Ознакомительная версия.
— Но мыслить всегда по-военному. — Генерал Скавино ударяет кулаком по столу. — Я выделил лейтенанта для связи. Раз в неделю вы будете с ним встречаться и через него отчитываться передо мной.
— Не волнуйтесь ни капельки, я — могила. — Лейтенант Бакакорсо подымает кружку пива, лейтенант Бакакорсо говорит: ваше здоровье. — Я в курсе, мой капитан. Вас устраивает встречаться по вторникам? Лучше всего, я думаю, в каком-нибудь баре, забегаловке. Вам ведь теперь частенько придется заглядывать в такие места.
— Чувствую себя преступником, чуть ли не прокаженным. — Капитан Пантоха обводит взглядом чучела обезьян, попугаев, птичек, капитан Пантоха разглядывает людей, которые пьют у стойки. — Как тут работать, если сам генерал Скавино меня избегает? Если начальство не может меня подбодрить, а велит рядиться в чужие одежды и не показываться на глаза?
— Отправился в штаб такой довольный, а вернулся — на тебе лица нет. — Почита подымается на цыпочки, Почита целует его в щеку. — Что случилось, Панта? Опоздал, и тебе влетело от генерала Скавино?
— Чем смогу — помогу, мой капитан. — Лейтенант Бакакорсо протягивает ему жареные ломтики пальмы. — Я в этом деле не специалист, но буду стараться. И не расстраивайтесь, многие офицеры отдали бы что угодно, лишь бы очутиться на вашем месте. Подумайте, какая свобода действий, сами решаете, когда работать и как. Уж не говоря о других соблазнительных вещах, мой капитан.
— Мы будем жить здесь, в таком противном месте? — Сеньора Леонор смотрит на облупившиеся стены, сеньора Леонор смотрит на грязный паркет, на паутину по углам. — А почему тебе не дали домика в военном городке, там так красиво. Все твоя бесхарактерность, Панта.
— Не считайте меня пораженцем, Бакакорсо, но я совершенно сбит с толку. — Капитан Пантоха пробует жареные ломтики, капитан Пантоха жует, глотает, шепчет: — Вкусно. Я хороший администратор — что правда, то правда. Но тут я выбит из колеи, не понимаю, что к чему.
— Вы осмотрели оперативный центр? — Лейтенант Бакакорсо снова наполняет стаканы. — Генерал Скавино разослал приказ: офицерам Икитоса запрещается приближаться к этому участку на реке Итайя, за ослушание — тридцать дней карцера.
— Нет еще, завтра с утра пойду. — Капитан Пантоха пьет, капитан Пантоха вытирает рот, сдерживается, чтобы не рыгнуть. — Потому что — посмотрим правде в лицо — для выполнения этого задания надо сперва изучить предмет. Самому понюхать этой ночной жизни, хоть ненадолго влезть в шкуру гуляки.
— Ты идешь в штаб в таком виде, Панта? — Почита подходит, Почита щупает рубашку с короткими рукавами, принюхивается к синим брюкам, жокейской шапочке. — А форма?
— К несчастью, я не таков. — Капитан Пантоха грустнеет, капитан Пантоха пристыжен. — Не был гулякой даже в юности.
— Мы не сможем общаться с семьями офицеров? — Сеньора Леонор орудует метелкой из перьев, шваброй, ведром, сеньора Леонор вытряхивает, чистит, метет, сеньора Леонор пугается. — Мы должны жить, как какие-нибудь штатские?
— Знаете, еще кадетом, когда все получали увольнительную, я оставался в училище и занимался, — вспоминает с тоской капитан Пантоха. — Особенно нажимал на математику, люблю ее. А на гулянья не ходил. Вы не поверите, мне дались только самые простые танцы — болеро и вальс.
— И даже соседи не должны знать, что ты — капитан? — Почита трет стекла, Почита моет полы, красит стены, Почите становится страшно.
— Прямо жуть берет, как подумаешь, Бакакорсо. — Капитан Пантоха опасливо оглядывается, капитан Пантоха шепчет на ухо. — Как может сформировать Роту добрых услуг человек, который сам ни разу в жизни такими услугами не пользовался?
— Особое задание? — Почита натирает воском двери, Почита застилает полки бумагой, развешивает картинки. — Будешь работать на Службу безопасности? А, понимаю, это тайна, Пантосик.
— Я представляю: тысячи солдат ждут не дождутся, они верят в меня. — Капитан Пантоха подсчитывает бутылки, капитан Пантоха воодушевляется, грезит. — Они дни считают, вот, думают: не сегодня завтра.
— Что это за военные тайны? — Сеньора Леонор разбирается в шкафах, сеньора Леонор шьет занавески, выбивает пыль из абажуров, ввинчивает лампочки. — Тайны от мамули? Ну-ка, рассказывай, рассказывай.
— Я не хочу вас обманывать, — расстраивается капитан Пантоха, — но с чего начать?
— Не расскажешь — тебе хуже. — Почита застилает постели, Почита раскладывает салфеточки, полирует мебель, расставляет в буфете стаканы и тарелки, убирает столовые приборы. — Вот не ущипну тебя, как любишь, не укушу за ушко. Как знаешь, мой дорогой.
