Ознакомительная версия.
– Но я прилетел специально для встречи с вами!
– Боже мой! – воскликнула Алла. – Что, вам больше делать нечего?
– Я не прошу вас приглашать меня к себе, но, если вы выберете время, мы вполне могли бы увидеться в холле гостиницы «Палас». Это угол Тверской и Большой Грузинской. Вход с Грузинской. Я вас, разумеется, встречу.
– Хорошо! – сдалась Алла. – Если вы на самом деле специально приехали. Только одно условие – вы ни разу не произнесете слово «Люксембург».
Пологов ждал Аллу у входа в отель – несмотря на холод, по-западному, без головного убора. Его черное кашемировое пальто и белый шарф хорошо гармонировали с волосами – редкими, но аккуратно подстриженными, тоже черными с белым. Выглядел Пологов лет на пятьдесят с небольшим хвостиком.
Аллу он встретил церемонным наклоном головы, а затем поцеловал ей руку:
– Рад вас поприветствовать!
– Что ж вы без шапки, – сказала Алла, – простынете! Быстро пошли внутрь!
Они заняли в баре угловой столик. Пологов заказал два коктейля. Алла оглядывалась по сторонам с явно недовольным видом:
– Вон здесь все какие разнаряженные, могли бы предупредить. Хотя у меня, все одно, ничего такого и нету, я здесь чувствую себя замарашкой!
Пологов глядел на Аллу с улыбкой:
– Интересная женщина всегда и во всем остается интересной!
Слова его звучали искренне, однако Алла продолжала беседу с иронией:
– Разве я интересная? Никогда об этом не знала!
– Ваш бывший супруг, давая мне телефон, отзывался о вас исключительно в превосходной степени.
– Неужто он? В жизни бы не догадалась! – Алла откровенно насмешничала, а Пологов изображал, что не замечает этого.
– Представьте, он. И он мне рассказывал…
– Про коллекцию марок! – перебила Алла. – При слове «марки» у вас глаза засветились, вон как ярко вспыхнули!
– Алла Владленовна, – Пологов отложил соломинку и отпил глоток коктейля прямо из бокала, – я страстный филателист! Немцы говорят – «Ich bin ein starker Briefmarkensammler». У вас в коллекции есть моя мечта…
– Консульская почта. Зеленая. Тысяча девятьсот двадцать второй год. Надпечатка тысяча двести германских марок на пятидесяти копейках. Так называемый полтинник, – выпалила Алла и поглядела на иностранного гостя свысока.
– Да!.. Да! – подтвердил Пологов. – Существует масса подделок, но ваш экземпляр имеет заверку, подтвержденную международным сертификатом. Оказывается, вы разбираетесь…
Алла вновь не дала договорить, что было не слишком вежливо, но ей сейчас было наплевать на вежливость:
– Коктейль допила, могу идти, как вас зовут, забыла?
– Андрей Викторович. Я вызову вам такси?
Алла поднялась:
– Общественный транспорт у нас пока еще ходит.
Пологов тоже поднялся:
– Я могу хотя бы взглянуть на этот шедевр?
– Об этом подумаю! – кивнула Алла. – Позвоните мне через пару-тройку дней!
– Но я в Москве только ради того, – взмолился Пологов, – чтобы увидеть…
– Меня вы уже увидели, Андрей Викторович, а марку тоже увидите, может быть… Кстати, она не продается. – И тут Алла позволила себе на прощание прочесть нотацию: – Искусство собирателя требует терпения, долгого терпения. Через пару-тройку дней! Извините, меня собака ждет! – Эти слова она произнесла уже в гардеробе, надевая зимнюю куртку.
Пологов позвонил не через два или три дня, даже не назавтра, он позвонил через час:
– Вы балованная, красивая женщина!
– Час назад я была интересная, теперь стала красивая? Или у вас перед глазами – заветная марка?
– Вы надо мной издеваетесь, Алла Владленовна!
– Жизнь издевается надо мной, – вдруг грустно сказала Алла, – вы подвернулись, и я отыгрываюсь на вас!
Пологов уловил изменение интонации и смягчил голос:
– Я ведь нахожусь возле вашего дома!
– Как же вы тогда звоните?.. Поблизости нет пи одного автомата. Ну да, я забыла, теперь есть телефоны, которые в руках носят.
– Выгляните в окно, пожалуйста! – попросил Пологов. – Если у вас окна на улицу.
– У меня во двор.
Пологов решительно шагнул в арку, которая, очевидно, вела во внутренний двор.
Алла вместе с Фомой, который для этого встал на задние лапы и оперся ими на подоконник, глянули в окно. Внизу стоял Андрей Викторович Пологов, по-прежнему без шапки, и махал левой рукой, в которой держал букет сирени, в правой был телефон. Он что-то прокричал, но Алла не слышала. Чтобы услышать, приоткрыла окно.
