Через два года Семёну дали квартиру в районе Черёмушек. Вера, ещё учась на третьем курсе, стала заведующей продуктовым магазином.
Закончила институт она на год раньше чем Семён. После получения диплома Семёна перевели работать мастером.
Всё складывалось хорошо, но в стране начались перемены, названные позже «перестройкой», и жизнь стала меняться с колоссальной быстротой.
Вначале начальник управления решил воспользоваться льготами, которые государство дало кооперативам и разбил управление на несколько кооперативов. Они не лимитировались в зарплате, платили всего двухпроцентный налог и фактически не принадлежали государству.
Зарплаты превышали ранее получаемые в несколько раз, все были довольны, не понимая, что это начало конца "социалистической экономики". Началась инфляция, и деньги, которые семья накопила на покупку машины, улетели бы в пустоту, но Вера вовремя сняла их со сберкнижки и сумела поменять на доллары у частных менял. Курс доллара к рублю не влезал ни в какие рамки, но всё-таки хоть что-то было спасено.
Жизнь стала неустойчивой, зашаталось даже государство, которое большевики объявили вечным. Строительство остановилось, и сотрудников отпустили в бессрочный отпуск.
Прораб Григорьев, возглавляющий кооператив, предложил полностью выделиться из управления и заняться тем, что сейчас нужно людям, а именно, изготавливать котлы под газовое отопление частных домов.
— Сам котёл сделать немудрено, — объяснял прораб, — и этим займёшься ты, Семён, а с автоматикой посложнее, но я решу и этот вопрос.
И опять всё завертелось по-новому. Сняли помещение, выкупили оборудование, наладили производство и котлы пошли. Население стремилось избавится от наличных денег и покупало котлы по всё возрастающей цене, и продукция не залеживалась ни одного дня. Но опять появилось препятствие в их работе.
Семён в конце рабочего дня зашёл в контору и увидел, что Григорьев и молодая женщина-бухгалтер Лида сидят какие-то растерянные.
— Что случилось? — смеясь спросил Котик.
— Пришли час назад двое интеллигентных мужчин и поставили нам условие…
— Не условие, а ультиматум, — перебила Лида.
— Пусть будет ультиматум. Мы им должны платить 10 % от получаемой нами прибыли. Причём наличными. Мы им объясняли, что это невозможно.
Во-первых, банк не выдаст нам денег, во-вторых… Да что я тебе-то объясняю?
— И что они?
— Это, говорят, ваши проблемы, мы придём за деньгами в конце месяца. И если денег не будет, пеняйте на себя.
— Это уже рэкет, — сказал Семён, — нужно что-то решать.
— А что решать? Или закрывать лавочку, или делиться с бандитами, — резюмировал Григорьев.
— Может всё обойдётся, постращали и всё? Да они и на бандитов не похожи, — добавила Лида.
— Похожи, непохожи. Недавно кооператив, ремонтирующий автомобили, сожгли, да так, что три человека чуть внутри не сгорели. Двое получили ожоги. Еле живы остались. А всё потому, что отказались платить интеллигентным парням. Эх, Одесса, жемчужина у моря, — вдруг пропел Григорьев.
Семён понимал, что за этими двумя стоят другие, способные покалечить, убить и не только кооператоров, а и их близких, но пугать своих коллег не хотелось.
— Надо заявить в милицию, — предложила Лида.
— Тогда нам точно крышка. Не такие же они идиоты, чтобы не заручиться там поддержкой или хотя бы не иметь информатора из ментов. Ладно, подождём. Может и обойдётся. Пошли сегодня по домам, — подытожил Григорьев.
Дни, оставшиеся до конца месяца проходили в нервном напряжении, но никто не приходил.
— Наверное, это были не профессиональные рэкетиры, а так себе, обыкновенное жульё, — предположил Григорьев.
— Если бы, — вздохнула Лида.
Семён разговор не поддержал, и уехал по делам в город. Когда вернулся, то увидел возле входа в контору молодого незнакомого парня под 180 см. ростом, всем своим видом показывая силу и агрессивность.
Семён знал всех известных борцов, боксёров и тяжелоатлетов города по соревнованиям и совместным сборам и решил, что это залётный или обыкновенный слабосильный «качёк», а также понял причину, по которой тот стоял у порога. "Охранник, холуй", — решил Семён и подошёл к двери. Незнакомец перегородил собою дорогу к двери и нехотя произнёс перекривленным ртом, жующим жвачку:
— Туда нельзя.
— Мне можно, я здесь работаю, — стараясь сохранить спокойствие, объяснил Семён, и попытался обойти парня.
— Я сказал нельзя, — уже угрожающим тоном захрипел амбал и хотел схватить Семёна за руку.