— Начинать надо с начала, мой капитан. — Лейтенант Бакакорсо подбадривает его улыбкой, лейтенант Бакакорсо поднимает стакан. — Если к капитану не идут с доброй услугой, капитан должен идти сам. Мне сдается, так проще.
— Ты работаешь шпионом, Панта? — Почита потирает руки. Почита оглядывает комнату, шепчет: как мы прибрали этот хлев, правда же, сеньора Леонор? — Как в кино? Ох, дорогой, как здорово!
— Сегодня ночью прошвырнитесь по злачным местам Икитоса. — Лейтенант Бакакорсо пишет на салфетке адреса. — «Мао-Мао», «007», «Одноглазый кот», «Святой Хуанчик». Чтобы войти в роль. Я бы с удовольствием пошел с вами, но, сами знаете, приказ Скавино — закон.
— Куда ты вырядился так, сынок? — Сеньора Леонор говорит: конечно, никто тебя не узнает, сеньора Леонор говорит: ну, Почита, мы с тобой заслужили премию. — Боже мой, как оделся, даже галстук. Ты изжаришься в этом костюме. Важное собрание? Ночью? Как забавно: ты шпион, Пантосик. Молчу, молчу, молчу.
— Как придете, спросите китайца Порфирио. — Лейтенант Бакакорсо складывает салфетку и прячет в карман. — В таких делах он незаменим. Содержит заведение «Прачки по вызову». Знаете, что это такое?
— И потому он умер не от удушья, не сожженным на костре, не забитым камнями, не растерзанным, — стонет и завывает над искрами факелов, над рокотом молитвы брат Франсиско. — Ибо он избрал дерево, он выбрал крест. Желающие услышать — да слушайте, желающие понять — внемлите. Братья! Сестры! Следуйте мне — трижды ударьте себя в грудь!
— Добрый вечер, гм, кхе-кхе, хмм… — Панталеон Пантоха издает звуки, Панталеон Пантоха садится, опирается на стойку. — Да, пожалуйста, пиво. Я только что приехал в Икитос, весь день хожу по городу. Это местечко называется «Мао-Мао»? То-то я вижу: стрелы, тотемы.
— Вот, пожалуйста, холодненькое. — Официант приносит пиво, вытирает стакан, показывает на зал. — Да, «Мао-Мао». Сегодня пусто — понедельник.
— Я хотел узнать кое-что, хм, гм, кхе-кхе, — прокашливается Панталеон Пантоха, — если можно. Просто так, для сведения.
— Где раздобыть девочку? — Официант делает выразительный жест. — Тут, у нас, только сегодня все ушли к брату Франсиско, это святой с крестом. Говорят, из Бразилии пришел, пехом, а еще говорят: чудеса творит. Смотрите, кто идет. Иди сюда, Порфирио. Вот познакомься: сеньор интересуется, что у нас есть для туристов.
— Где выпить, чем закусить? — Китаец Порфирио подмаргивает, Китаец Порфирио кланяется, тянет руку. — Само собой, сеньол. Счастлив познакомиться, в два счета все ласскажу. И обойдется недолого — клужечка пива, дешевле не плидумаешь.
— Очень приятно. — Панталеон Пантоха приглашает его сесть рядом. — Да, конечно, еще пива. Только не подумайте чего, я не для себя лично, мне это надо по службе.
— По службе? — кривится официант. — Надеюсь, сеньор не донесет?
— Холоших мест совсем мало. — Китаец Порфирио поднимает кверху три пальца. — Ваше здоровье и благополучие. Два — вполне сносные, а тлетье — совсем плохое, для нищих. А вот закусить — найдется, такие цыпочки есть, на дом ходят, по вызову. «Плачки», может, слышали?
Вот как? Интересно, — подбадривает его улыбкой Панталеон Пантоха. — Сам-то я не ходок по таким местам, просто из любопытства. Вы связаны с ними? Я хочу сказать, есть у вас там друзья, знакомые?
— Китаец — свой человек в любом борделе, — хохочет официант. — Его так и зовут: Фуманчу из Вифлеема, правильно, приятель? Вифлеем — это квартал плавучих домов, местная Венеция, не видали случаем?
— Чего я только в жизни не делал — и жив покуда, сеньол. — Китаец Порфирио сдувает пену, Китаец Порфирио отпивает глоток. — Богатства не добыл, а вот опыту наблался. Билетелом в кино, мотолистом на кателе, ловил змей на эксполт.
— И отовсюду тебя — коленом под зад за беспутство и трусость, братец, — дает ему закурить официант. — Ну-ка, расскажи сеньору, что тебе мамаша напророчила.
— Нету выбола китайцу: если в бедности ложден — плоходимцем станет он, — поет и похохатывает Китаец Порфирио. — Ах, мамаша, мамаша, где она — со святыми на небесах. Жизнь дается единожды, и надо жить, так ведь? Может, еще по клужечке на ночь глядя, сеньол?
Ознакомительная версия.
