова тебя психоанализу подвергать? Что сталось с мистером Душа Вечеринок? Никто не умеет так насмешить, так увлечь рассказом, как ты. Расскажи ей о себе. Давай-ка, брат, бери быка за рога.
Джерри повесил трубку и старался не думать, но одно слово крутилось у него в мозгу заезженной пластинкой. Даже часы отстукивали: скучный… скучный… скучный. Он надел куртку и приносящую удачу бейсбольную кепку. Первое, что он сделает, это купит телевизор.
Как вы попали в Карнеги-Холл?
Нью-Йорк
1976
Джерри не сдавался, и Дена продолжала отклонять свидание за свиданием. Несколько раз она говорила «да», а в последнюю минуту отказывалась, пока он не взял ее за горло. Он пригласил ее на концерт в Карнеги-Холл и сказал, довольно настойчиво, что совсем было на него не похоже, прежде чем она успела повесить трубку:
— Дена, пообещайте, что вы не откажетесь в последнюю минуту. Эти билеты почти невозможно было достать. Прошу вас, дайте слово.
— Послушайте, Джерри, пригласите лучше кого-нибудь другого. Я ничего не могу обещать с этой работой.
— Пожалуйста, постарайтесь. За эти билеты я отдал одну руку и половину ноги. Ладно?
Дена посмотрела в еженедельник. Она ненавидела, когда ее прижимают к стенке.
— Когда это, говорите?
— В следующую пятницу, девятого.
— У меня в пять приглашение на вечеринку. Во сколько начинается концерт?
— В восемь.
— Ладно, но встретимся там.
— В Карнеги-Холл. В восемь. Но, Дена, если у вас не получится, позвоните мне и…
— Ладно. Хорошо, позвоню. Я записываю.
В пятницу, девятого, около семи сорока, Дена посмотрела на часы и застонала. Уже поздно. Она знала, что не нужно соглашаться на это свидание. Он наверняка уже там, ждет ее, а она далеко, в центре города. Она попрощалась с хозяевами и, спускаясь в лифте, в очередной раз дала себе клятву не строить планов заранее. Лил дождь. Она всегда могла отговориться тем, что не поймала такси. Но, сев в машину, передумала. Ей нравилось ехать по Нью-Йорку в дождь, нравилось, как неоновые огни сливаются в разноцветные пятна на темных окнах, отражаются в мокром асфальте. Город казался таким трогательным, таким волшебным.
Когда они подъехали к району театров и добрались до Пятьдесят седьмой улицы, было уже десять минут девятого. Ни одной машины перед Карнеги-Холл. Все уже вошли, кроме мужчины в вязаном колпаке с помпоном, играющего на скрипке, и еще одного человека с букетом в руке. Она потянула большую медную ручку стеклянной двери и вошла в холл, молодой человек с розами последовал за ней.
— Мисс Нордстром?
Дена обернулась:
— Да.
— Мисс Нордстром, я должен проводить вас к вашему месту.
Дена сказала: «Вот как», — и пошла за ним влево, вниз по лестнице, в небольшой зал. Он придержал для нее дверь:
— Сюда.
Зал был пуст, но он не дал ей возможности ничего сказать, проводил по проходу, усадил на четвертый ряд, в самый центр, отдал розы и программку и удалился.
Сцена оказалась пуста, стояли только фортепьяно, контрабас и ударные. Она огляделась. Наверное, не туда попала. Глянула в программку, потом прочитала внимательней:
СПЕЦИАЛЬНЫЙ КОНЦЕРТ ДЛЯ МИСС ДЕНЫ НОРДСТРОМ, ИСПОЛНЯЕТ ДЖ. О'МЭЛЛИ И К°, С НАДЕЖДОЙ ДОКТОРА О'МЭЛЛИ НА ТО, ЧТО ЕГО НЕУГАСАЮЩАЯ ЛЮБОВЬ ПРОИЗВЕДЕТ БЛАГОПРИЯТНОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ НА ЛЕДИ.
В этот миг свет в зале приглушили и на осветившуюся сцену вышли Джерри О'Мэлли в черном галстуке-бабочке и еще двое мужчин в смокингах. Он поклонился и сел за фортепьяно. Посидел секунду, кивнул, и трио заиграло выбранную им старую песню Лернера и Лейна,[35] где говорилось как раз о том, чего он не мог выразить словами. И тогда он спел ей:
Ты как Париж в апреле и мае,
Стоишь, как Нью-Йорк, огнями сияя.
Ты — шведские Альпы в красках заката.
Ты — Лох-Ломонд под осенним стаккато.
Ночь полнолунья на Капри — ты,
Кейп-Код — в океан глядишь с высоты…
Где сердце немеет от красоты —
Все ты, и весь мир для меня — это ты.
Дена была в ужасе: провалиться бы сквозь пол, но Джерри продолжал петь потрясающим голосом:
Ты озеро Комо с тенями длинными,
Под снегом Солнечная долина,
Ты — музей, ты персидский дворец,
Сияние северное, наконец.
Ты Рождество с подарком под елкой,
На волнах летящие солнца осколки…
Где сердце немеет от красоты —
Все ты, и весь мир для меня — это ты.
Многого, очень многого не знала Дена о Джерри О'Мэлли и уж никак не подозревала, что в колледже он основал джаз-бэнд и по выходным играл на вечеринках. Ему удалось вытащить еще двух своих музыкантов — один сейчас был врачом, другой занимался финансами, — и они приехали в Манхэттен на один вечер, чтобы поддержать друга.
Дена сидела и слушала, а он сыграл все песни о любви, которые вспомнил, и еще несколько смешных на собственные, как она подозревала, стихи. Дене ничего не оставалось, как улыбнуться. А еще ей хотелось бежать отсюда сломя голову. Во что же ее втягивают, а? То ли он совсем сбрендил, то ли рассчитывает, что она устроит ему интервью на телевидение, в любом случае ей было ужасно неловко. Но спустя какое-то время она успокоилась и начала получать настоящее удовольствие.
Когда все закончилось, она встала и аплодировала исполнителям стоя. Он спустился со сцены, подошел к ней и спросил:
— Ну?
Он улыбался и ждал ответа, тогда она сказала:
— Нет слов! Вот это игра! Великолепно, что же еще сказать! Вы настоящий пианист.
Он представил других музыкантов, и она их поблагодарила. Джерри сказал:
— Ладно, ребята, на сегодня все. Я вам должен один вечер. Или два. Или двенадцать.
Они попрощались.
Джерри повел Дену ужинать в «Русский чайный дом» неподалеку, где, он слышал, любят бывать люди из шоу-бизнеса. Он был собою доволен.
— Я решил, что так вы узнаете меня поближе и к тому же поймете, какие у меня к вам чувства.
— Джерри… Это было совершенно невероятно. Не думайте, что мне не понравилось. Но не кажется ли вам, что все это как-то слишком внезапно? Я в самом деле не готова к серьезным отношениям. Работа отнимает у меня почти все время и… Ну просто не могу я. Сейчас не могу. В данный момент я не знаю, как я к кому отношусь.
— Дена, я никуда не уезжаю. У вас в распоряжении все время мира — столько, сколько вам понадобится. Я здесь. Я подожду, когда вы будете готовы. Год, или пять, или… Поверьте, уж кто-кто, а я на вас давить не хочу. Я только хочу, чтобы вы знали: я здесь и я вас люблю.
Ознакомительная версия.
