Я могу все это делать на кольцевой!
Какая изобретательность. Я такая молодец!
Помимо того, что я смелая девушка, я еще и фантазировать горазда. Я себя обожаю!
Люблю парижскую кольцевую: тут нет знаков «Stop», нет светофоров, нет тротуаров, по которым может кто-нибудь шляться.
Кольцевая никогда не останавливается.
Она как пластинка с музыкой.
Ехать по кольцевой — это как ехать по диску?
Но что это значит?
Восхваление закончилось быстрее, чем ожидалось: кольцевая сама по себе и не дорога вовсе. У нее нет начала. У нее нет и конца. Она никуда не ведет. По кольцевой можно ехать всю жизнь.
Кольцевая — это своего рода бесконечность.
Кольцевая — это очень маленькая бесконечность.
Но люди, которые решают выехать на эту фальшивую дорогу, говорят: «Езжай прямо, любовь моя… Там, куда мы приедем, нас ждет счастье…»
Ах, бедняги! Они могут вечно ждать своего счастья. Кольцевая — это ловушка! Немного необычная, но все же ловушка!
Я была потрясена своими же рассуждениями.
Мне надо найти другое решение.
Другое решение: мой парень.
Он не в ресторане, он сейчас в Гамбурге. Наверняка у него был трудный день, и значит, сегодня вечером он не должен был куда-нибудь пойти.
Он проснулся в 4:45 утра. Оставил мне машину, чтобы я смогла поехать на ужин с друзьями.
Мой парень сел в маршрутный автобус «Эр Франс» до аэропорта Руасси в 5:30. Он приехал примерно за час до вылета для регистрации на рейс в 7:30, отправление со второго терминала, выход F. Потом с 9 утра до 8 вечера, с часовым перерывом на обед, он участвовал в конгрессе гениев телекоммуникаций по новым технологиям.
Нет. …Я уверена, что сейчас он не в немецком баре и не собирается выпить кружку пива. К тому же ему завтра рано вставать, чтобы продолжить участие в конгрессе.
На приборном щитке мигают часы. Яркие светящиеся цифры. Они мигают так быстро, что кажется, они танцуют.
23:40.
Ах, да…. Уже поздно, я говорю себе это еще раз, как будто пытаюсь убедить саму себя.
У меня веские причины для страха. В это время уже опасно.
Звоню…. Отлично! Он еще не выключил свой мобильник.
— М-м-м-м, алло?
Слышно, что голос друга доносится издалека.
— Ты спал? — спрашиваю я невинным голосом.
— М-м-м, да.
Голос все еще далек.
— Извини, пожалуйста, — продолжаю я.
Я уже предвижу, что сейчас он скажет: «Созвонимся завтра». Он повесит трубку. А я опять останусь одна в машине среди ночи.
— Мне так страшно! — продолжаю я быстро, чтобы разбудить его.
Ему хотелось бы повесить трубку. Ему хотелось бы заснуть в своей кровати в Гамбурге.
Я рассказываю о своем парижском приключении. Нет места, чтобы припарковаться. Полицейский. Делаю вид, что не понимаю, что он ничего не может поделать ни с полицейским, ни с парковкой в это позднее время.
Когда есть собеседник, так сказать, свидетель, не так страшно парковать машину и идти по улице, возвращаясь домой.
Мой парень понял, что у него не получится быстро отделаться от меня. Голос в трубке немного приблизился.
— Даже если что-то с тобой случится, я ничего не смогу сделать. Я же в Германии.
Мне плевать, что он это говорит. Главное, чтобы он не заснул с трубкой в руках.
— Я знаю, но так все равно лучше, — это единственное, что я могла сказать сейчас.
— Но это хуже всего.
— Не волнуйся, я почти добралась. Говорю это, чтобы он согласился слушать меня, пока я еду, паркуюсь, пока открываю дверь подъезда, поднимаюсь на лифте до 6-го этажа и еще на этаж пешком, пока открываю свою квартиру.
Когда я закрыла тяжелую бронированную дверь, он спросил:
— Ну что, ты добралась?
Я выдохнула: «Все в порядке». Каждый раз, когда я дохожу до квартиры живая и здоровая, я думаю: «Как хорошо. В этот раз обошлось».
Я говорю:
— Да. Спокойной ночи. Спасибо. До завтра.
— Так дальше не может продолжаться! Ты трусишь с каждым днем все больше и больше.
Он уже совсем проснулся.
— Ладно, ты, наверное, измотан. Поговорим завтра?
— Спи спокойно.
— Ты тоже.
Я быстро вешаю трубку. Ненавижу, когда начинают обсуждать мою трусость, мои тревоги, мою паранойю…
Называйте это как хотите, но после того как приступ прошел, у меня нет никакого желания о нем говорить.
Извинилась перед моими друзьями, что не пришла вчера вечером — мол, совершенно выбилась из сил.
— Это все из-за твоих страхов? — спросила Валери.
— Нет-нет, — ответила я.
