— Всё так, Пётр Иванович!
— Не обидел я тебя?
— Что вы! Я на более скромный гонорар рассчитывал.
— Ты не скромничай! Пётр Иванович никого не обидит! Когда мне навстречу идут, то и я навстречу! Но это ещё не всё. Слишком уж большая сумма. И так в каждые руки немало, да ещё остальные надо забрать, чтобы у Елены Олеговны проблем не возникло. Проверки там разные. В прошлом году еле отбились от воронья! Дышать уже невозможно!
То, что называлось «остальное», в несколько раз превышало прочее. Разумеется, это был «гонорар» самого Петра Ивановича и доля Елены Олеговны. И на эти деньги можно было довольно долго восстанавливать дыхание на любом черноморском курорте.
— Слушай, Александр, ты бы взял на себя ответственность бригаду организовать! Каждому по таксе за паспорт. Придут, распишутся в получении и всё. Будет, на что выпить в праздники! И тебе с этого проценты! Калым плюс калым получается!
Тростников задумался. С такими бархатными аферистами он ещё никогда не встречался, вернее, никогда ещё не имел дела с такими откровенными кабинетными жуликами. Впрочем, всё происходило так легко и просто, так непринуждённо и деловито, что никаким воровством это и не выглядело. Тем более, на уровне директора немаленького предприятия. И если Петра Ивановича посчитать за вора, то остальных, всё его окружение и всех подчинённых можно смело причислять к мелким жуликам и шестёркам. А это значило бы, совсем не уважать людей, как и себя самого. Поэтому Александр воздержался от определений.
— Хорошо, Пётр Иванович! Как получится.
— У тебя всё получится! Ты парень талантливый! И талантливый парень направился в столярный цех, чтобы проверить, как идут дела, сказать Семёну Фёдоровичу о центральной тумбе и поговорить с уголовником Ванькой Третьяком.
Всё пошло своим чередом. И после нескольких суетных дней Тростников наконец-то уединился в мастерской комбинатовского Дворца Культуры и стал готовить большие буквы, звёздочки, цветы и прочее, что было необходимо сделать для украшения праздничной машины. Нескольких своих друзей и знакомых он уговорил войти в состав липовой бригады. Ещё несколько человек к нему отправил Третьяк. В отдельную тетрадку он аккуратно переписывал из паспортов данные и говорил, когда и куда надо с этими паспортами явиться, подчёркивая, что вознаграждение будет выдано сразу. Некто из тёмных личностей попросил деньги вперёд по случаю внутреннего горения. Но Александр ссудил ему только половину, чего было вполне достаточно для поправки здоровья.
В мастерской было светло, уютно и тихо. Небосвод за окном пылал во весь накал классической лазури. У стены стоял приготовленный к пленэру этюдник. Он посмотрел на прошлогодние пейзажи и почувствовал лёгкое головокружение. Но взял себя в руки и занялся работой. К вечеру пришла Оля.
— И где же твой земной шар на металлической оси?
— Над ним ещё архангелы трудятся.
— Это ты алкашей всяких архангелами зовёшь? Нехорошо! Херувим...
— Кто же их ещё так назовёт?
— Кроме тебя, Саша, никто. И это точно! Пойдём, погуляем! Вечер такой изумительный!
— Посиди пока. Слово «Труд» вырежу, тогда пойдём.
Этим вечером они гуляли по Набережной. До самой темноты. Пока в небе не загорелись яркие весенние звёзды. Игриво настроенная Оля смотрела в небо и говорила.
— Вот сколько звёзд во Вселенной и галактик, туманностей разных? Не пересчитать! И все светят и летят куда-то перед нашими глазами. Красиво! А мы крутимся на Земле, как белки в колесе, и никто нас не видит в этой бесконечной Вселенной. И никто никогда не узнает о нашем существовании. Да? Никто же во Вселенной не узнает?
— Во Вселенной, может быть, и не узнают.
— А зачем, Сашенька, знать обо всём во Вселенной? О нас с тобой, зачем всё знать? Незачем! Недаром же на Земле ночь бывает.
— Недаром.
— Тогда пошли ко мне домой!
— У тебя опять никого?
— Кроме тебя, у меня опять ни-ко-го!
— Быстрее бы праздник прошёл. На турбазу поедем! Там звёзды ещё ярче! На турбазе.
— Там, Александр, Млечный Путь раскручивает Колесо Бесконечности!
— Оля! А ты пойдёшь на демонстрацию?
— Твою машину с крутящимся земным шаром посмотреть? Не хо-чу! Я не люблю первомайские гульбища. И я не труженица, а целительница! И ты, Саша, не труженик. Вы, Александр, творец! Да?!
— Да. Только я со всеми солидарный. Целительница расхохоталась и укусила его за ухо. Через несколько дней в большом гаражном боксе стояла уже почти готовая к выходу праздничная машина. Шульженко кричал благим матом, шатая деревянную конструкцию.
