Они сошлись у фонтана в фойе кинотеатра «Мир». Джо пропустил ее вперед и подержал кран. Она напилась и благодарно улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Анастасия спросила:
— Хочешь, сядем вместе?
Они уселись в третьем ряду, с края. Анастасия тут же начала тереться коленом о колено Джо, явно провоцируя его на ответные действия. Их руки сплелись. Только Джо начал беспокоиться, что ладонь вспотеет, как она положила его руку себе на бедро и стала водить ею. Затем своей ручкой без околичностей проверила степень его возбуждения. Обнаружив, что оно соответствует ситуации, девушка обвила его шею и прошептала:
— Поцелуй меня.
Джо настолько растерялся от волнения, что ему самому это не пришло в голову. Но девушка уже не просила, а молила, и в голосе звучало отчаяние. Он поцеловал ее.
Анастасия впилась в него губами так, словно хотела высосать из Джо все жизненные соки. Да и он чувствовал, будто бы делает искусственное дыхание через рот смертельно раненому человеку.
Какие-то парни спустились по проходу, расселись за Джо и Анастасией.
— Елки-палки! Да это Анастасия Пратт!
— Да ну?
Третий поинтересовался:
— А этот с ней, он кто?
— Он ее целует!
— Эй, глядите, Анастасию Пратт целуют!
— Да кто же он? Что за поцелуйщик такой?
— Анни, привет, кого это ты подцепила?
Анастасия повернулась и томно протянула:
— Заткнитесь вы там, Бога ради. Раз в кои-то веки попался хороший парень…
— А я что, плохой?
— И я хороший.
— А я еще лучше! Я бы даже сказал — у меня еще лучше. Хочешь постучу им пару раз по спинке кресла? Говорят, от сглазу помогает — деревом по дереву…
Джо все в толк не брал, что же творится. В зале сидело полно обжимающихся парочек, но к ним никто не приставал. Он смутился и даже немного испугался. Он явно по неопытности делал что-то не то, но что именно — понятия не имел и как себя вести в ситуации, разворачивающейся у него на глазах, он и подавно не знал.
Один из задир встал, перегнулся через ряд и узнал Джо, с которым вместе учился в школе.
— Да это же Бак, ребята, это Джо Бак, — объявил он и сел на место.
Джо не различал голоса позади и не решался оглянуться и взглянуть на обидчиков.
— Слышь, Джо, — прошептал тот же голос за спиной, — нацеловался с Анастасией, теперь беги рот прополощи. Я серьезно. Она же со всяким дерьмом в Альбукерке путалась.
Шепот не был враждебным, скорее настойчивым, но дружелюбным. Джо повернулся и увидел смуглого паренька, похожего на итальянца. Это был его бывший приятель по школе Бобби Десмонд.
Анастасия Пратт резко поднялась и шмыгнула в проход. Парни рванули за ней. Бобби Десмонд задержался и похлопал Джо по плечу — дескать, пойдем с нами. Джо встал. У выхода, загораживая его, стояли шестеро подростков, по возрасту старшеклассников. Анастасия попросила дать ей пройти, но как-то неуверенно. Высокий, кожа да кости, блондин с прыщавым лицом громко крикнул:
— Эй, Анни, Гарри Эмбергер тут, наверху, и до смерти хочет с тобой повидаться.
— Неправда, — ответила Анастасия, но в глазах ее мелькнула надежда.
— Ну и ладно. Я вот пойду и скажу ему, что его, видите ли, здесь нет.
— Да нет, я хотела сказать… наверно, ты врешь, что он хочет меня видеть…
Дело кончилось тем, что Анастасия в сопровождении парней направилась к двери слева от экрана, где горела красная лампочка. Джо тушевался, держась за спиной Бобби Десмонда. Когда он проходил мимо экрана, до него донесся голос киноактрисы: «Послушай, мы уже никак не можем повлиять на развитие событий. Нам остается только делать вид, что ничего не случилось».
Подростки гуськом поднялись по узкой лестнице и прошли в кладовку. Кто-то зажег свет. Анастасия воскликнула:
— Где он? Где Гарри Эмбергер?
Белобрысый верзила, которого звали Адриан Шмидт, ответил:
— Он спрятался в куче обивки, Анни. — И направился в тот угол, приговаривая: — Вылезай, Гарри, Анни пришла.
— Ты врешь! Вы меня надули, чтобы затащить сюда. Знаю я вас, кобелей, — крикнула девушка. — Гарри! Гарри! Если ты здесь, отзовись!
С экрана раздавался нудный женский голос: «Подуй на свечки, милая, и загадай желание». — «Нет, — пропищал голос маленькой девочки, — мы еще не спели «С днем рождения». С экрана донеслось урчание, гости хором грянули «С днем рождения».
