Она была роскошной красавицей. Всякий раз, оставаясь с нею, мы только тем и занимались, что готовили, ели, смотрели сериал про няню, играли в переодевание со всеми ее клипсами, кольцами, браслетами, брошками и часами, которые дарил дедушка и / или целая толпа друзей, парней, поклонников и воздыхателей, представлявших собой столь же богатую коллекцию, что и ее украшения. А еще она позволяла мне красить ей ногти.
У ба была целая батарея жемчужно-перламутровых лаков, которые дожидались меня на ее прикроватном столике вместе с ватными палочками, дисками и средством для снятия — это на тот случай, если я промажу и ошибусь.
Лаки были персиковыми, розовыми, кремовыми, белыми — и все ей неимоверно подходили. Она и сама выглядела словно жемчужная королева. Ее смуглая кожа была прохладной, точно морская вода, переливающиеся лаки всегда оказывались точно подобраны под украшения и подчеркивали ее карие глаза и золотистые волосы.
Вся ее семья погибла во время Второй мировой войны. Нет, не так. Вся моя семья погибла во время Второй мировой войны. Иногда я забываюсь и думаю о предках как о ее семье, а не о моей. Вообще-то странно думать, что мы здесь только потому, что в какой-то момент кого-то не убили.
Я где-то читала, что каждый человек подобен горе. Мы повернуты к солнцу лицом, той стороной личности, которую осознаем, а все, чего мы страшимся и чего не осознаем, находится у нас позади, в тени. Так вот, у меня есть неизбывное чувство, что за спиной у меня, в тени, все мои предки и мне нечего бояться. Хотя как знать.
7
Я непременно накрашу ногти перед выходом из дома. Думаю, жемчужный лак будет кстати. Например, оттенка «замороженное шампанское», его, я уверена, ба одобрила бы, и мое сердце наполняется теплотой, когда я думаю об этом. Мне кажется, благодаря такой теплоте лучше всего можно понять, как отреагировал бы тот, кого рядом нет. Просто нам же не говорят, мол, воспользуйтесь этим чувством, чтобы понять, чего вы действительно хотите, куда движетесь и что для вас на самом деле важно. А все потому, что те, кто нам это не говорит, слишком заняты, чтобы говорить, поэтому они заставляют нас узнавать обо всем из книг, иногда что-то пишут маркером на белых досках, подбивая задавать вопросы, но только в рамках школьной программы, которую они же сами и разработали.
Вот почему я с такой гордостью объявляю о том, что все книги, которые у меня есть, я выбрала сама или они выбрали меня. Мне никто их не рекомендовал. Ни школьные учителя, ни преподаватели из универа не давали заданий писать эссе об «основных темах» этих книг, ни в каком списке бестселлеров они не значились, ни одна из подруг по книжному сообществу не заявила мне, что они изменили ее жизнь. Просто меня потянуло к каждой из них, а каждую из них потянуло ко мне.
Прямо сейчас у моей кровати лежит «Страна аборигенов» Лизы Беллир, активистки австралийских аборигенов племени нунуккал, женщины народа горенпул, художницы, фотографа, поэта, комика, драматурга и телеведущей родом с малюсенького острова Страндброк, в Квинсленде, недалеко от Брисбена. На севере Мельбурна есть переулок Женщины-воина, названный так по строке из одного ее стихотворения. И даже то, что это не полноценная улица, а небольшой переулок, нисколько не умаляет значения этой строки и этого поэта. В Мельбурне вообще полно значительных улочек.
Поэтому каждый вечер перед тем, как уснуть, Лиза Беллеар рассказывает мне истории о своей земле и о людях, которые жили там. И я хочу сделать все возможное, чтобы их истории почитали и сохраняли, ведь в отличие от Новой Зеландии, Америки или Канады у Австралии нет договора со своим коренным населением. И их убийство перестало быть законным только в 1973 году, когда вступил в силу Закон об отмене смертной казни.
До сих пор коренные народы здесь не защищены конституцией. Да никто не защищен. В Австралии нет даже билля о правах. Это очень непокорная страна. Следовательно, австралийские аборигены точно лишены свободы. Хотя и жили тут больше шестидесяти тысяч лет, а мы пришли, если смотреть в таких масштабах, примерно минуту назад и лишь сейчас решили неуместным убивать их наугад.
