— Ну и как ты себе, Коля, это представляешь? — говорил он замполиту. — Сожрали руку однополчанина!? Да над нами до пенсии смеяться будут! Воспитали папуасов! Срамота!
В итоге он его убедил, и мы вместе сожгли остатки отрубленной руки в костре. Нам влепили по трое суток гауптвахты за нарушение формы одежды, откуда мы и демобилизовались, заехав в часть только чтобы помыться и переодеться.
Перед тем как разъехаться по домам, мы с Серегой навестили в госпитале Андрюху и все ему честно рассказали. Он страшно смеялся и уверял нас, что поступил бы на нашем месте так же. Обрадованный такой реакцией Серега признался ему, что он очень вкусный, на свинину похож. Я предпочел промолчать, хотя был не согласен. На индейку он похож.
Из Ростова в Москву меня везла какая-то модная иностранная машина с водителем. Такие транспортные удобства мне создал уволившийся за полгода до меня и ко времени моего дембеля возглавивший одну из самых мощных преступных городских группировок Миша Б.
Я ехал сквозь украшенные инеем бескрайние поля, пил французский коньяк из горла, слушал «Ниагару» и прилагал все усилия, чтобы не думать о мясистой шее водителя, увенчанной сразу аж тремя золотыми толстыми цепочками. К золоту я был тогда равнодушен.
P.S. Много лет спустя я рассказывал эту историю Кыссе. Она заливисто хохотала и обвиняла меня в бесстыдном вранье, пока однажды к нам в гости не заехал Миша Б. и не рассказал эту историю своими словами. С тех пор эта история перестала нравиться моей возлюбленной.
Мой возлюбленный читатель! Ведомый желанием угодить тебе и по настоятельной просьбе друзей, я решил начать публикацию своей сказки «Утопия», с фрагментом которой вы уже успели ознакомиться раньше. Я приложил все усилия, чтобы это чтение не утомило вас, но если это все-таки произойдет и мой литературный опыт не вызовет интереса, я с готовностью прекращу утомлять ваше драгоценное сознание и, не скрою, с печалью вернусь к публицистическим реакциям. Поелику лично я предпочитаю сказку любому другому литературному жанру.
С уважением, многогрешный о. И.О.
***
Что-то было не так. Кроме полагающегося по протоколу техника в боксе находился врач, судя по зеленому халату, и еще два гражданских лица в одинаковых черных костюмах, с вышитыми на лацканах эмблемами службы безопасности Ассоциации линейной репродукции.
— Что-то случилось? — поинтересовался Андрей, поднимаясь со стола.
У него еще кружилась голова, что, впрочем, было обычным явлением некоторое время после процедуры биоперехода.
— Произошла ошибка, — без какого-либо намека на эмоцию в голосе произнес медик. — Необходимо сделать инъекцию.
— Зачем? Со мной все в порядке? Я здоров? — обеспокоился Андрей.
— К сожалению, более чем, — заверил врач, ловко закатал на его халате правый рукав и сделал укол шприцем в предплечье.
— Так в чем же дело? Инфекция? — чувствуя, как мгновенно деревенеют пальцы на руках, спросил Андрей.
Вовремя подскочившие к нему люди из службы безопасности Ассоциации, подхватили под локти и усадили в кресло у стены.
— Зачем?! — растерялся Андрей, понимая, что не может более владеть своим телом.
— Нам очень жаль, но вы сами подписывали соглашение. Пункт 62-й, — напомнил доктор.
— Их там несколько сотен. Напомните, — попросил Андрей.
— Штамповый сбой, — ответил медик, — система воспроизвела второго репликанта. Инженеры Ассоциации ищут ошибку.
— Ладно. Я-то тут при чем? — не понял Андрей. — Я в семь должен идти с женой и детьми в цирк.
— Сейчас три часа ночи, — сообщил доктор.
— Почему три часа? — продолжал недоумевать Андрей. — Я начал репродукцию в полдень. Мне еще нужно заехать домой, переодеться. В чем проблема? Избавьтесь от второго репликанта и все. Это есть в соглашении.
— Вы и есть второй, — безучастно сообщил врач, — Господин Чадов успешно прошел процедуру репродукции и в половине второго дня уехал домой. А в одиннадцать вечера, система, без постороннего вмешательства, начала воспроизводить второй экземпляр, по исходным параметрам вашего ДНК-модуля. Техник тут же доложил об этом в контактный центр Ассоциации. Такое бывает. Очень редко, но бывает. Поэтому в соглашение и внесли 62-й пункт. Вы не Андрей Владимирович Чадов. Вы репликант.
— Шутите?! — никак не мог поверить в произошедшее Андрей. — Это же я! Я специально сегодня пораньше ушел с работы. Мне нужно еще заехать за дочкой в школу. И цирк!
