"Чушь какая-то!" — раздражённо подумал Зудов. Он ощутил характерный сексуальный зов внутри себя; трусы секретарши были волнительны, как момент получения любых денег. Скорее всего, её грудь не была силиконовой; возможно, бюстгальтер фирмы "Знойный холм", или…
— Ты хочешь посмотреть? — спросила Лерочка, указательным пальцем левой руки с длинным, накрашенным перламутровым лаком «Лярусс», ногтем, указывая на свою грудь.
— Ты что, экстрасенс? — поразился Захар Захарович. — Я только что думал…
— Знаю я всё, о чём ты можешь думать! — воркующе воскликнула Лерочка. — Иль я тебе не мила? Не красива, не румяна, не бела?…
— Это…Как-то очень неожиданно… — признался Зудов, слегка дотрагиваясь рукой до своих штанов. Зов нарастал, будто приближающийся низкий свист поезда метро; Зудов вдруг ощутил совершенно не подходящее к этой ситуации, какое-то непроизвольное смущение.
— Да расслабься ты, дорогой, — сказала Лерочка и тут же сняла кофту через голову. Зудов оказался прав — это, конечно, был "Зелёный холм". Ясное дело — недавно весь их офис был просто забит партией этих лифчиков, и Небаба, наверняка, заныкала себе один экземпляр, а может и не один, ведь всякие подружки…
— Я купила несколько этих насисьников, — слегка раздражённо сказала Лера. — Не волнуйся, всё оплачено…
"Почему я должен волноваться?!" — пронеслось в мозгу 3. 3. Он встал и пошёл к секретарше, по пути расстёгивая брюки. Он резко отодвинул журнальный столик, чуть не разбив его, штаны упали к туфлям, рубашка слегка взмокла.
— Здесь? — удивилась Лера.
Зудов молча поднял её со стула и усадил на рабочий стол, правой рукой тут же нащупывая молнию юбки, а левой методично залезая ей под вожделенные трусы, с воодушевлением обнаружив прямо-таки достигшую начала внутренней части ляжек, характерную влажность.
— Ну…Ты видишь, что со мной происходит?… — укоризненно спросила его Лерочка.
— Но почему я?
Секретарша вздохнула, немного раздражённая столь неуместным вопросом, быстро помогла Зудову снять с себя юбку, обняла его и поцеловала взасос.
Захар Захарович стал снимать с неё трусы фирмы «Воздух», удовлетворённо не найдя под ними никаких подтрусников, и ничего такого, что бы не было предусмотрено женской анатомией. Он бросил шёлковый комочек трусов на журнальный столик, а затем принялся за свои.
— Позволь мне, — тяжело дыша, и устраиваясь, насколько это было возможно, поудобнее на столе, сказала Лера. — Лифчик?
— Плевать! — тоже тяжело дыша и дрожа, ответил Зудов.
— Потом, — решила Лерочка. — Послушай, — вдруг обиженным голосом проговорила она, — мне компьютерная мышь попала прямо в…
— Плевать!!
Не принимая во внимание попытки Небаба как-то сдвинуться вбок, Зудов ввёл свой напряженно стоящий член прямо в её горячее, жаждущее влагалище; компьютер ровно шумел, на мониторе было начало какого-то договора о поставках «жужуинвестом» в какую-то фирму «Зоб» нескольких тонн неразделанной селёдки; мышь так и застряла у Лерочки в промежности; Зудов же начал поспешно и неотвратимо совершать половой процесс, боясь сразу же кончить его совершение, не удовлетворив свою партнёршу, но Лерочка по-моему сразу же испытала то, к чему стремилась она и Зудов, но хотела ещё, еще и еще…
Она елозила по столу мышью; на мониторе начало происходить что-то невообразимое: поползли восклицательные знаки, потом буква «3», всё зачернилось, затем стёрлось; появилось множество букв и каких-то цифр и вовсе странных значков, очевидно, помимо нажатия анусом на мышь, Лерочка ещё и случайно опёрлась рукой о клавиатуру — но разве это имело сейчас значение, вся эта селёдка, «сиб», «фоб», фирма «Зоб», да и вообще весь их "жужуинвест"?!..
— Не внутрь! — почти заорала Лерочка, и вовремя, ибо Захар Захарович уже почти был готов сделать именно это, но он неожиданно её послушался, спешно вытащил свой влажный, пылающий любовным огнем, член, на секунду вопросительно замер и тут же выстрелил спермой прямо в стоящий рядом с Лерочкой принтер, в котором тоже была вставлена какая-то рабочая бумага, в которой, насколько Зудов успел заметить, от лица Трутя сообщалось его недовольство банком «Хэ-Хэ-Три», и этот документ тоже был мгновенно испорчен безудержным семенем Зудова, расплывающимся теперь белым жирным пятном на строчке "Уважаемые господа", после которой следовал характерный деловой текст.
— Спасибо… — закрыв глаза, томно прошептала Лерочка.