Но эта страна, Австралия, дала мне жизнь. Мое тело напитано культурами, возросшими на ее благодатной почве, воды ее насыщают и очищают меня. Без этого воздуха я бы не протянула и пары минут. Я протираю комариные укусы соком алоэ, которое растет здесь, и наношу на волосы маску из его же масла. Выразить свою признательность за это — самое малое, что я могу сделать сейчас. Даже если мои волосы невозможно приручить, то хотя бы напитать и увлажнить — вполне. И теперь непослушные локоны, черт бы их побрал, выглядят точно шелковые.
8
А вот теперь наступает самая вдохновляющая и революционная часть моего праздничного ритуала накануне Рождества — зеркало. Привет, дружище. Вот я перед тобой совершенно голая. Влажная, умащенная маслами, чистая и свежая, смотрю в свои глаза и вижу, что правый, кажется, немного меньше левого. Грудь и коленки все еще красные — так сильно я их терла. Вот еще одно чертово пятно! И еще! Да я похожа на карту австралийских островов!
Кожа лица немного блестит, потому что сейчас у меня овуляция. Лоб так вообще. Насколько я понимаю, он не должен сильно блестеть. Кожа должна быть увлажненной и / или матовой, а если все иначе, надо использовать разные средства, ужасный блеск на лбу и щеках быстро исчезнет, в противном случае чересчур блестящая кожа выглядит жирной, а в наше время это категорически неприемлемо.
И вообще, если брови слишком густые, если поры слишком широкие, если под глазами мешки, зубы желтые или даже кривые, если морщины слишком глубокие, а тело слишком крупное, или слишком дряблое, или слишком жирное, то на различные процедуры нужно убить целый день и только после этого выходить в люди. Ведь все ждут от нас, что мы мастерски спрячем то, чем наградила нас природа, за макияжем, одеждой, обманчиво-уверенным языком тела, гиалуроновой кислотой, виртуальными фильтрами, коллагеновыми филлерами, остроумными фразами, ослепительной улыбкой, тщательно подобранными аксессуарами, потому что без этого всего мы не будем выглядеть живыми людьми.
Зато такие физиологические признаки, как блестящий лоб, менструальный цикл, пот, провисшая кожа, сопли, ушная сера, пупок, целлюлит, волосы на ногах, выделения из влагалища, мокрота, морщинки и шрамы, — все это считается неприглядным и безобразным. Ничуть не чудесным, наоборот. В глазах нынешнего общества способность организма к самовосстановлению и саморегулированию не выглядит поводом для праздника. Простите, но мы не хотим, чтобы всякие там гормоны и жидкости, циркулирующие в семи с половиной миллиардах тел на этой планете, становились достоянием общественности.
Хотя некоторые физические атрибуты все же востребованы. Например, выпирающие ключицы, большая упругая грудь, высокие скулы, тонкая талия, гладкая кожа, бедра, между которыми можно ладошку вставить, твердые и круглые ягодицы, полные губы, плоский живот и большие оленьи глаза.
Иногда мне кажется, что я именно такая, по всем пунктам, а в другие дни — что ничего подобного. Мое отношение к телу зависит от того, игнорирую ли я его, отказываюсь ли чувствовать или, наоборот, предпринимаю какие-то действия, уделяю ему внимание. А то, как оно выглядит и ощущается, совершенно не зависит ни от чего.
Кстати, я заметила, что люди, которые обращают пристальное внимание на свое тело, по большей части безразличны ко всему остальному. Они живут в своих телах, точно в ловушке, и излучают такую скуку, что жизнь начинает казаться бесполезной штукой. Как будто после того, как долго-долго всматриваясь в зеркало или объектив камеры, они вдруг повернулись и поняли, что верить им больше не во что, да и миру предложить нечего. Их существование зашло в тупик, и каждым своим вдохом, шагом, поворотом бедра они словно повторяют: «Мое тело, мое тело, мое тело, помогите, помогите, помогите!» — и больше ничего.