— Увы! — развел руками доктор.
— Подождите! — вспомнил Андрей. — По соглашению, репликант сразу подвергается аннигиляции. Его растворяют в какой-то дряни, кажется!?
— Обычно подобные ошибки регистрируются быстро, и аннигилируется только производный биоматериал в стадии начального формирования. Однако в данном случае техник поздно сообщил в контактный центр. Вы успели оформиться полностью.
— Модуль закрывается в девять, — начал оправдываться пожилой техник. — Я после работы с собакой в парке гулял. И сообщение приходит на телефон: ошибка системы модуля, код четырнадцать. Я даже не поверил. Все отключено было. Поехал, на всякий случай проверить, и правда...
— Это невероятно! — воскликнул Андрей и предпринял попытку встать на ноги, но тело не слушалось его.
— Постарайтесь не нервничать, — посоветовал врач. — Двигаться вы сможете не раньше, чем через три часа. В лучшем случае.
— В лучшем, — растерянно повторил за ним Андрей, все еще не понимая толком, что происходит. — В лучшем... А в худшем — меня растворят?
— Нет, — благодушно поспешил его успокоить доктор, — по установленному с 2084 года протоколу судьбу репликанта решает его Источник. В вашем случае: Андрей Владимирович Чадов.
— Я и есть Андрей Владимирович Чадов. Мне 37 лет. У меня жена, двое детей, высокооплачиваемая работа элитного декоратора и «харлей дэвидсон» с водородным турбодвигателем в 250 лошадиных сил. Я всегда своевременно платил налоги, ходил на все эти дурацкие голосования. Я Чадов! Я свяжусь с кем следует, — закричал Андрей.
— Прекратите истерику! — строго осек его врач. — Вы не Чадов, у вас его жизнь случайно. К слову: господин Чадов принял решение оставить вам эту жизнь. Не свою, естественно. Но жизнь. Это очень важно для вас, потому что он мог принять и другое решение. Лично по мне: это легкомысленный выбор. Опыт подсказывает, что репликанты долго не живут. Что понять несложно. Особенно, если у них была семья. Аннигиляция была бы гуманней.
— Смешно. В сорок втором я голосовал за обязательную аннигиляцию репликантов, — все еще находясь в состоянии шока от услышанного, пробормотал Андрей.
— Вот видите! — улыбнулся медик, — Какая ирония судьбы. Вам остается только смириться.
— С чем смириться? — уточнил Андрей.
— С чем сумеешь, бедолага, — похлопал его по плечу доктор, взмахнул ладонью в сторону представителей службы безопасности, и те, подхватив Андрея под локти, повели к дверям модуля.
Микроавтобус с эмблемой Ассоциации на бортах ожидал их в нескольких шагах от дверей. В лицо Андрею пахнуло ночной прохладой, с примесью запаха ванили от находящейся неподалеку пекарни, и он успел даже прочитать неоновую надпись «Юнисбанк» на крыше высотного здания в километре отсюда. На мгновение надпись заслонил пролетающий мимо городской аэробус, и Андрей вспомнил, что собирался через месяц полететь с семьей отдыхать в Эмираты. Сотрудники усадили его в глубокое кресло у окна, врач сел напротив и сразу принялся заполнять какую-то анкету.
— Куда меня везут? — спросил у него Андрей, когда микроавтобус двинулся с места.
— Зона «Н», — не поднимая взгляда от бумаги, ответил тот. — Карантин зоны.
— Зачем?
— Штатная проверка перед отправкой в зону.
— Это обязательно?
— Вы знаете ответ, — пожал плечами доктор и попросил: — Потратьте время с пользой, выберите себе новое имя. Вам придется подписать кучу бумаг.
— Какая теперь разница?! — вздохнул Андрей. — Давайте Хьюго. Так звали трансформера — игрушку моего сына. Он ее утопил. Случайно. Из рук выронил за борт, когда мы на катере катались по Венеции. Уснул.
— Звучное имя, — улыбнулся врач.
— Звучное, — повторил за ним Андрей, — В зоне есть кто-нибудь еще со звучным именем Хьюго?
— Может быть, я не очень хорошо осведомлен, что происходит за пределами карантина. Но даже если есть, что такого!?
— Действительно.
— Фамилию тоже придумайте, — попросил медик, — Фамилию желательно иметь. Удобно.
— Второй, — предложил Хьюго и поинтересовался: — Почему я хочу спать?
— Укол. Доза успокоительного, чтобы сохранить вам здравый рассудок на некоторое время. Не каждый может справиться с таким изменением.
— Много таких?
— Единицы. Система крайне редко дает сбои. Некоторые мои коллеги считают, что это провокации Каина.
