– Александр, погодь, да!
– Что, Сурен Вартанович?
– Посмотри, да! Мы на глубину два километра забурились. Вчера подняли стержень. Ты говорил, что глубже не надо, да. Они мне принесли. Я половину пустил под спектрометр, а вторую в химреактив,- Сурен подаёт распечатку спектрального анализа.- Вон, видишь, да! Я такого не встречал. Что это!?
– НЛО,- Бредфорд возвращает лист.
– Шутишь, да!!
– А химия ещё не готова?
– Через неделю.
– Это какой-то хитрый состав руды так фонит.
– Какой, да!? Александр, я всю жизнь этим занимаюсь. Нет в природе такой руды, чтоб я её по спектральному анализу не смог определить. Чтоб мне сдохнуть, да! И потом, ну положим… но всё равно не верю.
– И я не верю. Ты все стержни гнал на спектрометре?
– Ай, слушай, да!!!- Сурен размахивает руками.- Ты мне не веришь?
– Вот потому я тебя и пригласил. Мы вклинились в кристаллический щит о размерах которого не имеем данных. Сломали на нём семнадцать буровых головок. И я, будучи упрямым по природе, знаю, что прячет она такими барьерами что-то важное. Ну не может там чего-то не быть, за этим проклятым щитом. А ты специалист по рудам. Карты в руки тебе.
– Какие карты, да!?? Не играю я совсем,- возмущается Сурен.
– И зря не играешь. Приходи в свободное время я тебя научу.
– Не шути так, да! Нет у меня времени на это. Головоломка такая, а ты в карты предлагаешь!
– Хорошо! Слушай меня, да!- Бредфорд выплескивает из банки остывший чай.- Толщина кристаллического пласта километр триста метров. Его где-то прорвало. Вот мы теперь гребем руду золотоносную и, возможно, именно она образовалась на выходе, когда упёрлась масса оливина в поверхностные коренные граниты. Они полопались и часть золотой руды ушла в россыпи.
– Допустим,- соглашается Сурен.
– А какой состав поднимался? Не ты, не я не знаем. Ну, написано там что-то в книгах, даже есть схемы, где распиханы металлсодержащие зоны по трубке, но я не встречал в книгах и научных работах определений, какие же массы это были по химическому составу. Даже примерно.
– Согласен, да.
– Ты встречал такой мощности кристаллические щиты в своей практике, да ещё на такой смешной глубине?
– Нет.
– У меня опыта меньше чем у тебя, но я информацию собрал по миру. Нигде такого нет. Чтобы его пробить, я заказывал специальные буровые головки с насадками, но всё равно испепелил он 17 штук. Можешь подсчитать, какое было давление и температура, когда расплав в него упёрся?
– Теоретически могу, да.
– А я тебе без подсчёта отвечу: в десять раз больше по давлению, чем в кимберлитовых и в четыре раза по температуре.
– Где-то так, да!
– Так что образовалось из неизвестного нам расплава перед этим щитом?
– Намёка на алмазы нет!- Сурен смеётся.
– Состав сопутствующих неизвестному расплаву определил?
– Да. Всё, слушай, есть.
– Вот с этого и начинай.
– Так глубоко хочешь идти?
– Не знаю, стоит ли!
– Стоит, стоит, да!! Там же редкоземельные, вай-вай!!
– Тогда иди и пытайся определить, что это за руда. Я тебе ко всему добавлю. Только не обижайся, да! Слово дай!
– Мамой клянусь, да!!!
– Когда-то я чистил одну горку, далеко отсюда, на германий. Сепараторы делали под него, но они пригодились и под золото. Так вот, я его нашёл вне понимания всех теорий.
– Не намекай, да! Прямо говори!?
– У нас все связывают происхождение металлов с давлением и температурой.
– Ну не всегда.
– Речь о коренных рудах.
– Тогда, вай!!
– Бывает вода катализатором?
– Слышал, но не видел.
– А гравитацию, магнетизм, ядерное взаимодействие кто в расчёт берёт?
– Никто.
– А почему?
– Чтобы ядерное было, наших давлений и температур не хватает,- определяет Сурен.
– Ха!- Бредфорд вскидывает руки.- Но тяжёлые элементы в расплаве под давлением и температурой превращаются в зависимости от показателей: то в уран, то в молибден, то в золото, то в серебро. Так?
– Ну, углерод положим в алмазы.
– Или в графит.
– Так, да.
– А у нас в сопутствующей что?
– Водород и углерод.
– А кислород?
– Совсем его нет.
– Дошло!?
– Хитрый ты, Александр. Я тебя раскусил, куда ты меня втягиваешь. На металлизацию, да?!!
– Сурен! Химия земли в научном описании – блеф собачий. Ты о нейтрино слышал?
– Вах!!! Конечно, слушай, да! Их же не объедешь!
– А они, мать их, не только солнцем вырабатываются, но и окрестными звездами. Сколько их на сантиметр поверхности прилетает?
