Спустя несколько минут Йенни вошла во двор службы по уходу за престарелыми, пересела в служебный автомобиль и выехала по адресам нуждавшихся в ее помощи пациентов. Только тогда к ней вернулось чувство безопасности.
Вилли Кнобель значился в ее плане третьим с конца. Старик, спавший, как младенец, выглядел трогательно. Йенни стояла над ним и рассматривала с неподдельным умилением. Стоило ли ей принять предложение Макса и переехать с двумя мужчинами в Доссенхайм? А что будет потом, когда любовь – у молодых мужчин она, как известно, недолговечна – угаснет, а ее за здорово живешь выставят за дверь?
Рано или поздно всякий рабочий день заканчивается. Велосипеда сегодня во дворе службы не было, и Йенни предстояло выбрать: поехать домой на служебной машине, что означало ранний подъем на следующее утро, или пойти пешком через ночной город, а это совсем не безопасно. Платить еще семь евро за такси душила жаба, и она решила ехать на машине.
До дома оставалось совсем немного. И тут девушка увидела прямо под фонарем мотоцикл. Решение родилось мгновенно: она развернулась на месте и помчалась в противоположном направлении.
Куда теперь? В принципе, можно было не дергаться, припарковать машину в тихом месте и поспать пару часов. Был и другой вариант: вернуться в офис и, как-нибудь скрючившись, перекантоваться на двухместном кожаном диванчике. Разумеется, самые комфортные условия предоставлял дом Кнобелей, ключ от которого лежал у нее в кармане. Кровать Макса была пуста, и к тому же он постоянно уверял, что родители не станут внезапно вторгаться в его покои. Можно попробовать тихонечко проскользнуть, и ни старик, ни хозяйка ничего не заметят.
Часы показывали половину десятого. На верхнем этаже сквозь щели в ставнях еще мерцал голубоватый свет телеэкрана. В прихожей тоже горел свет, надо думать, что и в жилой комнате. Йенни сделала круг вокруг дома и оставила машину с бросающейся в глаза эмблемой службы по уходу на соседней улице. Потом тихонько через палисадник пробралась к входной двери и дальше – в подвальный этаж. В комнате друга она рискнула включить только ночник, проворно скинула свою одежду и, облачившись в майку Макса, залезла под одеяло. В этой постели она спала много раз, но еще ни разу – до утра. Как приятно было растянуться и понежиться! Пахло сигаретами и немного потными ногами, но в целом хорошо знакомо и неплохо. Это был запах безопасности, и Йенни наконец-то расслабилась. Она выключила свет и закрыла глаза. Макс как будто лежал рядом и охранял ее покой.
Петра легла около полуночи, но, несмотря на страшную усталость, ей не спалось. Вспомнилась та роковая ночь, когда Фалько растянулся на натертом мастикой полу в коридоре и, падая с лестницы, сломал ногу. Вот и сегодня в доме ни Харальда, ни Макса, а на защиту старика рассчитывать не приходилось. А не забыла ли она запереть на защелку входную дверь? Пришлось встать, чтобы проверить. Впрочем, тревога оказалась ложной. Дверь была заперта изнутри.
Фалько в самом деле долго подстерегал Йенни перед ее домом, пока не допер, что его провели. Это его здорово разозлило, он рванул с места и помчался все равно куда. В безлюдном промышленном пригороде он нашел одинокий припаркованный кабриолет, крыша которого была порезана в клочья ковровым ножом. По привычке у Фалько с собой были клейкая лента, дрель с аккумулятором, пара инструментов, связка отмычек и карманный фонарик. Для того чтобы снять с приборной панели магнитолу, кондиционер и бортовой компьютер, требуется большое искусство. И хорошо, что у него за спиной рюкзак. Плохо не клади, вора в грех не вводи, вспомнил Фалько народную мудрость и повеселел. Завтра он отнесет все это к Бобо, скупщику краденого, и пара сотенных у него, можно считать, уже в кармане.
Направляясь к дому Кнобелей, Фалько, чтобы привести чувства в порядок, заглянул в бар, заказал пива и рюмку водки. Но на этом не остановился.
Поздно вечером, ближе к закрытию заведения, Фалько едва держался на ногах. Выпроваживая клиента, официантка сказала ему на дорожку:
– Вам сегодня не следует садиться за руль! Если хотите, я вызову вам такси.
– У меня нет машины, – ответил Фалько и побрел прочь.
Навороченного «мерседеса» папаши возле дома не было, но стоял автомобиль Макса. Кажись, родители отъехали на выходные. Фалько не торопясь обошел дом и на соседней улице обнаружил служебную машину службы по уходу за престарелыми. Не-ет, это неспроста! Он в состоянии сложить один плюс один, иногда даже два и два. Выходит, Йенни осталась на ночь с этим глупеньким маменькиным сынком, потому что, кроме старого придурка, в доме никого не осталось. Судьба подарила ему уникальный шанс – прихлопнуть двух мух одним ударом.