– У меня тоже был когда-то эрдель, – кричал Пологов, – чудная девочка!
– А у меня мальчик, – ответила Алла, – а вы с виду такой приличный, такой интеллигентный, а на самом деле приставучий, наглый!
Два старичка во дворе с удовольствием прислушивались к этому милому разговору.
– Нет, – возражал Пологов, – просто я упорный в достижении цели!
– Квартира девять на третьем этаже! – крикнула Алла. – Вход с улицы, первый подъезд.
Пологов заторопился обратно на улицу и буквально через пару минут звонил в девятую квартиру.
Алла открыла дверь на цепочке и в образовавшуюся щель просунула руку:
– Сирень давайте! Обожаю сирень! Где вы добыли сирень в начале декабря? Хотя теперь все можно добыть, были бы доллары!
– У меня дойчмарки! – уточнил Пологов.
– А почему вы русский, а живете невесть где? – Алла все еще не снимала цепочки с двери.
– Мои дедушка и бабушка эмигрировали из России в одна тысяча девятьсот девятнадцатом году!
– Все ясно, – Алла понюхала сирень, – майская пахнет лучше, чем эта, оранжерейная, но все равно спасибо, вкусно пахнет!
Пологов расхохотался:
– Вы прелесть!
– Завтра я работаю до шести, значит, в половине восьмого вечера! – назначила деловое свидание Алла и захлопнула дверь.
Пологов постоял немного, задумавшись, а затем ушел, улыбаясь. Он не знал, что из кухни, которая как раз выходила на улицу, Алла внимательно за ним наблюдала.
Прежде чем сесть в ожидавший его «БМВ», Пологов обернулся и поглядел на Аллин дом.
– Мы все равно, Фома, – поделилась с собакой Алла, – марки ему продавать не будем, пусть он хоть всю сирень, какая в Москве имеется, к нам в дом перетаскает.
Назавтра для встречи с Пологовым Алла одолжила у молодой медицинской сестры из ее поликлиники платье, вернее, огрызок платья, потому что в нем плечи оставались голыми, руки тоже оказались без рукавов, вырез впереди достигал морской глубины, а доходило так называемое платье до… в общем, оно едва прикрывало трусики.
Алла погляделась в зеркало и задергала головой:
– Нет, ни за что!
Хотела снять, примерка происходила в комнате у медсестры, но та прикрикнула зло:
– Дура! Дура стоеросовая! Это высокая мода! Это от кутюр!
– От кого? – переспросила Алла. – Я в нем похожа на вокзальную проститутку!
– Ты похожа на даму из модной тусовки, где рядом сплошные актрисы, эстрадные звезды и крутые мужики во фраках. К тебе не кто-нибудь заявится, а иностранец, будь на высоте!
– А это высота? – Алла спросила шепотом.
– Поднебесная! – закончила дискуссию медицинская сестра, которая крутила роман с администратором гостиницы «Метрополь» и, следовательно, была полностью в курсе светской жизни.
Пологов позвонил в дверь с точностью до минуты, то есть ровно в половине восьмого. Он снова был при букете цветов и, кроме того, держал в руках пакет, из коего достал бутылку французского шампанского, которая, к Аллиному изумлению, была обернута в бархотку.
– Так положено! – прокомментировал Пологов.
– Понято, – кивнула Алла, – заведу бархатную тряпочку и каждый раз стану оборачивать в нее шампанское.
– Это делают на заводе. – Пологов не отрывал взгляда от Аллы. – Сегодня вы совсем иная!
– Потому что сегодня я полуголая! – Алла освободила букет от целлофана и впихивала его в вазу. – Говорят, когда принимаешь иностранца, следует нацепить на себя как можно меньше тряпок!
– Вы выглядите восхитительно! – искренне произнес Пологов. – А чувство юмора у вас весьма своеобразное.
– Не подлизывайтесь, Андрей Викторович, я не продаю свои марки!
– Я в том возрасте, – возразил Пологов, – мне уже пятьдесят семь, когда говорят правду, времени на вранье не осталось!
Алла расхохоталась:
– Есть такие, их сколько угодно, которые врут и будут врать даже в девяносто! Какой установим порядок – сначала ужин, потом я показываю марки, или наоборот?
Пологов улыбнулся. Надо отдать ему должное – улыбка у него была располагающая:
– Сначала, с вашего позволения, перекусим, а то если я сразу же увижу марки, то все, я пропал, меня от них не оторвать!
Так и поступили. Алла подала простенький ужин. Выпили шампанского. Поговорили о том и о сем, то есть конкретно ни о чем. Пологов пробовал шутить, но получалось не слишком удачно. Алла так и сказала со свойственной ей непосредственностью:
– Шутите вы так себе!
Пологов спорить не стал:
– Да, это не моя стихия.
– Человек без юмора – тяжелый случай.
Ознакомительная версия.
