Ксения вытащила сигарету. И спохватилась:
- Простите...
Отец Андрей шагал широко и спокойно.
- Вы без смущения ведите себя, как хотите. Вы свободный человек. Так и Господь завещал, оставляя нам свободу выбора. А апостол Павел говорил: "Все мне позволительно, но не все полезно. Все мне позволительно, но ничто не должно мною обладать". Свобода - это значит быть самим собой, но не рабом своих страхов и страстей. Раб - это тот, кто, не любя своего дела, трудится лишь ради средств к существованию. Вкалывает, как мы говорим сегодня. Свободный человек действует согласно своей совести и несет свое жизненное бремя, не сгибаясь под его тяжестью.
- Да разве это легко и просто? - пробубнила Ксеня. - Не сгибаясь? Сгорбишься поневоле... И никакая свобода выбора не спасет...
Мимо проехали два паренька на велосипедах. Поздоровались с батюшкой. Кошка раздраженно взвыла, хмуро посмотрела им вслед, но своего сторожевого поста не бросила.
- А разве я говорил о простоте и легкости? - снова веселый быстрый взгляд - Я говорил о свободной личности. Она всегда невыразима, потому что не определяется противопоставлениями. Неповторима и существует сама по себе. Люди не часы: кто всегда похож на себя и где найдется книга без противоречий? Но в каждом идет невидимая окружающим борьба души и тела. И наши самые глубокие, сильные переживания подчас разбиваются о такие простые вещи, как телесная усталость. Сидел с больным - и уснул. Тело победило. Оно тянет вниз не потому, что так уж плохо, а потому, что не пронизано вечной жизнью. Господь велел нам идти в мир волей, как Он пошел. И принять на себя все ограничения падшего мира, разделить всякое страдание, голод, одиночество, всякую человеческую беду. Но также - любовь, красоту, славу и ликование. Жить среди людей и оставаться людьми свободными. От чего? От страха и корысти, от превозношения и ненависти. Вы опять скажете, что такое не просто?
Ксения кивнула.
- Конечно. Разве легко проникнуться чужой болью?.. Своя все равно сильнее. Хотя я читала у апостола Павла: "Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими". Попробуй выполни! И потом... А если никакой свободы у человека нет? Ну, не в силах он стать таким... Живет зависимо и трудно, боится бандитов и воров, трясется перед начальством, мужем или женой, болезнями и злобой окружающих...
- Тогда перед нами серьезная духовная болезнь - рабство души, плененной внешними вещными отношениями, а значит, нечувствительной к вечному. И тогда человек возвращается в состояние неразумных животных, сосредоточенных на внешнем. Человек способен к самоуглублению и сосредоточению. К изменениям. К поискам.
- Безграничность свободы опасна, - сказала Ксеня. - Мы все это уже испытали на собственной шкуре. Называется - анархия.
- Безусловно. Поэтому каждый должен строго ее контролировать, руководствуясь основными заповедями Евангелия, иначе, высокой нравственности. Как Бог борется за мироздание? Разбивает все, что есть земля, плоть, благополучие, обеспеченность, потому что важно спасение и вечность. И мы неправы, когда считаем, что Богу нет дела до нашего счастья. Просто иногда наше счастье - отрава и опьянение. В древности говорили: "Бог посетил нас". Что это значит? А это трагедия вошла в нашу жизнь взамен мертвой, спокойной обеспеченности, суть которой - широкая дорога, ведущая в ад.
Ад? Как она себе его представляет? Ксения задумалась. Глухая темная глубокая ночь... Нет... совсем нет... другая картинка - серый день... когда не видно солнца, все небо затянуто тучами, а предметы не отбрасывают теней. И такой день вводит душу в смертную тоску... которая в десятки раз тяжелее, чем самый кромешный мрак. Бесцветная перспектива.
- Апостол Павел говорил о безумии креста, о его тайне. Поступок, который не укладывается в разумные расчеты...
Ксеня щелкнула зажигалкой и сунула ее в карман. Придется потерпеть... Как-то неловко сейчас курить. Ноги проваливались в пыль, которая когда-то была песком. Но те времена давно миновали.
- А вот Сашка думает иначе... Насчет свободы. Не как Господь. Я не сравниваю, просто пытаюсь понять...
Отец Андрей вздохнул.
- Почему так часто получается? В семье появляется христианин, и тотчас все его близкие становятся мучениками...
- Да я вообще-то не сильно мучилась, - пробурчала Ксения. - Дома редко бывала. Может, поэтому. Но не понимала его.
Отец Андрей помолчал.
