В Санта-Монике они завернули в гимнастический зал Сандрины — она внесла плату из заработанных у Ллойда. Лон Мартен отошел, чтобы купить чашку кофе за пять долларов, и Б. П. подумал, не занять ли у него фальшивых, но это было рискованно. Б. П. никогда не летал — только раз на маленькой «сессне» с лесопромышленником, осматривавшим территорию, и удовольствия получил мало, если не считать того, что видел с воздуха дно озер и рек. Теперь он стоял перед открытым фасадом гимнастического зала и удивлялся. Громко играла рок-музыка, и шеренги упражнявшихся женщин повторяли движения гладкой черной инструкторши. Б. П. осмотрел тела и прикинул, что ни одна из пятнадцати женщин не нуждалась в гимнастике, — и вот в одиннадцатом часу вечера они дергаются и вертятся до седьмого пота. Будет ли конец чудесам в этом городе? Он опять заметил, что прохожие на улице совершенно не замечают его в зеленой швейцарской форме. В мотеле было искушение забрать и воду, и пижонский голливудский наряд, но куда выйти в нем дома?
Когда Лон Мартен вернулся со своим литром кофе, вид у него был перевозбужденный. Б. П. давно удивлялся тому, как все, что бы ни взял этот человек в рот, немедленно оказывает на него действие. Сейчас Лон Мартен раздобыл в кофейне еще и метедрина[24] и был обижен, что спутники от него отказались. Всю дорогу до аэропорта шли споры вокруг идеи Лона Мартена толкнуть дорогую машину в Тихуане и на вырученные деньги улететь вдвоем с Сандриной на остров в южных морях.
— Я должна жить в этом городе, — тоном праведницы произнесла Сандрина.
— Я мог бы снять тебя в документальном фильме, который буду делать для Национального фонда искусств о танцах шайеннов, — предложил Лон Мартен.
— А какая роль? — В тоне Сандрины послышалась нотка заинтересованности.
— Ты будешь миногой в парике, которая высасывает у мужчин душу через конец. — Лон Мартен захохотал.
— Кончай эту ерунду. Дама нам помогла.
Б. П. крепко взял Лона Мартена за загривок.
По телефону из машины Сандрина выяснила, что есть полуночный рейс компании «Норт-Уэст» до Миннеаполиса. Б. П. это не слишком вдохновило, но, с другой стороны, он чувствовал, что судьба начинает проявлять к нему благосклонность. Выйдя, он подошел к водительской двери и на прощание поцеловал Сандрину.
— До свидания, дорогой. Ты прелесть. Приезжай ко мне еще, — сказала она.
Приятно было, что они расстаются на такой высокой ноте.
В ожидании посадки Б. П. мысленно перебирал свои авиационные затруднения. Привлекательная женщина в билетной кассе была вместе с тем такая бодрая и чудная, что тоже, наверное, хотела пробиться в шоу-бизнес. Был День поминовения, и свободные места остались только в первом классе — на это ушли бы почти все его деньги, около девятисот долларов, включая те, что любезно сунул ему в карман Боб Дулат. И на местный рейс до Маркетта уже не останется. Или можно было рискнуть и ждать «отказа» в туристском классе, что позволило бы ему улететь и в семь утра. Что-то противное было в слове «отказ», и он выложил весь свой помятый капитал, за вычетом одиннадцати долларов, понадеявшись на сон Делмора, где тот забирает Б. П., с его «жуткой» прической, в Миннеаполисе. Ясно было, что надо попытаться исполнить сон ментора.
Неприятность похуже случилась на контроле, когда на экране монитора появилась голова медведя и черная контролерша в складненькой обтягивающей форме взвизгнула: «Что это?» Два агента отвели Б. П. в сторону, и встал вопрос о том, есть ли у него надлежащие документы на медвежью шкуру, как требует Служба рыбного и охотничьего хозяйства США. Это был настоящий тупик, но, к счастью, заступала другая смена, агентам не хотелось задерживаться, и Б. П. воспользовался легендой, придуманной Фрэнком, когда их тормознули полицейские по дороге из бара Сини домой. «Я сражался за свободу этой страны во Вьетнаме. Мое тело выглядит так, как будто над ним поработали дыроколом. Мы попали под сильный минометный обстрел в дельте Меконга, рыбалка после этого стала ни к черту». Этого хватило, и он проследовал к выходу, не догадываясь, что только самые ретивые полицейские захотят иметь дело с сумасшедшим.
