— У-у — у-у — у! — Гудела сирена.
Я крутанул руль, чтобы «сам» успел проскочить мимо парохода. А тот был уже в нескольких метрах от машины и надвигался ближе и ближе. Осталось пять метров… три метра… Мы смотрели на него как загипнотизированные. Пройдет или ударит нас и сокрушит машину?
И тогда Скалбан сорвался с места и нырнул под пароход. Воспользовался тем, что нас застала опасность и сбежал. Исчез в воде. Но течение оказалось сильнее Скалбана, потому что когда он вынырнул на поверхность, то ударился головой о железный борт. Видимо, Скалбан сразу потерял сознание. Я видел как течение унесло его под пароход, туда, где безумно крутились винты. Больше он не показывался, а мы — разделенные только на полтора метра — медленно проходили пароход. С палубы раздавалась крепкая ругань матросов в наш адрес.
Я снова попытался завести мотор. Несколько раз сильно нажал на педаль газа — мотор взвыл, загрохотал и снова равномерно заработал.
Пароход прошел. Пожалуй, еще час времени мы ходили по воде, ища Скалбана, и напрасно надеялись, что он выплывет живой или мертвый. Ведь это было ужасно: на наших глазах погиб человек, а мы беспомощны. Правда, Скалбан погиб не по нашей вине — он бежал от правосудия и погиб трагически и неожиданно.
— Он сам себя наказал, — сказал я наконец.
Далее искать казалось мне бесполезно. Мы добрались до берега и выехали на дорогу.
— Теперь к бункерам, — бросил как приказ офицер.
— Вы думаете, что Скалбан сказал правду? Мы встретим около бункеров Гертеля? Я не совсем понимаю, почему Гертель преследовал Скалбана. Или он подозревал, что тот знает, где спрятаны сокровища?
Офицер нетерпеливо махнул рукой.
— Теперь не время это выяснять. Может, мы и так приедем поздно…
Мы доехали до малинника, оставили «сама» и пешком направились к бункерам у противотанкового рва.
— Вот посмотрите. Тут недавно проезжал автомобиль. Колеса примяли траву, — обратил мое внимание офицер.
Через молодой сосняк мы пробирались наискосок, чтобы сократить себе путь. Почему мы спешили именно в ту сторону? Ведь Скалбан говорил о бункерах, а они растянулись на большое расстояние. Впоследствии, когда было время все хорошо обдумать, я пришел к выводу, что история с браконьером, который здесь «как сквозь землю провалился», заставляла нас думать именно об этом, а не о каком-то другом месте.
Выбежав из молодняка, мы увидели черный лимузин, стоявший на лесной просеке метрах в ста от нас. У него кружилась Заличка, пристально разглядывая вокруг. Увидев нас, она вскрикнула от страха. На ее крик из-за деревьев выскочили двое мужчин — Кароль и Гертель. Оба что-то несли в руках и тотчас положили это «что-то» в машину. Пока мы добежали до них, мотор зарычал и черный лимузин тронулся по просеке.
Заличка побежала за ним — кажется, умоляла забрать и ее, но Гертель не остановился.
— За ними! — Воскликнул офицер.
Мы бросились туда, где стоял «сам», надеясь, что Гертелева машина не очень опередит нас. Ведь на просеке Гертель должен ехать медленно, чтобы не поломать рессоры. А мы со всех ног бежали напрямик. За нами неслась Заличка, неоднократно вскрикивая, то ли от гнева, то ли от страха.
Наконец длинноногая Заличка догнала нас и несмотря на наше возражение, вскочила в машину.
— Скорее, скорее, — торопил меня офицер, — еще на пути стоит пыль. Они проехали минуту назад.
Я немедленно тронулся.
— Вы не догонит их, — торжествующе шипела Заличка за моими плечами. — У них отличная машина, а у вас старый хлам…
Мы выехали на дорогу. Стрелка спидометра начала продвигаться вправо.
Офицер милиции укорял Заличку:
— Вы водитесь с бандитами. Это возмутительно. Ученый в обществе бандитов схвачен с поличным во время кражи произведений искусства!
— Бандиты? Кража? — Возмутилась Заличка. — Ведь это вы бандиты. И вам не повезло. Господин Кароль оказался проворнее. Он замечательный детектив, я никогда не сомневалась в этом.
Офицер на мгновение даже оторопел.
— Детектив? Бандит и вор, а не детектив. А вы знаете, кто я?
С этими словами он подал девушке удостоверение офицера Главного управления народной милиции.
Заличка почти не взглянула на удостоверение. — Оно наверняка липовое — сказала она.
— Что? Что такое? — Офицер дрожал от злости.