— Всегда готов, — ворчливо усмехнулся Зудов и тут же опасливо надел свои трусы и штаны.
Небаба ещё сидела, замерев, видимо, переживая счастливые миги своей монотонной секретарской жизни. Потом она недоуменно оглядела быстро приводящего себя в порядок Зудова, как-то испуганно съёжилась и жалобно сказала:
— Извини меня…Ты, наверное, прав…Блин, он же сейчас придёт! Ладно, я сейчас перепечатаю…
— Мне нравится такое начало рабочего дня, — попытался пошутить Зудов.
— А я ведь тебя люблю, — грустно молвила Небаба, заправляясь и застёгиваясь. — 0й! Он идёт! Быстрее!!!
"Только этого ещё не хватало, — всё ещё убыстрённо дыша, подумал Зудов. — "Любовь…Любовь…Кажется, есть такой трест жевательных крестиков "Любовь"…Но какое это имеет…"
В коридоре явственно послышались грузные шаги Трутя.
— Это он, — бесстрастно сказала Лерочка, умоляюще посмотрев в глаза Зудову. — Ничего ведь не было?…
— А что вообще может быть?! — отозвался Зудов, вновь садясь на диван.
— Здравствуйте, — сказал Свен Свенович Труть, открывая дверь. С ним снова был какой-то мальчик. — Познакомьтесь. Это — Никита.
Труть вошёл, грузно переставляя свои тяжёлые ноги, слепо потрясывая пухлым, почти правильной округлой формы, животиком, выпирающим из блестящих синих брюк под расстёгнутым бежевым пиджаком, которые доходили ему из-за укрепляющих их пёстрых широких подтяжек почти до груди; не спеша сел на стул рядом с Зудовым и опустил на пол, у ног, свой тяжёлый портфель с сейфовым замком, где хранились его деловые бумаги, завёрнутый в фольгу непременный каждодневный бутерброд с сыром и разноцветные презервативы. Его спутник смущённо встал у двери, всем своим видом показывая, что он прибыл исключительно по важному вопросу, который, однако, может быть разрешен буквально в течение пяти минут.
Дряблая, вялая шея Трутя — крем для шей «Юность» с матовостью шёлка ручной работы. Потные ноги Свена Свеновича — эластичные кеды, впитывающие любые ваши выделения: удобство всем нам! Ястребиные глазки Трутя — линзы-пупырышки "Зрячий круг" любых оттенков и форм. Костюм Трутя — костюм "Буржуин".
— Проходи, Никитушка, чего уж ты стоишь, как нищий какой-то…Вот — это родная фирма моя, «жужуинвест», про которую я тебе рассказывал, это — Лерочка, а это — Захар Захарович Зудов, которого мы все зовём "Зэ-Зэ"…Проходи, проходи…
Труть ласково вытянул вперёд правую руку, изображая приглашающий жест и похотливо причмокнул, впериваясь в мускулистую шею Никиты, а затем переводя взор на его пухлые чувственные губы.
— У Никитки сегодня несчастный день, — сказал Труть, выпрямляя левую ногу, — он поссорился с мамочкой и с папой…Из родного дома, можно сказать, выгнали человека, ни за что, ни про что…Ну подумаешь — не ночевал!.. Юноша ведь уже взрослеет — у него и своя жизнь должна появиться… — после этого Свен Свенович сказал совершенно официальным тоном, достаточно резко и недружелюбно: — Делаю его своим заместителем!
Захар Захарович после этих слов как-то ошарашенно встрепенулся, раскрывая рот, но Труть его упредил:
— Для тебя, дружище, у меня есть особое задание! И всё наше будущее — «жужуинвеста» — можно сказать, зависит теперь от тебя! Недоволен? Подожди, подожди, вот узнаешь…
— Я ж всегда старался… — забубнил Зудов.
— Но с чего ты взял, что я тебя прогоняю! — раздражённо выпалил Труть. — Я, можно сказать, тебя наоборот повышаю, если ты правильно меня поймёшь… Но это всё конфиденциально, конфиденциально! Сейчас мы с тобою уединимся…А уж Никитушку пожалей, Лерочка! Такое пережить! В столь молодые годы! Мне кто-нибудь звонил?
— Славик, — сказала Небаба.
— К чёрту!! Говори всем этим засранцам, что меня нету, поняла, Лерочка?
— Поняла.
— Ну вот и чудненько. Ну что, Захарчик, пойдём-ка, я думаю, Лерочка тут развлечёт пока Никитку, кофейцу ему нальёт, печеньице у нас было…А мы с господином Зудовым…
Тут его взгляд случайно упал на принтер и на вставленный в него лист со спермой 3. 3.
— Это что? — испуганно спросил Труть. — Как…
— Ой, я молоко пила… — спешно сказала Лерочка. Свен Свенович недоверчиво, но по-доброму улыбаясь, погрозил ей своим толстым указательным пальцем.
— Смотри у меня, девочка. Пойдёмте, Захар Захарович!..
Зудов тяжело вздохнул и встал с дивана.
