На долю секунды Марина испытала слабое облегчение.
Конечно, Карен обо всем догадывается. Ее душа уже все знает, хотя уши еще ничего не услышали. Марине ужасно захотелось обнять Карен, выразив свое сострадание этим жестом, а не словами. Слова застряли в горле…
— Новости нехорошие, верно, — подтвердила она и услышала, как дрогнул ее голос.
Теперь пора бы заговорить мистеру Фоксу — рассказать обо всем по порядку, что-то объяснить, ведь Марина и сама не все понимала. Но мистер Фокс все еще рассматривал снимки — повернулся спиной к женщинам, заложил назад руки, вытянул шею и созерцал фотографию темноклювой гагары.
Карен подняла брови и слегка покачала головой.
— Все письма Андерса были безумными, — сказала она. — И приходили они хаотически: то по два письма в день, потом целую неделю я не получала ни одного. Одно пришло пару дней назад, оно без даты, но, скорее всего, написано недавно. Мне показалось, что Андерс сошел с ума. В последнее время он писал реже. Вероятно, не хотел мне сообщать, что вынужден задержаться там еще.
— Карен, слушай…
Пиклес наклонил голову, словно «слушай» была команда.
Он сел.
— Эта работа не для Андерса, — заявила Карен и, глядя на Марину, показала пальцем на спину мистера Фокса. — Ему не нравятся джунгли. Вернее, птицы ему очень нравятся, а вот все остальное доводит его до бешенства — листва, лианы, воздушные корни и все прочее. В одном из писем он жалуется, что в его снах они душат его. Андерс вырос в Крукстоне, а там даже деревьев почти нет. Ты бывала в Крукстоне? Там только прерия и больше ничего. Он всегда утверждал, что деревья действуют ему на нервы. Шутил, конечно, но тем не менее это так. Он не годится для таких миссий. Там требуется посредник, человек, умеющий улаживать конфликты, уговаривать. Я не понимаю, почему послали именно его. Андерс ладит со всеми, это верно. Но если у компании «Фогель» упали акции, то это ее проблемы. Что тут может сделать Андерс? Ровным счетом ничего, и не нужно держать его в Бразилии.
Марина догадалась, что Карен обдумывала свой монолог по утрам и вечерам, когда чистила зубы, не подозревая, что у нее появится возможность произнести его перед самим президентом компании.
— Он никогда не скажет вам об этом, мистер Фокс. Но если даже ему не удастся убедить эту ненормальную тетку вернуться, пускай возвращается сам. Ведь у нас трое мальчишек. Неужели они закончат учебный год без отца?
Тут Марине стало совсем плохо, у нее подогнулись колени, и она схватилась за спинку стула, стоявшего возле кухонного островка.
Конечно, теперь пора бы и шефу включиться в разговор. Почему он до сих пор не отдал Карен письмо?
Марина с новой волной отчаяния вспомнила, что злосчастное письмо лежит у нее в кармане. Она подвинула стул ближе.
— Присядь, Карен.
Теперь ей было не до собственных ощущений. Ее ужаснула жестокость того, о чем ей предстояло сообщить. С каким бы тактом, с какой бы деликатностью она ни сделала это, все равно — такой удар сокрушит Карен Экман.
— Андерс? — прошептала Карен и повторила имя мужа еще раз, громче, как будто он находился в соседней комнате. Она одновременно верила услышанному и отвергала его. Ее наполнил весь холод, пронесшийся над Миннесотой. У нее задрожали губы, а пальцы судорожно вцепились в хрупкие плечи. Она потребовала показать ей письмо, потом отказалась взять его в руки — такое тонкое, голубенькое, несерьезное. Наконец попросила Марину прочесть его вслух.
Отказаться Марина не могла, и, как бы она ни старалась смягчить послание, чтобы оно прозвучало более-менее человечно, ей это плохо удавалось.
«Учитывая наше местонахождение, этот дождь, — нерешительно прочла она, пропустив пассаж о беспросветной бюрократии властей (как местных, так и наших), — мы решили похоронить его здесь».
Она не смогла заставить себя прочесть вслух, что похороны — тоже проблема, и пожалела, что не стала читать начало письма, несмотря на его банальность. Без него все остальное не тянуло на письмо, скорее напоминало скупую телеграмму.
— Она похоронила его там? — ахнула Карен. Меха ее легких расширились впустую. На кухне не хватало воздуха. — Боже, о чем ты говоришь? Он лежит в земле?!
— Скажи, кого мне позвать к тебе? Сейчас кто-то должен быть рядом с тобой. — Марина попыталась взять руки Карен в свои, но потрясенная вдова вырвала их:
— Увезите его оттуда! Вы не имеете права оставлять его там! Это недопустимо!
В такие моменты люди обещают все, что угодно, но Марина, как ни пыталась, не сумела вымолвить ни слова утешения.
— Я не смогу его вывезти, — сказала она, и это было жуткое признание.