Дальше я не слушал их разговор, потому что дорога делала крутые повороты.
Мы прошли городок. Только на цехоцинском шоссе, когда дорога выровнялась, я увидел наконец черный лимузин. Я нажал на газ и чертенок закачал головой, напоминая мне об осторожности.
Позади меня Заличка рассказывала офицеру:
— Только сегодня пан Кароль признался мне, что он детектив. Я встретила его в лесу когда гуляла там после обеда. Он был в обществе некоего господина. Я присоединилась к ним, хотя они говорили, что я могу подвергнуться опасности ибо настало время решительной борьбы с бандитами, которые охотятся на спрятанные произведения искусства. Речь шла о господине Томаше. Но я не боялась опасности. Тогда они согласились, чтобы я им помогла и пан Кароль наконец признался, что он детектив. Мы пошли к бункерам, пан Кароль открыл вход и затем начал выносить из подземелья вещи из коллекций помещика Дудина.
— А что случилось с Терезой? — Спросил я Заличку не поворачивая головы. — Вы говорили, что с вами была Тереза.
— Наверное, осталась в подземелье, — услышал я в ответ.
Стрелка спидометра показывала сто сорок километров и мне казалось, что расстояние между «самом» и черным лимузином ни на йоту не уменьшилось.
— Повернули! Повернули на шоссе в Торунь! — Крикнул офицер.
Я так нажал на тормоза, что они зажужжали. Мы тоже выехали на Торунское шоссе, оно сначала шло лесом, затем приблизилось к Висле.
Скорость «сама» вновь увеличивалась. Сто пятьдесят, сто шестьдесят километров… Мы догоняли черный лимузин. Затем расстояние между нами еще уменьшилась, потому что Гертель должен был притормозить, объезжая несколько подвод.
Теперь мы мчались со скоростью сто восемьдесят километров в час. Мой «сам» оказался замечательным машиной.
Мы догнали Гертеля под Торунем. Когда я попытался его опередить, он съехал на левую сторону шоссе, пытаясь столкнуть меня в кювет. Но я вовремя затормозил и уже держался позади. Перед закрытым железнодорожным шлагбаумом Гертель остановился.
Офицер милиции соскочил с «сама» и подбежал к черному лимузину.
— Выходите! Немедленно выходите! — Крикнул он. Первый выбрался из машины Кароль, затем Гертель.
— Ведь не произошло ничего плохого, — оправдывался Гертель. — Мы никого не обидели.
— Вы обвиняетесь в том, что пытались похитить произведения искусства, собственность польского государства.
Гертель пожал плечами.
— Они никому не принадлежали, потому что никто не знал, где они лежат. Мы нашли это место, поэтому коллекции принадлежат нам. То, что мы сделали, нельзя назвать воровством. Суд нас оправдает.
— Будет видно, — сказал офицер. — Вы еще ответите за двукратное нападение на Скалбана.
Гертель пожал плечами.
— Прошу пана, — сказал он, — к Скалбану мы отнеслись, можно сказать, слишком мягко. Его ждет веревка за убийство Плюта. Он пытался убить в будке на острове и меня. Только я не Плют…
— Появитесь в Уездную комендатуру народной милиции для дачи показаний, — приказал офицер. — А теперь перенесите в нашу машину вещи, похищенные из подземелья.
Грабители поняли, что проиграли. Сопротивляться не было никакого смысла и они послушно принялись переносить в «сама» похищенное древнее оружие: турецкие ятаганы, украшенные кораллами, несколько кинжалов с рукоятками, украшенными драгоценными камнями, колчан, восточный щит и позолоченное забрало с бирюзой. Кроме оружия, они успели забрать из подземелья старинный серебряный сервиз, четыре больших позолоченных кувшина и позолоченную миску.
— А много осталось в подземелье? — Спросил офицер.
Мы заметили как Гертель и Кароль украдкой переглянулись.
— Не обманывайтесь господа, — предостерег их офицер. — Мы найдем и девушку, которая была с вами в подземелье.
Заличка все время удивленно наблюдала как воображаемый детектив покорно отдавал украденные вещи.
— Так вы не детективы? — Возмущенно спросила она.
В ответ Гертель пожал плечами. А пан Кароль насмешливо улыбнулся.
— Вы меня обманули! — Крикнула Заличка, обращаясь к господину Каролю. — Вы не ловили рыбы, вы не детектив!
— Нет, дорогая и наивная барышня, — улыбаясь, вежливо сказал пан Кароль. — Я никогда не уверял вас, что я детектив. Так вы сами придумали.
Заличка была так возмущена, что показала ему язык как обиженный ребенок. Потом с большим достоинством села в мою машину.
