– Я уже заранее знаю, как все будет, – сказал Лен. – Они заставят меня целыми днями составлять таблицы смертности. Я буду сидеть за столом и распределять людей в зависимости от вероятности их смерти. А такой парень, как ты, Марк, получит только вторую категорию, не первую.
– А как насчет такого парня, как я? – спросил Пит.
– А с чего ты решил, что тебе светит первая категория? Среди моих знакомых таких людей вообще нет.
– А как насчет твоего кота? – спросил Марк.
– Можешь записать его, – сказал Пит, – в первом приближении сойдет, если не вдаваться в детали.
Пит и Марк закурили сигареты. Лен смотрел на их головы, склонившиеся к одной спичке.
– Это работа серьезная, тут не до шуток, – сказал Марк, выпуская дым из ноздрей.
– Ладно, – сказал Лен, – все зависит от того, с какой точки зрения смотреть. Например, я знаю одного парня, который всегда интересовался деревом. Так знаете, что он сделал? Взял да и пошел работать в библиотеку. Представляете, какие возможности открылись перед ним в библиотеке. Чего-чего, а дерева там хватает. Приходи и любуйся им, рассматривай, трогай. В общем, этот парень живет теперь счастливый и горя не знает.
Лен встал.
– Слушай, Пит, – сказал он. – Дай-ка мне посмотреть на твою руку.
– На мою руку?
– Нуда.
Он взял левую руку Пита, поднес ее к своему подбородку, поправил очки и стал разглядывать ладонь. Дыша сквозь зубы, он наклонился ниже. Вдруг он вздрогнул и выпустил руку Пита.
– Да ты маньяк-убийца! – воскликнул он. – Впрочем, этого следовало ожидать.
– Ничего себе! – сказал Марк.
– Давай-ка руку, – потребовал Лен. – Давай-давай, я тебе говорю, сейчас я тебе все объясню. Видишь, вот. Вот прямая линия через всю ладонь. Эта, прямо посреди ладони. Горизонтальная. Видишь? И все, больше ничего нет. Никогда в жизни ничего подобного не видел. Крыша у тебя явно не на месте!
– Похоже на то, – сказал Пит.
– Похоже? Да такая рука одна на миллион. Ты сам посмотри на эту линию. Она протянулась на целую милю. Ты маньяк-убийца. Никаких сомнений. Готов поспорить на все что угодно.
У Лена была ночная смена. Он попрощался с ними и сел на свой автобус. Пит и Марк пошли по направлению к Бетнал-Грин.
– Ты в курсе, что он тут выдал? – сказал Пит.
– Нет. А что?
– Стал читать Новый Завет.
– Ну и флаг ему в руки.
– Я тут, кстати, наткнулся на ту Библию, которую тогда тебе подарил.
– Где?
– У тебя на книжной полке.
– А, ну да.
– Ты ее хотя бы открывал?
– Знаешь, Пит, если честно, у меня до нее все как-то руки не доходят:
– Она у тебя уже пять лет. Какого черта я вообще с тобой общаюсь?
– Ну ты пойми, перед тем, как за такую книгу браться, нужно отдохнуть, мозги прочистить.
– Пора учиться переключаться с одного дела на другое, – сказал Пит. – Это, кстати, пойдет тебе на пользу.
– Как знать, как знать.
Они повернули за угол у офиса Электрической Компании.
– Вот что ты знаешь о любви? – сказал Пит.
– О любви?
– Да, уж ты-то должен в этом что-то понимать.
– С чего ты взял?
Неожиданно поливший дождь загнал их под навес над входом в книжный магазин. Они смотрели, как дождь барабанит по ступенькам у входа в полицейский участок. Из дверей участка вышел полисмен и посмотрел на противоположную сторону улицы.
– Кстати, – сказал Марк, – это лучший букинистический магазин во всем восточном Лондоне – Клайв.
– Выглядит действительно впечатляюще.
– А что это там, позади вон той черной – это, случайно, не «Желтая книга»?
– Что-то про артишоки, – сказал Пит, нагнувшись к полке.
Полицейский перешел через дорогу и направился к ним.
– Про эфиопскую архитектуру, если не ошибаюсь.
– Не ошибаешься в чем?
– Насчет книги, которую я чуть было не купил.
– А, про эту. А мне казалось, что это была «Логика и колика» Блитца.
– Да нет, – сказал Марк, – ты имел в виду «Пыль» Крутца.
– Правда?
Полисмен миновал вход в книжный магазин и пошел дальше.
– Здоровый какой.
– Пойдем в другую сторону, – сказал Марк.
– Во всяком случае, – сказал Пит, когда они снова пошли по улице, – за версту видно, что ты тот самый парень, которого можно порасспросить о любви.
– Правда? А тебе зачем?
– Дело в том, – сказал Пит, – что я надумал набросать несколько любовных рассказиков для женских журналов.
– Чего?