Навыки полученные Котиком в спецназе ещё он не забыл, и перехватив руку своего противника, заломил ему за спину.
— Ой, — взвизгнул тот, — отпусти, сука!
— Будешь сучить, я тебе её сломаю, — и чуть больше повернул руку.
— Ну, пусти же, — просящим голосом сказал парень.
— То-то же, — и Семён отпустил его, поддав под зад коленом, — и не смей туда заходить, — закончил Семён и резко вошёл в контору.
В комнате сидели Григорьев, Лида и двое мужчин, повёрнутых ко входу спиной.
— В чём дело, Муму? — спросил один из них, даже не оборачиваясь.
Ему в голову не могло придти, что кто-то мог зайти, пропущенный охранником. Семён не успел ничего сказать, как услышал за собой открывающуюся дверь. В дверях стоял тот же охранник с обрезком трубы в руке.
"С реакцией у тебя слабовато", — подумал Семён и не успел тот поднять трубу, ударил его ногой в пах.
— Получай, холуй!
Тот выронил трубу из рук, согнувшись схватился за ушибленное место, а Семён ногой толкнул его в плечо так, что парень упал на пятую точку уже за дверью. Семён резко повернулся, думая, что рэкетиры попытаются помочь своему охраннику, но вдруг услышал:
— Вот так встреча! Сенька, привет!
Все присутствующие в конторе выразили на своих лицах крайнее изумление. Удивился и Семён, не сразу сообразивший от кого исходит приветствие. Это длилось мгновение и он узнал Фимку Соколова, своего соученика по школе, соседа по детству и юности.
— Всё, шеф, уходим, — заявил Фимка, — ошибочка вышла. Сеня мой лучший друг детства. Извини, Сеня, мы уходим и больше не придём.
Ауфвидерзейн, как говорят французы.
Незваные гости вышли, не закрыв за собой дверь. Когда это сделал Семён, Григорьев, ещё не отошедший от испуга, изумления и молниеносной развязки только и мог сказать:
— Ну и друзья у тебя, Сеня.
— Да какой он мне друг, жили в одном дворе, а так я его годами не вижу. Э, стоп! С полгода назад я его видел возле автомагазина в толпе играющих в напёрстки. Я ещё удивился, что он два раза выиграл.
Теперь я всё понял. Он там играл подставного. Ведь эта игра для ведущего беспроигрышная. Хотите, покажу. Только я ещё плохо умею.
Надо три коробочки. Жаль нету. Покажу в другой раз. Меня этому в армии кореш научил. Он у нас поначалу у всех выигрывал, а потом когда узнали, что он фокусник, заставили показать.
— Так зачем тебе наш кооператив? — уже смеясь спросил Григорьев, — ты за день на улице заработаешь больше, чем здесь за месяц.
— За кого Вы меня имеете? Я одессит, но не жулик и не жлоб.
— Ладно закончили. Хорошо, что хорошо кончается.
— Если кончается, — как всегда засомневалась Лида.
— А ты не каркай. Давайте работать.
Когда рэкетиры шли от конторы, за ними плёлся прихрамывая их охранник. Шеф, как назвал его Ефим, остановился и обратился к нему:
— В твоих услугах, Муму, нет. Паниковский, мы больше не нуждаемся. Пшёл вон, говно!
— А что я, шеф? Я не ожидал, что он приёмы знает.
— Должен был знать и ожидать. И что б я тебя больше не видел!
Шеф и Соколов зашли за угол, где их ожидала новенькая «шестёрка» с водителем. Шеф сел с ним рядом, а Соколов устроился на заднее сидение. Когда машина тронулась, шеф не поворачивая головы обратился к Ефиму:
— А теперь слушай ты, пидор! Я тебе поручил найти подходящую фирму, а ты что нашёл?
— За их продукцией очередь на месяц вперёд стоит, и деньги к ним рекой текут, не мог же я знать, что Сенька здесь работает.
— Обязан знать. Ты должен знать о фирме, которой занялся, всё, а у тебя уже второй прокол. А если ты так на ментов нас выведешь? Я тебя разотру по асфальту, ты понял?
— Понял, шеф понял, — торопливо заверил Фимка, чтобы прекратить скорее неприятный разговор.
Водитель, пожилой мужчина с татуировкой на обеих руках спросил:
— Куда, шеф?
— В «Аркадию», и поедешь привезёшь Зойку м Марину. А тебе кого? — обернулся он к Ефиму?
— Люську-толстушку.
— А где я её найду? — спросил водитель.
— Если нет дома, у «Украины», где всегда блядво толчётся.
— Когда привезёшь тёлок, поедешь за Дрыном, подежурите сегодня с ним вместо Муму, — распорядился шеф, и они с Ефимом вышли у гостиницы "Аркадия".