Объяснила, что собирала чемодан для съемок, что нужно было уладить кучу проблем. А к назначенному времени была уже совсем измотана.
— Я пыталась вам дозвониться. Вы были вне зоны доступа.
Предложила поужинать вечером у себя дома.
Они согласились.
— Где спала Сесиль? — поинтересовалась я.
Она нашла, где приткнуться.
— Хочешь, заночую у тебя сегодня? — спросила Валери.
Когда я одна в квартире, то стараюсь не спать, чтобы слышать малейший шорох. Я вслушиваюсь в звуки, они нагоняют на меня страх и мешают уснуть.
Эти рассуждения нелепы.
Но ночью я не могу рассуждать по-другому.
Как только мой друг уехал на конгресс гениев в сфере телекоммуникаций, я пригласила подругу переночевать у себя.
— Тебе нужна помощь, — сказал мне однажды мой друг.
Я ответила только:
— Да. И что с этого?
Он покачал головой. Он считал, что я могла бы постараться взять себя в руки, а не полошить людей каждый раз, когда он уезжает на какой-нибудь конгресс.
Я хорошо знаю, что мои подруги не смогут спасти меня в случае нападения.
Но предложение меня успокаивает.
Я благодарю Валери. Я соглашаюсь.
Мы сказали друг другу «до вечера». Она придет на ужин вместе с остальными.
Она будет спать в маленькой комнатке рядом с моим кабинетом.
Я ничего не забыла? Я повернулась к своему огромному красному чемодану, что величественно стоял у входа. Восемьдесят сантиметров в высоту и шестьдесят в ширину. Огромный.
— Тебе на самом деле все это нужно? — спросил мой парень, когда увидел мой чемодан.
Я посмотрела на его чемодан.
Он уезжал на пять дней, почти на неделю. Его чемодан был меньше моей косметички.
— Это не чемодан, а дорожный сундук, — добавил он, оглядывая мои вещи.
Ну, нет, это не сундук, хотя таких же размеров.
Я внимательно осматриваю свою квартиру. Шарю глазами по полкам.
Неужели больше нет ничего, что я могла бы запихнуть в свой чемодан?
— Оскар придет к тебе в час дня, чтобы захватить твой чемодан, — сказал мне Филипп по телефону.
— Что? Один человек, чтобы унести такой чемодан?
— Ну, да. Он заезжает ко всем актерам, — усмехнулся он в трубку. — Хорошо уже то, что чемодан у тебя только один. Есть актрисы, у которых их много. Оскар погрузит их в машину и доставит в ваши гостиничные номера, — объясняет он мне.
Нет-нет. Филипп не понял причину моего беспокойства. Я не боюсь потерять свой чемодан. Это почти дорожный сундук, он такой огромный, такой красный, что его можно обнаружить с вертолета, если он вдруг потеряется.
Нет, я беспокоюсь за бедного Оскара.
— Мой чемодан огромен! — говорю я как можно четче. — Чтобы его нести, нужно, по крайней мере, двое мужчин. Хоть он и на колесиках, я не могу сдвинуть его даже на сантиметр.
Филипп смеется. Он находит милым, что я беспокоюсь за Оскара, у которого из-за моего чемодана могут быть проблемы со спиной.
— Не волнуйся, Оскар — здоровяк, — говорит он.
— Ладно. Хорошо… В час дня, это мне подходит.
Мы положили трубки.
Оскар скоро придет за моим чемоданом, так как на следующей неделе я уезжаю на два месяца в Экс-ле-Бэн. Буду там сниматься в фильме. Работать мы будем шесть дней в неделю.
В Экс-ле-Бэн можно добраться на скоростном поезде. Нужно все же три с половиной часа, чтобы вернуться в Париж.
Я хорошо подумала, прежде чем набить свой чемодан. Можно, конечно, ездить туда-обратно, Париж-Экс, но я не собираюсь этого делать.
Семь часов в поезде каждый день? Нет. Это не по мне.
Я набила свой чемодан. Я не хочу ничего забыть. У меня будет все, что мне нужно на два месяца. Восемь недель.
Когда я собираю чемодан, то применяю самый надежный прием: метод списка. О нет, я не из тех девушек, которые приезжают куда-нибудь и вдруг понимают, что им не хватает пары носков.
Режиссер спросил, играю ли я в теннис.
Я ответила:
— Не так хорошо, как Сандрин Тестю, но все же немного умею.
Я взяла свою ракетку, три спортивных костюма и пару кроссовок. Я меняю джинсы каждые два дня: итого — шестнадцать пар.
Взяла двое брюк. В отеле, конечно, будет возможность и джинсы постирать…
Взяла пятьдесят четыре пары трусов. Сорок пар носков. Парацетамол, на всякий случай. Все таблетки, которые валялись в ванной комнате: для носа, горла, ушей. Зубные щетки. Уложила свой принтер, компьютер, DVD. Книги. Плеер с мини-колонками. Два CD-альбома.