– Да, да. Но только я успел начать, как уже столкнулся с недостатком ресурсов, поскольку ничего не смыслю в том, о чем взялся писать. Но я подумал, что если ты дашь мне пару толковых советов, то я, пожалуй, со временем разберусь, что к чему в этом деле.
– Слушай, ну что ты меня грузишь.
– Никто тебя не грузит, я вполне серьезно. В конце концов, почему бы мне и самому не попробовать сыграть в эту игру. Или ты против? Так что давай, выкладывай. Что это за штука такая?
– Отвяжись ты от меня.
– А что такого-то? Ты же по уши погряз в своих любовных приключениях, и это для тебя самое важное.
– Это ты верно подметил, – сказал Марк. – На любви весь мир держится.
– А как ощущает себя парень, когда влюблен? Что он чувствует?
– Слушай, почему бы тебе не попробовать сформулировать свои собственные чувства?
– А что мне формулировать-то?
Они прошли под железнодорожным мостом.
– Ну хорошо, – сказал Марк. – Ты сам напросился. Вот какие отношения у тебя с Вирджинией?
– У нас много общего.
– Но ты ведь не скажешь, что любишь ее?
– Этот вопрос действительно имеет большое значение, – сказал Пит. – Но я не могу на него ответить.
– У тебя кровь играет?
– В каком смысле?
– Играет или нет?
– Кровь? Ну, как бы тебе сказать. Мы этим в последнее время не слишком озабочены.
– Не слишком, говоришь?
Толпы народу выходили из театра «Хэкни Эмпайр». Они перешли улицу.
– Нет. Я это дело вижу вот как. Некоторое время назад для меня все это было неизвестным.
фактором, в котором я должен был разобраться, и я разобрался, и с тех пор мне от этого ни холодно, ни жарко – вот уже несколько лет.
– Ну да, неужели?
– Да.
– Тогда, – сказал Марк, – я думаю, тебе пошла бы на пользу вторая попытка.
– Нет. Я не думаю, что это поможет мне найти ответы на те вопросы, которые я не разрешил.
Они перешли улицу на перекрестке со светофором и направились в сторону Кембриджской пустоши. Здесь пахло мылом, и этот запах навязчиво бил в нос, а сам воздух разве что на зубах не хрустел.
– Да где она? – принюхался Марк. – Где эта фабрика? Где она?
– Где-то там, – ответил Пит, взмахивая рукой.
Они посмотрели на другую сторону улицы и через одну из покрытых слоем сажи арок увидели дымящие трубы, пустырь и темные здания складов.
– Может, на самом деле она не существует вовсе. Может быть, это сам Господь Бог портит воздух.
– Еще как существует, – сказал Пит. – День и ночь воняет. И прямо в окно моей спальни. Работа у них такая. А мне остается только сжать зубы и терпеть, делая вид, что я улыбаюсь.
– У меня все то же самое.
На станции «Кембриджская пустошь» они зашли в кафе и сели за столик, заказав по чашке чая.
– Знаешь что? – сказал Пит. – Мне сегодня ночью опять приснился один мой старый сон про лодку.
– Что, опять?
– Да, – сказал Пит. – Я плыл на лодке с Вирджинией, представляешь? На моторке. Мы плыли вниз по реке. Мы повернули по руслу, и вдруг прямо перед нами, ярдах в ста, оказался участок реки, на котором вода была абсолютно гладкой, просто неестественно гладкой, как зеркало. Ну, я и сказал Джинни, что, когда мы туда доплывем, нам будет очень хорошо. Я нажал рукоятку мотора, и мы рванули вперед. Вдруг мотор стал стучать, работать с перебоями, а потом вообще заглох. Оказывается, у нас масло кончилось. Я переложил руль, и мы поплыли к берегу по течению, а день был ясный, и на берегу я увидел полицейский участок. Ну я и сказал, что там мы, наверное, разживемся маслом. Мы придрейфовали прямо туда, куда нужно, – в маленькую заводь. Тогда я повернулся к Вирджинии и говорю: «Подожди минутку, давай лучше посмотрим на твои трупы». Мы вышли на берег, и там у самой воды лежали два железных карлика, ростом примерно в фут, они были завернуты в такую жесткую фальцованную бумагу. Мертвые. Мы их наскоро осмотрели и положили обратно. Потом я пошел за канистрой с машинным маслом, понимаешь? Я подошел к домику, спустился по ступенькам и открыл крышку люка. Там в углу лежали два карлика-негра, завернутые в такую же дерюгу, они были такого же роста, железные, но живые, и они смотрели на меня, не смотрели, а пялились. Пару минут я тоже их разглядывал, а потом сказал: «Не думайте, что вы меня удивили. Я знал, что вы здесь. Я вас еще с пристани засек».
– Господи Иисусе, – сказал Марк.
Пит ухмыльнулся и стал ковырять спичкой в зубах.
Сходить бы на танцы сегодня вечером. А что в этом такого?