- Вы не помните притчу о расслабленном? Тридцать восемь лет болел человек и все ждал, что сумеет войти первым в купель, чтобы излечиться. Но всякий раз первым успевал войти другой. И спросил болящего Иисус, хочет ли он излечиться. И ответил несчастный: "Так, Господи; но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня". Христос излечил страдальца, сказал: "Встань, возьми постель свою и ходи". Сколько в словах больного терпения и кротости... И как страшно звучит это: "... не имею человека..." Людей много, вроде бы порядочных, честных, а человека нет... И всем нам не хватает любви - главного на этой Земле, любви, которая не на словах, но на деле... А если нет любви - нет и понимания. Любовь всегда предполагает выход из своего "я" и слияние с другим "эго". Ненависть, напротив, - полная ограниченность, замкнутость в себе. Сознание при этом слепо, остается лишь способность к эмоциям. Страсть становится твоим главным цензором, разум отдыхает, как ныне принято говорить. Заодно на отдыхе и способность к самокритике, и страсть получает в душе неограниченное господство, становится основой всего, подменяет собой исследования и размышления.
Да, подумала Ксеня, это правда. Отец Андрей посматривал на нее весело, въедливо.
- Страсть рождается без всяких усилий. Вот победить ее - трудно, но зачем? Эмоции так заманчивы, прямо волшебны. Но пока в душе царствует страсть-хозяйка, человек обречен на предубеждения, предрассудки, он будет постоянно находить ложь, а не истину, не сможет понимать ближнего, поэтому станет делать неверные выводы, а затем критиковать. Непонимание другого - это наш эгоизм, начало нашего духовного умирания. Старец Паисий говорил, что сердце, плененное суетным миром, удерживает душу неразвивающейся, а ум - помраченным. И тогда человек только кажется человеком, а по сути он - духовный недоносок. Становление, взросление - в усвоении Истины. Но это - крестный путь, а человек обычно избегает креста, перекладывая ответственность на другого.
- Да все страдают крайностями: или осуждают кого-то, или, наоборот, обожают, - пробубнила Ксения.
Она обиделась на резкость батюшки. Сашка - духовный недоносок?! Да ну...
- Верно, - спокойно согласился отец Андрей. - Человек существо не гармоническое, как утверждали древнегреческие философы, а иерархическое. И эмоции в этой иерархии подчинены духовной и умной сферам. Поэтому в грехопадении эмоциональная сфера была повреждена более ума, и в аскетике существует принцип подавления волнений и борьбы со страстями с помощью ума - умное делание, как говорил Нил Сорский. А вместилище помыслов, конечно, сердце.
Неофиты... новообращенные... - вспоминала Ксения. Эти слова перестали ее трогать, удивлять и раздражать. Ну, да в Церковь приходит много новых людей, и это прекрасно. Они искренне стремятся стать другими, но у них часто либеральные взгляды. Они искренне недоумевают, почему женщина не может быть священником, а мирянин - судить епископов. Это их учительное право... Особенно по отношению к родным. И все на том основании, что они - просвещенные, верующие, а другие - нет. О семейной иерархии в Писании сказано много и определенно. "Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены", - это слова апостола Павла.
И Сашка говорил то же самое и ссылался на те же авторитеты. А она жила сама по себе... В том и проблема. Жила и хочет так жить. И так жить будет.
А что сказал по этому поводу отец Андрей? Вспоминай, Ксеня, ищи в памяти... что он сказал... тогда... или позже... Ну, да, этот разговор не такой уж давний... осенний... хорошая тогда стояла осень... кроткая, милая...
- В вас не бес противится, а чувство правды.
- Как это? - изумилась Ксения. - Какой правды? Разве она у меня есть?
Быстрый веселый взгляд...
- Она есть у каждого. Весь вопрос в том, какая именно. Знаете, Ксения, что неприемлемо для Православия? Именно крайности, о которых мы говорили. С одной стороны, равнодушие к окружающим, боязнь, готовность к непрерывным компромиссам с миром, с другой - подмена духовной жизни внешней нравоучительной суетой, когда за словами о борьбе за спасение душ прячутся банальные страсти - гордыня да тщеславие, часто извращающие и разрушающие семью. А проповедовать, по совету апостола Петра, надо не словами и упреками, а своей добродетельной, христианской жизнью. Жила когда-то на свете такая Моника, христианка. А муж ее, Патрикий, был язычником, вдобавок очень жестоким и вспыльчивым. Моника отлично видела его пороки и неверность, но скандалов не затевала, упреками не донимала и сцен не устраивала. Только тихо проливала горькие слезы да молилась Богу о муже. И даже когда он гневался, кротко молчала, проявляя смирение и сдержанность истинной любви. И учила подруг, жалующихся на своих мужей, уверяла, что они сами виноваты, поскольку на каждое оскорбительное слово отвечают оскорблениями и криками.