Она отчетливо представила себе грязь под ногами, листья, могилу, в которую оползает намокшая земля. Через считаные дни на ней уже появляются свежие ростки, а через месяц могилу уже и не разглядишь под ковром буйной растительности. Марина физически ощутила панику, страх перед удушьем, который испытывал Андерс при виде лиан…
— Я не знаю, как это сделать, — честно призналась она. — Карен, послушай, скажи, кому я должна позвонить. Сейчас необходимо, чтобы рядом с тобой кто-то был.
Но Карен не понимала ее вопроса, либо не слышала его, либо не желала пойти навстречу Марине, упростить ситуацию.
Они остались вдвоем.
Мистер Фокс сбежал при виде отчаяния жены Андерса Экмана.
Бедная женщина сползла со стула на пол и рыдала, обняв ретривера, а верный пес дрожал от страха и лизал ее руку. Вскоре собачий бок стал мокрым от ее слез.
Какими наивными идиотами они были — с их уверенностью, что они знают, что делают!
Когда-то Марина была ординатором в госпитале, и ей приходилось извещать родственников о смерти больного. Случалось это редко, лишь когда лечащий врач был либо занят, либо представлял собой слишком важную персону. И как бы горько ни рыдали дочери, отцы, братья и жены, как бы ни цеплялись за нее, она всегда без труда выпутывалась из ситуации. Достаточно ей было поднять голову, и тут же появлялась сиделка, лучше знавшая, какие слова сказать осиротевшим людям. У нее под рукой были ламинированные листки с телефонными номерами пасторов, психологов и групп поддержки, которые собирались по средам. Максимум, что от нее требовалось, — выписать рецепт успокоительного.
А сейчас Марина сообщила о смерти Андерса его жене, не подумав о последствиях. Вдруг сыновья Андерса уже стоят возле школы под мокрым снегом и ждут свою мать? Как можно было забыть о них?! Почему она и ее босс не подумали о том, чтобы найти кого-то, а может, и дюжину человек, чтобы они окружили Карен заботой, когда на нее обрушится страшное известие? Сейчас были отчаянно нужны все гости рождественских праздников — женщины в свитерах с оленями, мужчины в галстуках красных оттенков. Марина видела их на этой кухне всего три месяца назад. Тогда они смеялись, чокались друг с другом молочно-яичным коктейлем с бурбоном! Но раз им не хватило ума позвать сюда близких и друзей, почему они не догадались хотя бы сунуть в карман несколько упаковок ксанакса?
В сложившейся ситуации нельзя медлить.
Мальчики испугаются, когда учитель отведет их назад, в школу. Они подумают, что с их мамой что-то случилось. Ведь для ребенка страшнее всего — смерть матери.
Марина поднялась с пола (как она там оказалась — она не помнила), подошла к телефону и стала искать адресную книгу, картотеку «Ролодекс» — что-либо, где записаны телефонные номера.
Обнаружила два номера газеты «Миннеаполис Стар Трибьюн», блокнотик с чистыми листками, кофейную кружку с надписью «Я люблю мою библиотеку», набитую ручками и карандашами. К пробковой доске был приколот листок бумаги с надписью «Телефоны для няни». Там были номера мобильных телефонов Карен и Андерса, а также рабочий телефон Андерса, телефоны «неотложки», доктора Джонсона и Линн Хилдер.
Вот как бывает, когда горит твой дом, подумала Марина.
Вот почему придумали такой простой номер — 911 — на случай чрезвычайных ситуаций. Когда пламя ползет по шторам, а дым наполняет комнату, ты забываешь все прочие номера. Как бы Марина ни хотела помочь жене своего умершего друга, сейчас больше всего ей хотелось убежать из этого дома.
Она сняла трубку и набрала самый нижний номер в списке. Ей пришлось вынести телефон из кухни, чтобы расслышать ответ. Линн Хилдер жила по соседству, чуть ниже по улице, а ее сыновья дружили с мальчиками Экманов. Оказывается, двадцать минут назад она выглянула из машины и предложила мальчикам подвезти их домой, а они ответили: «Нет, миссис Хилдер, мама скоро приедет».
Вот уже и Линн Хилдер рыдала так же горько, как Карен.
— Позвоните кому-нибудь, — вполголоса попросила Марина. — Позвоните в школу. Поезжайте туда и привезите мальчиков.
Вернувшись на кухню, она увидела, что Пиклес лежит на полу справа от хозяйки, его намокшая голова — на бедре Карен, а слева от нее уселся мистер Фокс, который, как по волшебству, возник после недолгого отсутствия. Он медленно и размеренно гладил Карен по голове, бормоча: «Все в порядке, все будет хорошо». Она уткнулась в его плечо, от ее слез голубые полоски на галстуке потемнели и казались черными. И хотя ситуацию никак нельзя было назвать «хорошей», Карен, казалось, внимала его словам и пыталась совладать с рыданиями…