Когда он позвонил из автомата Делмору, новости были двойственные, но где-то ближе к осевой линии на хорошей полосе жизни, за исключением того, что старуха Дорис все еще лежала в интенсивной терапии. К удивлению Б. П., он не разбудил Делмора, хотя на Верхнем полуострове час был поздний. Делмор болтал по любительскому радио с человеком из Уругвая и охарактеризовал последний как «страну на подъеме». Делмор потребовал, чтобы Бурый Пес немедленно ехал домой, не только для того, чтобы повидать Дорис, пока она не «спеклась», но и чтобы заняться воспитанием детей Розы, Реда и Ягоды. Белая нянька, обожавшая индейцев, продержалась всего три дня из-за проделок Ягоды, которая, например, засунула змееныша в коробку с детскими хлопьями и съела сырой гамбургер с солью и перцем. По-прежнему шел спор о том, действительно ли Б. П. зашел на территорию округа Алджер, когда обстреливали шутихами место археологических раскопок. Настоящим преступлением и все еще свежей местной новостью было то, что Роза откусила полицейскому палец, хотя из Лансинга приехала адвокатша-феминистка на помощь Розе, утверждавшей, что полицейский лапал ее за грудь. Нравится это Б. П. или нет, Делмор со своим адвокатом составил письменное заявление под присягой о том, что Б. П. является отцом детей Розы. Поскольку новый прокурор — республиканец и верит в семейные ценности, он не захочет посадить в тюрьму еще и отца, что обойдется округу в изрядную сумму. Воспитание детей имеет еще и то преимущество, что Б. П. вынужден будет «впрячься в лямку» — не очень привлекательная перспектива, но все лучше, чем сидеть за решеткой. Б. П. никогда не относил к себе слова Фрэнка о том, что все мы проводим свою жизнь в клетке. В конце концов Б. П. сказал Делмору, чтобы он садился за руль — самолет прилетает в Миннеаполис в шесть тридцать утра, а денег на билет до Маркетта не хватит. «Я говорил тебе, что так и будет, бестолочь, — прокаркал Делмор. И добавил: — Жди на тротуаре. Я не хочу платить за парковку».
Сев у окна в переднем салоне самолета, Б. П. засунул шкуру под сиденье впереди, потом снял туфли, чтобы поставить ноги в носках на мех и тем гарантировать себя от кражи. Рядом поместился важный бизнесмен из Миннеаполиса и явно не был доволен соседством. На бизнесмене был безукоризненный костюм в полоску, и Б. П. ощутил себя еще более невидимым, чем прежде, хотя физически вообразить такое трудно. Когда подошла стюардесса принять заказ на напитки, Б. П. осведомился о цене и с облегчением услышал, что дают бесплатно, хотя потом сосчитал, что девять порций, употребленных им за ночь, обошлись по сотне штука. В целом он сохранял полное самообладание, утратив его на короткое время из-за немыслимой скорости разбега и чертовского воя двигателей. А вскоре кожа у него покрылась мурашками от красоты огней Лос-Анджелеса; он впитывал это зрелище некритическими глазами ребенка. Позже, когда самолет взобрался на одиннадцатикилометровую высоту, он сказал своему соседу: «Под нами одиннадцать километров, столько же, я слышал, в самой глубокой части Тихого океана». Сосед быстро закрыл глаза и притворился спящим. А еще позже далеко внизу стали появляться маленькие россыпи огней, обозначавшие города и поселки, и они сливались в красивые белые цветки.
На завтрак принесли салат с морепродуктами, и Б. П., решив, что пища уступает той, что давали в ресторане Боба Дулата в Малибу, быстро вынул свою бутылочку табаско и окрасил содержимое пластиковой тарелки в приятный розовый цвет. Сосед посмотрел на него с завистью, и Б. П. протянул ему соус.
— Вы чуткий человек, — сказал сосед.
— Не помню, чтобы кто-нибудь называл меня чутким, — ответил Б. П., наслаждаясь острой едой.
— Пошли они в жопу — вы чуткий. — Сосед расправился с третьей порцией спиртного и постепенно оттаивал.
Выяснилось, что сосед — любитель всякой причудливой охоты и рыбалки, он рад был человеку, готовому слушать его хвастливые рассказы о ловле лосося в Исландии и Норвегии, охоте на уток в Аргентине, на голубей в Мексике, где был один такой сказочный день, когда он настрелял триста белокрылых горлиц. Спустившись с небес на землю, он припомнил и заурядную охоту на куропаток под Гранд-Рапидсом в Миннесоте, где родилась Джуди Гарленд и совсем неподалеку — Боб Дилан. Он открыл свой компьютер и показал Б. П. движущиеся картинки двух своих сеттеров, и собаки даже довольно громко залаяли, заставив обернуться пассажиров, старавшихся уснуть. Поскольку мужчина есть мужчина, что бы это ни значило, он показал еще и несколько фотографий своих лос-анджелесских подруг. Он летал в Лос-Анджелес и обратно каждую неделю, и хотя был счастливо женат, о чем свидетельствовали компьютерные фото его жены и детей, шедшие непосредственно за собаками, в разъездах ощущаешь одиночество, и трудовой человек заслуживает тепла. Если бы Б. П. не задремал на несколько минут, то увидел бы фото бедной французской актрисы, которой сосед помогал получить зеленую карту. Б. П. не заметил также, что за весь четырехчасовой полет этот человек не задал ему ни одного вопроса о его жизни. Последним в калейдоскопе впечатлений был мерцающий рассвет над зеленью далеко внизу. «Это самая короткая ночь в моей жизни», — громким голосом произнес Б. П. Даже время не стоит на месте так, чтобы ты мог на него положиться.