— Пустите меня. — Анастасия схватилась за ручку двери — дверь была закрыта. Впрочем, все знали, что она не очень-то рвется уйти. — Не верю, что Гарри здесь, — гнула свое Анастасия. — Но я хочу сама посмотреть.
В углу на обивке уже расположился голый Адриан, похлопывая себя по ляжкам, другие парни тоже стали раздеваться. Затем улеглась Анастасия, капризно потребовав, чтобы начал кто-нибудь посимпатичней, не то вообще ничего не выйдет. Адриану было велено встать в хвост очереди — чтобы не врал насчет Гарри Эмбергера. По правде сказать, Анастасия прекрасно знала, что Гарри в кладовке нет и быть не может — еще три года назад он переехал жить в штат Мичиган. Это было известно всем.
Ребята по очереди пристраивались к ней, Анастасия, повернув голову набок, лениво покусывала ногти и относилась к происходящему совершенно равнодушно. Ее можно было сравнить с раковым больным, проходящим курс рентгенотерапии. Толку от облучения никакого, но больной безропотно принимает лечение — ему уже все равно.
— Ну, что возишься? Я тут всю ночь торчать не намерена, — поторопила она очередного партнера. Но замечание было брошено вскользь, как бы по обязанности.
Когда пришел черед Джо, она, казалось, стряхнула дремоту, вероятно, почуяв новичка.
— Бьюсь об заклад, он сейчас ее опять целовать станет, — заржал один из ребят.
— Не мешай парню, — оборвал его Бобби.
— Дайте закурить, что ли, — попросил кто-то.
— Ох, доберусь я до нее, будет знать, как оттирать меня, — зашипел Адриан Шмидт.
Бобби Десмонд вмешался:
— Заткнитесь, а не то она вильнет задом — и привет.
А Джо шептал Анастасии:
— Тебе хорошо?
— Что?
— Ну, нравится?
— А тебе не все равно?
Снова раздалось шипение Адриана:
— Что он там, заснул, что ли? Ребята, нужно, по-моему, время засекать. Сделал свое дело — и уходи. А то будут тут некоторые шуры-муры разводить. Верно, ребята? Ну, засекаю…
И вдруг Анастасия Пратт охватила ладонями голову Джо и, притянув его к себе, зашептала на ухо:
— Ты единственный, единственный, один-единственный после Гарри Эмбергера, честно, только ты, я не вру. Обычно я ничего не чувствую. Ты самый лучший. Поцелуй меня. Прошу. — Джо почувствовал, что тело девушки ожило, а дыхание участилось, словно она взбиралась на высокую гору. И на этой горе ей, казалось, стало не хватать кислорода, и она тянулась к губам Джо, стремясь добыть из них живительный глоток воздуха.
А в голове Джо неотвязно вертелась мерзость, которую ему нашептал Бобби Десмонд.
— Ну, поцелуй, — умоляла Анастасия, — поцелуй.
Ее лицо было мокрым от слез. И тут Джо испытал нечто, заставившее его забыть обо всем на свете. В порыве благодарности он крепко поцеловал ее в губы, отчего все тело Анастасии содрогнулось, а руки вцепились в него мертвой хваткой. Пик экстаза миновал, но Анастасия не отпускала его. Она тихо всхлипывала, а ногти все сильнее впивались в спину Джо.
— Ну ладно, — встрял Адриан Шмидт, — мне надоело. Эта парочка меня достала. За то время, что они тут барахтаются, я бы уже десять раз управился…
С экрана донесся голос пожилой дамы: «Помните, дети, мы — единственные родственники бедняжки Сары и наш христианский долг…»
После чего послышалось оглушительное хлопание двери.
Анастасия быстро оделась, так и не подпустив к себе Адриана. Он было замахнулся на нее, но приятели его удержали. Она вышла из кладовой, спустилась по лестнице и зашагала по направлению к залу, неестественно запрокинув голову и пошатываясь, будто была навеселе.
Когда она входила в зал, на экране звучала бравурная музыка. Она приветствовала ее возвращение в темноту кинотеатра «Мир».
В юности непременный признак влюбленности — прогулки около мест, где обитает предмет твоих чувств. Мы, не решаясь открыто признаться даже самим себе, а тем паче — другим, выдумываем всевозможные предлоги, лишь бы быть поближе к божеству, надеемся на чудо или, вернее, на его призрак.
Джо изнывал от желания по-настоящему подружиться с ребятами, которые привели его в кладовку кинотеатра. Но их вожак Адриан Шмидт, блондинистый прыщавый верзила, считал, что в тот вечер Анастасия Пратт отказала ему из-за Джо. И когда Джо принялся топтаться у газетного киоска, где обычно собирались подростки, Адриан подарил ему взгляд, от которого у любого душа бы в пятки ушла. А потом ему удалось настроить всех остальных, кроме Бобби Десмонда, против Джо, и в один прекрасный день, когда тот проходил мимо, ребята высыпали на тротуар и стали чмокать губами, изображая страстные поцелуи.