– Миллиардов сто в секунду на квадратный миллиметр, да.
– А Луна, спутник наш дорогой, три миллиарда лет назад стукнула Землю два раза и потом раз пять по касательной шваркнула. Знаешь?
– Конечно! Вах! Даже сам считал когда-то.
– И что могло там быть при таком космическом масштабе вселенском? Какие там были давления и температуры?
– Этого никто не знает.
– Всё, иди, Сурен. Я со смены еле ноги волоку.
– Давно послал бы меня, да!- Сурен уходит по направлению к другому балку, разговаривая по дороге с самим собой.
В гости к Скоблеву пришёл Пороховщиков по просьбе последнего.
– Приветствую, Анатолий Давыдович!
– Здравствуй, Валерий Дмитриевич! Проходи. Присаживайся. Рад тебя видеть в добром здравии.
– Так недавно встречались,- удивляется Пороховщиков.
– А всё равно приятно,- Скоблев усаживается на диван рядом.- Что ты пришёл, что время сыскал. Не хочу от тебя скрывать, но твоё предложение по финансам у моих не прошло.
– Разве ты мне обещал!!?
– Отказал, отказал, но задание дал, чтобы обсосали вопрос. Ответ дали нехороший. Выслушаешь?
– Конечно. Для этого и приехал.
– На календаре начало июля. Прогнозы плохие и в сентябре-октябре грянет кризис.
– Я это нутром своим французским чую, потому к тебе и обратился.
– Мои, такую сумму прикрыть не смогут, не сумеют. Их надо в металл переводить, в сырьё, в оборудование, а за оставшееся время не успеть. Но есть у меня в Швейцарии что-то, что это сделает. И я к ним звякнул.
– Согласились?
– Вполне. Только ты, Валерий Дмитриевич, выслушай меня старика. Очень внимательно выслушай. Я в Москве по информации царь и бог, но её никому не продаю. Хранить умею, потому и жив пока.
– Об этом каждый в столице знает.
– Ну, положим, не все, не пой мне дифирамбы. Люди, к которым я звонил, так с бухты-барахты у народа с большой дороги и проспектов, денег не берут. Они знают, что у меня таких доходов нет. И сходу посоветовали мне собрать информацию на возможного вкладчика.
– А происхождение их не интересует?
– Это – нет, а вкладчики – да.
– Хитрая конторка,- усмехается Пороховщиков.
– Так вот, Валерий Дмитриевич, почему я тебя пригласил. Они мне на слово не поверят о тебе, если я им всучу туфту. Перепроверят, и ведь не сойдётся. Так что тебе надо выбирать. Иначе деньги эти после инфляции обесценятся.
– Этого больше всего я и боюсь. Своим доверить не могу. Скурвились маненько. Мне надо было всё в ЗТ долбануть, да при моём посту искать сложно.
– Высоко ты взлетел, спору нет. Но в ЗТ такие суммы тебе никто не обернет. Металла нынче по миру столько нет. И за десять лет не собрать. Тысячу шестьсот тонн!! Что ты!!?
– А они во что предлагают?
– Не задают там таких вопросов. У них гарантия. У тебя при передаче считают на золото по курсу, а при получении массу множат на курс дня забора. Золото в цене растёт. Процентов не дают, но шанс сохранить верный. Ты же ко мне пришёл для сохранения выяснить?
– А под проценты берут?
– Брали. Теперь берут выборочно,- Скоблев встал и предложил:- Чего выпьешь?
– Вино есть?
– Какое тебе?
– Что-нибудь лёгкое белое.
– Испортила тебя Франция,- пошутил Скоблев, доставая из шкафа бутылку марочного французского вина, купленного накануне в супермаркете за пятсот долларов, специально к приходу Пороховщикова, тарелку с сыром. Возле столика открыл её штопором, плеснул в стакан чуть-чуть и молвил:- Дорогое, мать её, удовольствие!
– Хорошее вино – золото,- ответил Пороховщиков, глотнул и добавил:- Не бормотуха с плодбазы. Небось, покупал с расчётом!?
– Чего скрывать! Твоя слабость к вину многим известна, купил. Я ж тебя в гости звал!
– Мы отвлеклись. Какая им в додачу денег нужна информация?
– Что тебе сказать!? Они под обман не берут. Главное – порядочность вкладчика.
– Намекаешь?!!
– Не я! Принцип у них такой. Да и риски, ты мне прости за грубое слово, приходят блядь с деньгами. Ты же их не на пустом месте нашёл. След за ними. И тут он материальный, а подтверждение там на счетах. Их со счетов перегонять придётся к ним и не просто, а под проект какой-то, где ты в контрактах фигурировать не моги. Если это миллион или два, кто заметит, а миллиарды внимание привлекут пристальное. Наверное, не в одной стране и банков с сотню?
– Много!- подтвердил, не вдаваясь в подробности, Пороховщиков.