Макс опасался поездки на озеро в выходные, но окончательно портить отношения с родителями не хотелось. Он догадывался, что отец не даст ему покоя разговорами и уже представлял, как это будет происходить: «Парень, мы хотим тебе только блага» или «Ты что же, совсем мне не доверяешь?»
Примерно так Харальд и предполагал сделать. Разумеется, не с места в карьер. Нельзя же наезжать на парня в первый же час отдыха. Он нарочно нацелился взглядом на негигиеничные, наверное, даже вредные для ног сандалии сына и всю дорогу говорил только о предстоящих радостях рыбалки. Для Макса не было ничего скучнее, но поскольку они давным-давно ничего не предпринимали вместе, он чувствовал себя в некотором роде польщенным и… что отец его любит.
Рыба отказывалась клевать, и о жареном судаке на обед оставалось только мечтать. Однако Харальд, мудро предвидя такое развитие событий, захватил коробку с продуктами и сам же приступил к приготовлению еды. Дома он этого никогда не делал, так что это стало добрым почином. Макс был допущен только к подручной работе, хотя с приготовлением пищи он справился бы получше. В конце трапезы ему было доверено мытье посуды в грязной фаянсовой чаше.
– Почему твой приятель не хочет сделать дачу чуть более уютной? – спросил Макс.
– Еще успеет, – ответил Харальд. – Юрген приобрел домик совсем недавно со всем инвентарем. Подожди, через год тут все будет по-другому!
– Благодаря вашему подземному гаражу, – не без издевки спросил Макс и удостоился мрачного взгляда отца, от которого предпочел бы забиться в угол.
С другой стороны, давно пора было стать серьезней. И серьезный разговор, которого он так боялся, не заставил себя ждать.
– Сын, я знаю, что у тебя проблемы. Однако до тех пор, пока ты будешь избегать разговора с нами, мы не сможем тебе помочь, – начал отец, будто открывая заседание.
Макс еще в самом разговоре начале решил прибегнуть к следующей тактике: он подкинет отцу пару тем, за которые тот мог уцепиться, и таким способом отвлечет от других, куда более неприятных проблем. Главное, чтобы отец не коснулся вопроса о брошенной учебе.
Таким образом, Макс признался в тайной любовной связи с Йенни и неожиданно для себя встретил полное отцовское понимание.
– Мама ее терпеть не может, – пожаловался он, взывая к отцовской солидарности.
Харальд, как и ожидалось, отреагировал с сочувствием и пообещал немедленно по возвращении замолвить словечко.
Чтобы разобраться с этим вопросом, хватило не более получаса и трех бутылок пива. И все же у Макса оставалось предчувствие, отец не добился всего, чего хотел. Прежде чем приступить к консервированному компоту, сын решил бросить жирную наживку – сипло рассказал, что старик переписал на него дом, что дарственная уже должна быть заверена нотариусом, и что в ближайшее время планируется переезд в дедовское жилище.
Эффект от этого известия оказался подобен разорвавшейся бомбе. Харальд вскочил и забегал вдоль хижины, приговаривая то «Неслыханно!», то «Непостижимо!». Чуть позже, несколько успокоившись, он перешел на пониженный тон и тихо заявил:
– Как это типично для моего отца: сделать по-своему, даже не посовещавшись со мной!
Пошумев и выпустив пар, Харальд достал коньяк и принялся его поглощать быстро и в больших дозах. Макс следил за переменой в состоянии отца глазами знатока и временами поглядывал на часы.
Наконец, миновав и эту фазу, Харальд отправился на покой и обрел его в детской спальне на двухъярусной кровати. А сын расстелил спальный мешок на лавке в уголке, где была оборудована столовая. Мать говорила, что отец, когда здорово нагрузится, сильно храпит. На лавке было неудобно и жестко, Макс ворочался и с тоской думал о Йенни.
А в это время Фалько не спускал глаз с цитадели Кнобелей. Ни в одном окне свет не горел. Парадная дверь закрыта изнутри. Балконная дверь на втором этаже, похоже, также была прикрыта. Фалько припомнились слова наставника: «Если профи захочет куда-то проникнуть, он это сделает несмотря ни на что». Кроме того, у него с собой была дрель с аккумулятором, чрезвычайно полезное изобретение. Раньше было не так: чтобы проникнуть в дом, приходилось разбивать окна ломиком, предварительно скрепив стекло клейкой лентой, чтобы не звенело. По сравнению с теми временами сегодня работать стало намного комфортнее – никаких резких звенящих звуков, стекольных брызг и острых стекольных обломков.
