Он быстро засыпает. Я лежу с открытыми глазами и слушаю, как по всему городу гасят свет. Шепчут «спокойной ночи». Сонно скрипят пружины матрасов.
Я нашариваю руку Адама и крепко стискиваю.
Я рада, что существуют ночные портье, медсестры и дальнобойщики. Меня утешает мысль, что в других странах, в других часовых поясах женщины полощут в руках белье, а дети ручейками стекаются к школе. Где-то в мире в это мгновение какой-нибудь мальчишка взбирается на гору под веселый звон колокольчика на шее у козленка. Я очень этому рада.
Зои шьет. Я понятия не имела, что она умеет шить. На ее коленях разложена лимонно-желтая распашонка. Зои вдевает нитку в иголку, оборачивает нитку вокруг смоченного слюной пальца и завязывает узелок. Кто ее этому научил? Я не свожу с нее глаз, а Зои шьет, словно всегда этим занималась. Собранные на затылке светлые волосы открывают нежный изгиб шеи. Зои сосредоточенно закусила нижнюю губу. -Живи, -прошу я. -Ты ведь будешь жить, правда?
Она быстро поднимает на меня глаза и слизывает с пальца яркую капельку крови. -Черт!-выдыхает Зои. -Не знала, что ты проснулась.
Я хихикаю. -Ты цветешь. -Я жирная! -Она привстает на стуле и в доказательство выпячивает живот. -Я размером с медведя.
Как бы я хотела быть ребеночком в ее животе. Быть маленькой и здоровой.
Памятка для Зои.Не рассказывай дочери, что планета гибнет. Показывай ей только прекрасное. Береги ее, заботься о ней, несмотря на то что твои родители не смогли позаботиться о тебе. И никогда не связывайся с парнем, который тебя не любит.
- Как ты думаешь, когда родится ребенок, ты будешь скучать по своей прежней жизни?
Зои бросает на меня серьезный взгляд: -Оделась бы ты, а? Вредно целый день сидеть в пижаме.
Я откидываюсь на подушки и оглядываю углы комнаты. В детстве мне всегда хотелось жить на потолке. Мне казалось, там чисто и пусто, как на румяной корке пирога. Теперь же потолок напоминает мне простыню. -Мне неловко, что я тебя подвела. Я не смогу сидеть с твоим ребенком. Ничего не смогу.
Зои отвечает: -На улице очень хорошо. Давай я попрошу твоего папу или Адама отнести тебя в сад?
На лужайке дерутся птицы. Голубое небо окаймляют рваные облака. Шезлонг теплый, будто часами стоял на солнце.
Зои читает журнал. Адам гладит мою ногу через носок. -Ты только послушай, -говорит Зои. -Эту чушь выбрали лучшей шуткой года.
Пункт четырнадцать, шутка. -Мужчина приходит к доктору и говорит: «У меня в заднице застряла клубника». «Прекрасно, -отвечает доктор, -у меня где-то были взбитые сливки».
Я заливаюсь смехом. Я похожа на хохочущий скелет. Нас послушать-Адама, Зои, меня -все равно что пытаться влезть в дом через окно. Не знаешь, какого ждать подвоха.
Зои кладет мне на руки младенца: -Ее зовут Лорен.
Она пухлая, липкая и пускает молочные слюнки. От нее приятно пахнет. Она сучит рукавами, хватая воздух. Крохотные пальчики с полумесяцами ноготков цапают меня за нос. -Привет,Лорен.
Я говорю ей, какая она большая и умная. Я болтаю всякие глупости, которые, как мне кажется, нравится слышать младенцам. Лорен смотрит на меня бездонными глазами и широко зевает. Я вижу ее розовый ротик. -Ты ей нравишься, -замечает Зои. -Она тебя узнает.
Я прижимаю Лорен Тессу Уокер к своему плечу и глажу по спинке. Слушаю ее сердечко. Оно бьется уверенно и точно. Девочка невероятно теплая.
Под яблоней танцуют тени. Сквозь листву сочится солнце. Где-то далеко жужжит газонокосилка. Зои по-прежнему читает журнал. Увидев, что я проснулась, она бросает его на траву. -Ты так долго спала, -говорит Зои. -Мне приснилось, что Лорен уже родилась. -Ну и как она, красивая? -Еще бы.
Адам поднимает на меня взгляд и улыбается: -Привет, -произносит он.
По дорожке идет папа. Он снимает нас на видеокамеру. -Не надо, -прошу я, -это ужасно.
Он уносит камеру в дом, возвращается с картонной коробкой, ставит ее у калитки и срезает увядшие листья. -Пап, посиди с нами.
Но ему не сидится. Он снова уходит в дом, приносит миску винограда, шоколадки и стаканы сока. -Хотите сэндвич?
Зои качает головой: -Спасибо, мне хватит шоколадок.
Мне нравится, как она морщит губы, посасывая конфеты.
Знаки, прогоняющие смерть.
