Воздуха у него оставалось не больше чем минут на двадцать.
Прошло две минуты, но ему показалось, что прошел час.
Он снова попробовал освободиться и, взглянув наверх, увидел маску Дэви. Бен лег на спину и помахал рукой. Сын помахал ему в ответ. Здоровой рукой Бен показал, что хочет отвинтить болты, скреплявшие клетку, и ему нужен гаечный ключ.
Лицо Дэви исчезло.
Когда мальчик появился снова, Бен увидел, что он опустил в воду гаечный ключ.
— Не бросай! — выдохнул он вместе с пузырьками воздуха, словно мальчик мог его услышать.
Но Дэви бросил ключ. Он привязал его на леску и, раскачивая ее, забросил ключ в клетку. Бен даже не стал его отвязывать, а сразу принялся отвинчивать болты.
Но круглые головки болтов оказались внутри клетки, а гайки — снаружи. Как ни выворачивал руку, он не мог наложить ключ на гайку. Бен взглянул вверх и помотал головой. Но Дэви там не было.
По расчетам Бена, воздуха оставалось минут на пятнадцать; тут он заметил, что к нему спускается веревка. Он догадался, что мальчик хочет попробовать поднять клетку. На суше это было бы немыслимо, но под водой могло и получиться.
— Давай! — выдохнул Бен, привязав веревку к крышке. — Только поскорей!
Маска Дэви исчезла, а через несколько мгновений веревка натянулась, но клетка не двинулась с места. Попытка была безнадежной, и, когда снова показалось лицо Дэви, Бен принялся вертеть рукой.
— Самолет, — неслышно сказал он, — запусти самолет.
Он стал показывать жестами, как запускается винт, берется на себя ручка, дается газ, — мальчик понял и снова исчез. Пока тянулись эти бесконечные минуты, Бен старался представить себе, что делает мальчик: сообразит ли он привязать трос к заднему колесу, сумеет ли запустить мотор, который так часто захлебывался; перед ним стояло бесчисленное количество мелких задач, от решения которых зависел успех; даже тут, под водой, Бену почудилось, что его бросает в пот.
— Поторапливайся, Дэви! — сказал он и испугался за мальчика.
Если он не сможет отсюда выбраться, Дэви ни за что не поднять в воздух этот «Бичкрафт». Самолет слишком стар и неподатлив, чтобы мальчику еще раз удался полет. Теперь жизнь Дэви целиком зависела от его собственной.
Тут он почувствовал толчок.
«Он его запустил!..»
Веревка натянулась опять; Бен испугался, что ее перережет о железный угол клетки. Здоровой рукой он отвел веревку в сторону. Бен был избит и исцарапан, но теперь, когда заработал мотор, к нему вернулась надежда.
«Он не отпустил тормоза», — сказал себе Бен.
Если тормоза достаточно изношены, они сдадут… И внезапно что-то действительно дернуло…
Клетка запрыгала по дну, легла на бок, потом уперлась дном в стенку кораллового рифа и приподнялась — не совсем, но все же немножко приподнялась.
— Держи! — отчаянно закричал Бен.
Не обращая внимания на ушибы, он просунул здоровую руку сквозь прутья и стал подтягивать клетку к рифу. Веревка ослабела, Бен дернул ее вниз, закинул за выступ и кое-как привязал к одному из стальных прутьев.
Он явственно ощущал, с каким усилием работает клапан подачи воздуха. Взглянув на манометр, Бен увидел, что давление упало до десяти атмосфер, — он вбирал остатки воздуха.
Он стал толкать дверь, но, хотя клетка теперь и стояла, дверца не поддавалась. Клетку перекорежило, и дверца безнадежно заклинилась; Бен не в силах был выбить ее ни рукой, ни ногой.
Он снова беспомощно поглядел наверх.
— Пропал! — всхлипнул он. — Пропал!
Он чувствовал, что теряет голову, но когда опять увидел лицо мальчика — маску и темные глазницы, — все же сумел ему показать, что не может открыть дверь.
Только когда Дэви внезапно исчез, а затем снова появился уже ниже поверхности моря, на этот раз весь целиком, Бен испуганно огляделся, нет ли рядом акул.
— Не спускайся! — замахал он руками.
Дэви спускался с трудом. Он был слишком мал и легок для своего большого акваланга, но он все же добрался до клетки и вцепился в нее. Ах, как пригодился бы Бену воздух из этого акваланга! Но он продолжал лихорадочно оглядываться, нет ли поблизости акул.
Их было две; они дремали неподалеку, возле скалы.
Дэви судорожно дергал дверцу руками.
У Бена мелькнула мысль о напильнике, но он вспомнил, что в ящике с инструментом напильника нет.
Он больше ничего не мог придумать и уже почти не мог дышать. Он смотрел на Дэви в каком-то отупении; мальчик привязывал свободный конец веревки к двери клетки.