— Олухи! Тумбы правильно сбить не можете! Ещё перемычки надо в центральной! Земная ось выскочит на ходу, тогда узнаете. Узнаете потом!
Василий Иванович и сам не знал, что произойдёт с его подчинёнными, да и с ним, если земная ось выскочит на ходу. Третьяк и ещё двое побежали в столярку за дополнительным крепежом. Тростников приклеил последние буквы лозунга на красном бортовом транспаранте и отошёл в сторону, полюбоваться оформлением. Шульженко приказал водителю запустить глобус. Оказалось, что скорость вращения была намного больше необходимой. «Мир! Труд! Май!» не прочитывались и сливались широкой белой полосой на экваторе. Пёстрый шар крутился, как юла. Слабо укреплённая центральная тумба, в верхней части которой был встроен подшипник, заходила ходуном.
— Выключай! — скомандовал Шульженко. — Это что?! Земля так вертится, да?! Всё сливается! И буквы, и материки! Даже Африку не видать! Сбавляй обороты!!!
Водитель побежал искать механика. Из диспетчерской выбежал автослесарь и порадовал Василия Ивановича.
— Фулиган звонил! Сейчас приехать должён! Из столярки, с брусьями на плечах, вернулись
плотники. За ними шёл Третьяк с пустыми руками. Прибежал механик с ременной передачей на шее. И следом за всеми на УАЗике подъехал Пётр Иванович.
— Издалека вижу, что красиво! Молодец, Александр! Корабль, а не зил тридцать один! Алый парус! Как настоящий! Ну, а с планетой что? Вертится?
— Вертется-то, она вертится! — начал было оправдываться Шульженко, но механик его опередил.
— Работает лучше, чем надо! Проверили! Сейчас обороты отрегулируем и полный порядок!
Пётр Иванович сразу же понял, что порядок ещё далеко не полный, и сменил тон.
— Кровь из носа, но завтра чтобы работу сдали! Будет представитель из обкома партии! А вы ещё ходите вокруг машины, как стадо баранов! Шульженко! Позвони мне вечером прямо домой! Что?! В любое время!!!
Директор уже давно уехал, но профсоюзный босс Василий Иванович Шульженко всё ещё орал до хрипоты на весь огромный гаражный бокс, собственноручно укрепляя центральную тумбу. Спрыгивал с машины при каждом проверочном включении глобуса и весь процесс комментировал крепкими русскими словами. Механик и водитель очень долго не могли правильно рассчитать длину ременной передачи и добиться оптимальной скорости вращения земного шара.
Тем не менее, Тростников уже успокоился. Своё дело он сделал. Походил вокруг машины и пошёл в мастерскую. Земные технические проблемы от него не зависели.
Утро, как и гласит добрая пословица, выдалось мудренее вечера. Конструкцию громадного красного знамени с голубой планетой на оси не мог расшатать даже Василий Иванович. Земля вращалась так, что радовала глаз. Слова читались хорошо, величаво двигались чёткие силуэты континентов, на океанском фоне проплывали цветы. Вся бригада выстроилась вдоль стены, напротив машины, словно кораблестроители при спуске на воду новенького ледокола, и внимала словам представителя обкома партии, смысл коих сводился к тому, что директора предприятия, Петра Ивановича Соколова, наконец-то, будет, за что похвалить и вернуть коллективу утраченный переходящий вымпел.
— Думаю, что у вас всё пройдёт хорошо, и ваша машина станет образцово-показательной! Ярким примером для всех! Молодцы, товарищи! У меня, Пётр Иванович, сердце радуется, какие вы молодцы! Обязательно попрошу сегодня, чтобы вашу колонну пропустили по первой линии, ближе к трибуне.
Пётр Иванович скромно сказал, что он здесь ни при чём, а только пошёл навстречу передовикам производства, которые проявили инициативу. И ласково посмотрел на Шульженко и его контингент. Плотники потупили взоры и опустили буйные головы, не зная, как справиться с нахлынувшими чувствами. Шульженко покраснел и сдвинул густые брови. Представитель обкома партии растрогался, сел в чёрную «Волгу» и поехал на соседнее предприятие принимать машину с крутящимися акробатами.
Директор отвёл в сторону Шульженко и водителя образцово-показательной праздничной машины и заговорил с ними очень вежливо.
— Теперь всё равнение на вас, товарищи! Не подведите, пожалуйста. Судьба предприятия в ваших руках теперь. Проверьте ещё раз, чтобы всё работало, как следует, и не стучит ли двигатель. Вас, дорогой Василий Иванович, хочу попросить самому проехать в машине и запустить земной шар на марше! Под крики «Ура!» Наши ребята постараются! Кричать умеют.
