– И?.. – я не понял этого сравнения.
– «И...» – забавно передразнил меня Андрей. – В каждой книге вы уже делаете шаг в следующую. По сути, вы уже почти формулируете в ней следующую Скрижаль!
– В предыдущей последующую? – Данила не поверил своим ушам.
– Ну да. А вы разве сами не замечали? – удивился Андрей. – Анхель, это что, не специально? Я считал, что это так и задумано. ..
Я был потрясен. Напрягся и стал судорожно вспоминать тексты книг. Действительно! В каждой книге последующая Скрижаль уже была заявлена!
– Ничего себе! – воскликнул я. – Данила, ты подумай, это же так! Мы на самом деле рассказывали о каждой последующей Скрижали еще в предыдущей книге! А я и не знал...
Данила только хлопал глазами.
– Не может быть! – прошептал он. – Это что же получается: когда мы искали каждую следующую Скрижаль, мы ее уже знали?!
Повисла пауза.
– Ну, в целом... – протянул Андрей. – В этом, наверное, и нет ничего странного. Это абсолютно логично, что вы ее уже как бы «знали». В противном случае вы бы ее просто не нашли. Как говорил Иван Петрович Павлов: «Нет в голове идеи, не увидишь и фактов». С другой стороны, откуда вам было знать, что она – это именно она? Это становится очевидно только после «официального открытия». Так что не убивайтесь уж очень.
– А у первой?.. – сообразил, вдруг, Данила. – У первой-то не могло быть «предтечи»!
– Ну, конечно! – расхохотался Андрей. – Весь «Схимник» ей посвящен! Тоже, скажете! Целое – есть нечто большее, нежели простая совокупность его частей!
– Тьфу! – Данила выругался сам на себя. – Точно.
– В общем, три критерия, или закономерности, – резюмировал Андрей. – Во-первых, смотрим героя – Скрижаль должна быть его антиподом. Во вторых, смотрим, как герой меняется, это подсказывает нам, о чем именно эта Скрижаль. В-третьих, смотрим предыдущую книгу и понимаем, «предтечей» какой Скрижали она может быть.
– Господи, – еле вымолвил я. – Неужели еще и дополнительные критерии есть?
– Есть, – заверил нас Андрей. – Четыре штуки. Во-первых, смотрим ваши «Предисловия», во-вторых, смотрим эпиграфы – заветы семи церквям из «Апокалипсиса», в-третьих, «Прологи». Все вместе дает полный рисунок внутреннего смысла Скрижали. Ни что не случайно. Но не из-за чуда, а из-за того, что смысл пытается проявить себя через ткань жизни.
– Ну конечно, точно! – пробормотал Данила. – Так, стоп! А четвертый дополнительный принцип?!
– А четвертый... – улыбнулся Андрей. – Прошу простить меня за нескромность, но это я. Я же у вас в каждой книге, и в каждой говорю что-то определенное. Ну, по крайней мере, не одно и то же. Почитайте, что я там у вас говорю, и...
– И получим четвертый дополнительный источник информации, – закончил его мысль Данила. – Все правильно. С ума сойти... Анхель, а мы все пытались «зашифроваться», чтобы раньше времени ничего не рассказать. И вот на тебе...
– Ну что? – спросил Андрей. – Может, тогда пропустим обсуждение Скрижалей и сразу к седьмой перейдем?..
Мы с Данилой переглянулись. Мы только что пережили что-то вроде потрясения. Да, мы писали эти книги. Чистая правда! Но нам казалось, что мы просто рассказываем истории. Конечно, мы хотели, чтобы у читателя возникло некое ощущение, чувство Скрижали. Но подумать, что эти книги в итоге окажутся такой системой – с закономерностями, внутренней логикой, взаимодополнением частей... Нам это и в голову не приходило!
– Если вас это не затруднит, – сказал Данила и замялся. – Наверное, это глупо. Нам с Анхелем... Просто очень хочется, чтобы вы рассказали нам о Скрижалях. Чтобы понять, как работает ваше сознание.
– Ну, если хочется, – пожал плечами Андрей. – Это пожалуйста! И мне будет интересно, где я ошибся – если ошибся. Вы меня подправите. И вам, наверное, забавно за мной наблюдать, как я тут ребусы гадаю.
– Да, забавно, – протянул я и залился румянцем.
Он все еще думает, что мы загадывали эти ребусы. А мы с Данилой даже не заметили, что получился такой «ребус»!
Андрей достал из стопки книг «Схимника», пролистнул его и остановился, словно наугад, на какой-то странице.
– Данила, – тихо спросил Андрей, – чем для тебя было это путешествие?
– Испытанием, – ответил Данила, и я увидел, с какой болью мой друг вспоминает об этом.