— Ну и что?
Дэви отчаянно заработал ногами, чтобы опуститься поглубже. Отец увидел, как он поплыл к скале, захватив все обрывки веревок. Акулы, лежавшие там, на дне, могли быть и людоедами; Бен с тревогой следил, как сын осторожно огибает выступ скалы, таща за собой связанные друг с другом веревки.
«Он решил использовать скалу, как блок», — понял Бен, вдыхая остатки воздуха и ожидая, что каждый новый глоток будет последним.
Ему хотелось поторопить мальчика, но он знал, что нельзя этого делать.
Бен смотрел, как Дэви неуклюже проплывает прямо над спящими акулами. «Детей нельзя подвергать опасности, — с горечью подумал он, — даже если на карту поставлена твоя жизнь». Он не раз был преступником по отношению к сыну, полагаясь на то, что все обойдется благополучно. Ничто не обходилось благополучно. Жизнь — это ловушка, и нужно уберечь от нее мальчика, если только он выберется отсюда. Он будет оберегать сына от самого пустякового риска, от малейшего намека на опасность…
Бен глотал последний воздух из аппарата, когда Дэви обошел круг и стал подниматься, зажав в руке веревку.
«Дай акваланг!» — жестом потребовал Бен.
Он показал на свой манометр и покачал головой; показал на акваланг Дэви, давая понять, что его нужно спустить как можно скорее.
Дэви кивнул.
Бен чувствовал, как при каждом вздохе дрожит и сопротивляется воздушный клапан.
Он напрягал теперь мускулы живота, вытягивая из баллонов последний воздух. Кружилась голова, и он не понимал, почему Дэви медлит. Дольше он не протянет, Бен это знал наверняка…
Акваланг опустился на веревке.
Бен вырвал изо рта загубник и потянул к себе сквозь прутья шланг второго акваланга. Прильнув лицом к прутьям, он сунул в рот новый загубник. Из аппарата пошел воздух, и Бен почувствовал прохладную струю с металлическим привкусом.
Но не слишком ли поздно? Он так измучился, что едва держался обрубком за стенку клетки, вцепившись здоровой рукой в шланг. Сознание в нем еле теплилось.
Он не заметил, как потянуло клетку вперед, пока она опять не зашаталась. Веревка, привязанная к дверце и закинутая за скалу, напряглась. От скалы отлетали куски мертвого коралла, рыбы кинулись во все стороны, проснулись дремавшие акулы.
Дэви снова запустил самолет, а тот тянул веревку.
Бен крепче сжал зубами загубник, судорожно хватаясь здоровой рукой за выступ рифа. Теперь он уже чувствовал, как туго натянута веревка. Острый коралл резал ему руку.
Все произошло сразу.
Рывком открылась дверца, лопнула веревка, Бен выпустил шланг акваланга, и его отнесло в сторону. Клетка накренилась, миг — и она упадет.
Оставалась секунда, чтобы выбраться через полуоткрытую дверь.
Сделав бросок, он почувствовал, как железо ободрало ему спину. Клетка опрокинулась, едва он успел из нее выскочить. Он заработал ногами, чтобы всплыть на поверхность, а легкие его, казалось, вот-вот разорвутся.
Но и сейчас Бена еще подстерегала смерть.
Стоит ему забыть, что при подъеме нужно постепенно выдыхать воздух, давление в легких станет повышаться, и легкие этого не выдержат.
«Выдыхай, — повторял он себе, — потихоньку».
Он вырвался на поверхность, все еще со свистом выпуская воздух. И жадно вздохнул, чувствуя всем существом яркий свет, солнце и ветер.
— Скорей! — кричал Дэви; надев маску, он следил за тем, что происходит под водой. — Акула!
И вот тут Бена охватил ужас, такой ужас, который придает человеку нечеловеческие силы. Он стал бить руками и ногами и, словно на крыльях, вылетел за коралловую гряду, на мелководье.
Дэви помог ему выкарабкаться. Только тут Бен вспомнил о пустом акваланге у себя за спиной. У него едва хватило сил упасть на живот в нагретую солнцем воду у самого берега.
И все…
Бен лежал неподвижно в теплой воде. Сил больше не было. Дэви допытывался, как он себя чувствует. Но Бен только кивнул. Мотор продолжал работать. И, наверно, перегрелся.
— Выключи мотор! — выговорил он с трудом.
Мальчик зашлепал по воде. Мотор захлебнулся в надрывном кашле. Наступила тишина. Бен знал, что ему надо подняться, не то он не поднимется никогда.
Он отстегнул пряжки акваланга, пояс с грузом и выполз из своих доспехов. Поднявшись на ноги, он выбрался на прибрежный песок и снова растянулся, на этот раз на спине; каждая царапина, каждая ссадина на теле давали о себе знать.