Попросить лучшую подругу прочитать вслух самые интересные выдержки из журнала-моду, сплетни. Предложить ей сесть поближе и потрогать ее необъятный живот. А когда она соберется домой, глубоко вздохнуть и признаться, что ты ее любишь. Потому что это правда. А когда она наклонится и прошепчет тебе то же в ответ, крепко ее обнять, потому что при обычных обстоятельствах вы бы никогда не сказали друг другу этих слов.
Когда братишка вернется из школы, попросить его посидеть с тобой и подробно рассказать, как прошел день: пусть опишет каждый урок, каждый разговор, даже то, что ел на обед, пока ему не надоест и он не попросится поиграть в парке с друзьями в футбол.
Попросить маму снять туфли и помассировать ей ступни, потому что на новой работе в книжном магазине ей приходится целый день проводить на ногах и быть вежливой с покупателями. Рассмеяться, когда она подарит твоему папе книгу, потому что у нее на них скидка и она может позволить себе быть щедрой.
Видеть, как папа целует ее в щеку. Как они улыбаются. И знать: что бы ни случилось, они навсегда останутся твоими родителями.
Когда на лужайке растянутся длинные тени, слушать, как соседка подрезает розы, мурлыча себе под нос какой-то старый мотивчик. А ты лежишь со своим парнем под одеялом. Признаться, гордишься им, потому что он посадил все эти цветы и кусты, так что его мама теперь с удовольствием возится в саду.
Любоваться луной. Она висит совсем низко и окружена розовым ореолом. Твой парень рассказывает, что это оптический обман: луна кажется большой из-за угла, под которым она повернута к земле.
Сравнить себя с луной.
А ночью, когда тебя отнесут наверх и окончится еще один день, не отпустить своего парня спать на раскладушке. Признаться, что тебе хочется, чтобы он тебя обнял, и не бояться, что ему этого не хочется, потому что если уж он обещал, значит, правда тебя любит, а остальное неважно. Обхватить его ноги своими. Слушать его тихое дыхание во сне.
Услышать звук, похожий на хлопанье крыльев коршуна, на свист медленно вращающихся лопастей ветряной мельницы, произнести: «Не сейчас. Не сейчас».
Дышать. Просто дышать. Это так легко. Вдох. Выдох.
Светает. Непроглядный мрак отступает. Во рту пересохло. От выпитых на ночь таблеток в горле песок. -Доброе утро, -произносит Адам.
У него эрекция, и он смущенно улыбается, словно извиняясь за это, потом раздергивает занавески и смотрит в окно. Там клубятся мутно-розовые утренние облака. -Ты будешь жить без меня много лет, -говорю я. -Может, я приготовлю нам завтрак? -отвечает он.
Он приносит мне всякую всячину, будто дворецкий. Лимонное мороженое на палочке. Грелку. Нарезанные ломтики апельсина на блюдце. Еще одеяло. Кипятит в кастрюльке палочки корицы, потому что мне хочется, чтобы пахло Рождеством.
Почему это случилось так быстро? Неужели это правда?
Пожалуйста залезь в постель ляг на меня согрей своим теплом обними меня и пусть это кончится
- Мама ставит перголы, -рассказывает Адам.- Сначала ей хотелось выращивать травы, потом розы, теперь жимолость. Вернется твой папа и посидит с тобой, а мне надо будет пойти ей помочь. Ладно? -Конечно. -Ты не хочешь снова посидеть в саду? -Нет.
Нет сил пошевелиться. Солнце царапает мозг, и все болит.
Этот маньяк велит всем выстроиться в поле и говорит я выберу одного из вас одного-единственного из всех вас кто должен умереть и все оглядываются думают едва ли это я здесь нас тысячи так что с точки зрение статистики это маловероятно а маньяк расхаживает вдоль шеренги оглядывает нас и дойдя до меня замедляет шаг улыбается потом указывает на меня пальцем и говорит это ты какой ужас что это я так и знала что это буду я почему бы и нет я так и знала.
Кэл врывается в дом: -Можно я пойду погулять?
Папа вздыхает: -Куда? -Просто погулять. -А поточнее нельзя? -Когда дойду, скажу, где это. -Так не пойдет. -А вот других отпускают гулять без всяких. -Меня не интересуют другие.
Кэл злобно топает к двери. В волосах у него листья, под ногтями грязь. У него есть силы, чтобы распахнуть дверь и захлопнуть за собой. -Сволочи! -вопит он, сбегая по лестнице.
Не умирай молодым. Не заболей менингитом, СПИДом и прочим. Береги здоровье. Не сражайся на войне, не вступай в секту, не становись религиозным фанатиком, не влюбляйся в недостойных. Не думай, будто должен быть хорошим, потому что остался единственным ребенком в семье. Если хочешь, будь плохим.
Я беру папу за руку. Его пальцы поцарапаны, будто их ободрало теркой. -Что ты делал?