В шестнадцать лет Данила сбежал из дому. Скитался, жил как придется. А в восемнадцать попал на войну и столкнулся лицом к лицу со смертью. Он видел смерть своих друзей, убивал и сам был в шаге от смерти. Чудовищная правда.
После войны Данила уже не мог жить мирной жизнью. Война продолжалась в нем. За что бы он ни брался, что бы ни делал, он словно искал смерти. Он не мог заставить себя учиться, мысли о карьере и «тихом семейном счастье» вызывали у него отвращение.
Алкоголь, наркотики и странные компании. Чем не жизнь для ветерана, которому немногим больше двадцати? Не жизнь. И Данила решил покончить с собой. Умереть. Для него это было так естественно... И к смерти можно привыкнуть, если видишь ее слишком часто.
Но тут, словно безумие, на него обрушивается другая жизнь. Жизнь, в которой есть Свет, нуждающийся в защите. Жизнь, в которой Тьма берет верх над силами Света. И он – Избранник, тот, на ком лежит миссия спасения Света – для жизни, для людей.
Ирония судьбы, высших сил. Дикая, странная. Возложить эту миссию на человека, опустившегося на самое дно отчаяния. Представьте себе, что вы не верите уже ни во что – ни в Бога, ни в Дьявола, а вам говорят: «Ты – Избранный! Собирайся в командировку!»
Да, именно это, этот поворот стал испытанием для Данилы. Он должен был не просто выполнить предназначенное – он должен был переступить через себя. Убить в себе демона отчаяния и безысходности. Поверить, что у этой жизни, даже в его жизни есть смысл.
– «Солнечные лучи показались из-за горизонта, – вслух начал читать Андрей. – Красивое, жизнерадостное солнце... Я попрощался с ним, поднял камень, прижал его к груди, разбежался и прыгнул». Данила, за несколько дней до этого ты хотел покончить с собой, потому что жизнь потеряла для тебя всякий смысл. Теперь ты готов был умереть ради того, чтобы жизнь продолжалась. Ты переродился.
Данила невольно дернулся – слова Андрея словно бы обожгли его. Это была правда. Там, на скале «Последнее Пристанище», прежний Данила умер, просто перестал существовать.
– «Что-то переменилось во мне», – рассказываешь ты дальше. – Андрей продолжил читать книгу. – «Не знаю, что это было – спокойствие обреченного, приговоренного к смерти или же, напротив, бесстрашие сильного. Но я перестал бояться, мучиться, переживать. Я словно бы умер». Анхель, ты помнишь, как записывал эти слова Данилы?
– Да, конечно, – подтвердил я.
– Ничего не напоминает? – Андрей улыбнулся. – Данила «словно бы умер», он «перестал бояться, мучиться, переживать». По-моему, мы уже понимаем, о чем будет первая Скрижаль, не так ли?..
– Не может быть! Да! – я не верил своим ушам.
– И что случилось дальше? – спросил Андрей и развел руками.
– Я увидел Источник Света! – почти воскликнул Данила.
– Все не случайно, – Андрей взял кофейник и налил себе еще кофе. – Один из трех основных критериев, по-моему, у нас сработал.
Фантастика! Данила действительно пережил на скале «Последнее Пристанище» то, что предписывает первая Скрижаль. А явление Источника Света словно подтвердило это! То есть, когда мы искали первую Скрижаль Завета, Данила уже знал, что соответствует ее сути. Но самое удивительное: я не заметил этого, хотя собственноручно писал оба текста!
– О подобном перерождении рассказывают многие «жития святых», – продолжил Андрей через минуту, пока мы оба приходили в себя. – Святыми старцами часто становились отъявленные грешники – преступники и душегубцы. Христианское учение, еще начиная с апостола Павла, видит в этом Божий промысел.
Кстати, характерная традиция: принимая монашеский чин, человек получает новое имя. Это символ. Монах не от мирской жизни отрекается, а от прежнего себя. Умирает, чтобы воскреснуть. «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода».
Христос умирает фактически. Мирской человек, постригаясь в монахи, умирает виртуально – человека с прежнем именем больше нет. Но тут главное – принцип, это символическая штука. Разумеется, это переименование не всегда срабатывает... Ну что, берем «Всю жизнь ты ждала»? Нам надо найти еще два других основных критерия.
Андрей снова стал перекладывать книги, отыскивая среди них нужную. А я думал о том, с каким удивительным юмором он рассказывает об этих, очень серьезных вещах. «Разумеется, это переименование не всегда срабатывает...» – иронично подмечает Андрей. И в его голосе столько доброты! Мне весело, мне смешно, мне радостно. Даже не знаю почему.
